Политика ЦБ загоняет российскую экономику в стагфляцию

На традиционном рабочем завтраке, организованном Сбербанком в рамках Всемирного экономического форума в Давосе, снова зашел разговор о ключевых ставках Банка России, и в первую очередь – о ставке рефинансирования, которая, несмотря на невысокую по российским меркам инфляцию, продолжает оставаться запредельной. "С такими ставками экономика не может расти", – заявил, в частности, глава Сбербанка Герман Греф.

Однако руководство Центробанка наотрез отказывается снижать стоимость кредитования банков для поддержания экономического роста. По словам первого зампреда ЦБ Алексея Улюкаева, в ближайшие годы все мировые центробанки, прежде всего ФРС США и Евроцентробанк, начнут приостанавливать печатные станки, которые они запускали на полную мощность в послекризисные годы. Значит, темпы экономического роста будут невысокими, делает вывод Улюкаев, и заключает: "В такой ситуации давать дешевые деньги – это преступление перед бизнесом, перед народом, потому что таким образом провоцируется накапливание рисков, которые имеют свойство материализоваться".

Действительно, мировые центробанки сейчас испытывают очень большое давление со стороны политиков, старающихся остановить денежные вливания, которые производятся для того, чтобы стимулировать рост производства. Как заявил в Давосе глава Банка международных расчетов Джейми Каруана, "мир пришел к той точке, когда ущерб от запуска печатного станка начинает перевешивать преимущества". По его мнению, такие меры центробанков, как снижение процентных ставок могут помочь правительствам лишь выиграть время для того, чтобы провести структурные экономические реформы. Но в политике количественного смягчения, которую проводят некоторые центральные банки, включая ФРС США и Банк Англии, начинают проявляться нежелательные эффекты, такие как недооценка рисков.

Именно к этому апеллировал зампред Улюкаев в своей пламенной речи о "преступлении перед бизнесом и народом". Однако ситуация с мировыми центробанками, ставки которых сейчас находятся практически в районе нуля, абсолютно противоположна тому, что в последние годы делал Банк России. Он перманентно ужесточал монетарную политику для борьбы с инфляцией, чтобы отчитаться за снижение ее показателя до однозначных цифр. В результате инфляцию он снизил в прошедшем году до 6,6 % годовых, но вместе с тем обрушил рост отечественного промпроизводства, которому катастрофически не хватает денег на развитие.

Между тем, осенью прошлого года ставка рефинансирования Центробанка снова была повышена с 8 % до 8,25 %. Здесь стоит пояснить, что ставка рефинансирования ЦБ – чисто бухгалтерский показатель, потому что в отличие от мировых центробанков российский регулятор не проводит рефинансирование частных банков под залог активов. Они получают лишь краткосрочные кредиты в рамках операций РЕПО в обмен на высоколиквидные ценные бумаги из специального списка. Поэтому для отечественного денежного рынка имеет гораздо большее значение ставка "овернайт", по которой банки кредитуют друг друга "на одну ночь" временно свободными средствами на счетах ЦБ. Однако она тоже равна 8,25 %, и движется вместе со ставкой рефинансирования.

Чем ниже эта ставка, тем доступнее деньги, и, как следствие, больше инвестиции в экономику и выше ее рост. От этой ставки зависит и процент по кредитам банков для населения. Однако руководство ЦБ, следуя теории монетаризма Милтона Фридмана, считает, что снижение ключевых ставок ускоряет инфляцию. Поэтому оно держит ставки высокими и "зажимает" денежную массу, делая деньги дорогими. На днях зампред Улюкаев заявил, что инфляция по итогам февраля разгонится до 7 % в годовом выражении – видимо, так он пытается объяснить дальнейшее повышение ставок.

Центробанк упорно не хочет понять, что при этом возникает "инфляция издержек": когда из-за дороговизны денег конечная стоимость продукции – индекс цен производителей – начинает расти, следом растет и индекс потребительских цен, а вместе с ним и общий показатель инфляции.

Плюс к этому, производство впадает в рецессию, и в экономике возникает эффект стагфляции – рост инфляции при падающем производстве, действенных методов борьбы с которым экономисты пока еще не знают. И если Центробанк своей монетарной политикой загонит российскую экономику в стагфляцию, то это и будет настоящим "преступлением перед народом и бизнесом".

Тем временем, ФРС и Евроцентробанк сотнями миллиардов вкачивают деньги в экономику, поддерживая производство, и инфляция от этого не растет, вопреки теории монетаризма. Доказательства несостоятельности этой теории можно найти и в российской истории. Например, во время кризиса 1998 года, который сