За что в России ставят памятники чешским легионерам

Девяносто пять лет назад, в конце мая 1918 года, в Поволжье начался мятеж чехословацкого корпуса. Историки до сих пор спорят о том, какую дату считать днем начала выступления легионеров, кто стоял за его организацией, какие цели они преследовали.

Ясно, что это событие имело большое значение для истории России: тлевшие до этого на её окраинах угольки вооруженного сопротивления большевикам получили мощный импульс, и через считанные дни большую часть страны охватила гражданская война.

Откуда же взялись легионеры на поволжских просторах, в двух с лишним тысячах километров от Праги и Братиславы? В начале Первой мировой войны из живших в России этнических чехов и словаков была создана небольшая добровольческая дружина. Её использовали для ведения разведки и пропагандистской работы в полосе Юго-Западного фронта. Затем в дружину стали принимать военнопленных и перебежчиков, число которых постоянно росло: чехи и словаки, которые в Австро-Венгрии считались народами второго сорта, не желали сражаться за интересы лоскутной империи Габсбургов.

Вскоре дружина была развёрнута в полк, затем - в бригаду и дивизию. В летнем наступлении 1917 года она отличилась в боях под Зборовым, захватив в плен три тысячи австрийцев. В условиях всеобщего развала и апатии, поразивших русскую армию после февральской революции, чешская дивизия оставалась одним из немногих боеспособных соединений. Когда русские солдаты массово дезертировали с фронта, чехи, наоборот, рвались в бой и горели желанием продолжать войну «до победного конца». Логично, что в таких обстоятельствах временное правительство санкционировало развертывание дивизии в корпус, численность которого к началу 1918 года перевалила за 40 тысяч человек.

После прихода к власти большевиков и выхода России из войны корпус оказался в трудной ситуации: на Украину, где он находился, наступали немцы, которых никто не пытался, да и не мог остановить. Перед чехами возникла реальная угроза разоружения и выдачи бывшим союзникам, считавших их предателями. В то же время, Антанта, испытывавшая острую нехватку живой силы, была крайне заинтересована в их переброске во Францию. В марте 1918-го представители Совнаркома и Чехословацкого национального совета договорились, что корпус, объявленный «автономным легионом в составе французской армии», будет перевезён по железной дороге во Владивосток, откуда его предполагалось эвакуировать морем в Европу.

Кто знает, как бы развивались события, если бы условия соглашения были выполнены. Но тут в ситуацию вмешалась Германия: немцам совершенно не хотелось, чтобы легион присоединился к войскам Антанты. Под их давлением правительство большевиков сначала распорядилось приостановить движение чехов на восток, а 25 мая появился приказ наркомвоенмора Троцкого о разоружении легионеров. К тому времени эшелоны корпуса растянулись на тысячи километров, от Самары и Пензы до Приморья. На станциях происходили постоянные стычки между чехами и освобожденными по условиям Брестского мира из плена немцами и венграми, двигавшимися в противоположном направлении.

Требования большевиков легионеры приняли в штыки в прямом смысле слова и разогнали присланные их разоружить отряды красногвардейцев. Оказалось, что сорокатысячный корпус, пусть и рассредоточенный от Волги до Тихого океана, является наиболее мощной вооруженной силой на всём этом пространстве. Воспользовавшись этим неожиданным для них самих обстоятельством, легионеры без больших потерь захватили ряд крупных городов и узловых станций, взяв под контроль почти весь Транссиб. Параллельно эсеры, меньшевики и ряд офицерских организаций подняли антибольшевистские восстания в Поволжье, Сибири, на Урале, и уже к началу июля советская власть там здесь свергнута. Гражданская война вспыхнула с новой силой.

Антанта, считавшая большевиков союзниками немцев, решила использовать легионеров для развертывания антигерманского фронта в России. В присланных из Парижа директивах частям корпуса было предписано «расширять очаги сопротивления, объединять вокруг себя сибирские и казацкие элементы, вести подготовку и прикрытие возможной интервенции союзников».

Летом 1918 года чехи действительно помогали становлению белого движения на востоке России: при их поддержке были заняты Екатеринбург и Казань, где был захвачен золотой запас империи. Однако уже осенью ситуация стала меняться: оправившись после летних неудач, красные сумели перегруппировать силы и нанести ряд мощных ударов по позициям чехов и белогвардейцев в Поволжье и на Урале.

Фронт стал смещаться на восток. В это время война в Европе подходила к концу и близкое поражение немцев уже ни у кого не вызывало сомнений. К тому же, в конце октября была провозглашена независимость Чехословакии. Получалось, что легиону больше нечего делать в России: немцы капитулировали и необходимость в антигерманском фронте отпала. Можно было спокойно отправляться домой.

Однако в дело вмешалась политика. Антанта решила, что корпус еще может быть полезен для того, чтобы контролировать ситуацию в Сибири и стать дополнительным рычагом воздействия на Колчака, провозглашенного Верховным правителем. Опять же, надо было присмотреть за российским золотом, на которое союзники рассчитывали наложить лапу.

И чехи остались. В боях против Красной армии они уже не участвовали, занимаясь «охраной» Транссиба, участок которого от Новониколаевска до Иркутска был объявлен «операционной зоной чеховойск».

Свой интерес в том, чтобы легионеры задержались в России, нашло и правительство только что образованной Чехословакии. Перед корпусом была поставлена задача - «добывать» для родины как можно больше драгоценных металлов и других ценностей. Хозяйственные чехи принялись выполнять её с большим энтузиазмом. Вчерашние солдаты на глазах превращались в мародёров. Гребли всё: от золота и украшений до тряпок и самоваров. С теми, кто не желал добровольно расставаться с добром, поступали по «законам военного времени»: вешали, расстреливали или закалывали штыками. Гневные протесты колчаковских властей чехи терпеливо выслушивали, обещали разобраться и... продолжали тащить всё, что понравилось. Размах грабежа был настолько велик, что командующий корпусом генерал Сыровы был вынужден ограничить объем вывозимого барахла из расчета один вагон на двоих рядовых легионеров. Начфин чеховойск Франтишек Шип записал тогда в дневнике: «Для нас сейчас выгодный момент для добычи, так что добываем, и изрядно...»

Забитые русским добром эшелоны сыграли свою злую роль во время отступления армий Колчака в конце 1919 года. Будучи полновластными хозяевами железной дороги, чехи заявили, что ни один русский (колчаковский) состав не пройдет на восток до тех пор, пока не будет вывезено все имущество легиона. Наступавшие красные постоянно наталкивались на остановившиеся посреди зимней тайги поезда, переполненные трупами замёрзших и умерших от тифа. Точное число этих жертв неизвестно, счет шел на десятки тысяч, и все они на совести чехов.

Другим «подвигом» легионеров стала выдача иркутскому Политцентру адмирала Колчака, чью безопасность их командование перед этим клятвенно гарантировало. Жизнью Верховного правителя чехи купили себе право на беспрепятственный пропуск их эшелонов через Иркутск. Тогда же они попытались «взять под охрану» и вагоны с золотым запасом, и только угроза партизан взорвать байкальские тоннели заставила легионеров отказаться от этой затеи. Впрочем, существует версия, что какую-то часть золота чехи все-таки сумели растащить.

Однако и без этого объем вывезенных чехами из России ценностей был огромен и до сих пор точно не подсчитан. После возвращения из Сибири они основали в Праге «Легио-банк», который стал в то время одним из крупнейших в Европе.Так что, вопреки утверждениям некоторых историков, роль чехов в событиях 1918-1920 годах в нашей стране отнюдь не достойна восхищения. Тем удивительнее позиция властей некоторых российских городов, охотно поддерживающих предложения чешского правительства об установке памятников легионерам: они уже есть в Челябинске, Екатеринбурге, Нижнем Тагиле, Кунгуре, в ближайшее время планируется открыть монументы в Самаре, Канске и Верхнем Услоне.

На самарском, кстати, предполагается выбить надпись: «Обнажите голову перед могилой героев». Как заявил глава Челябинской области Михаил Юревич, «если муниципалитет посчитал нужным установить этот памятник - ради бога. Я в истории прохода этих чехов через наш регион не силен... чем-то они Челябинску помогли». Наверное, губернатору и его коллегам стоило бы задуматься, а достойны ли легионеры памятников и что они сделали для России? Так ведь можно увековечить в бронзе и поляков, которых в 1612 году ополчение Минина и Пожарского выгнало из Кремля.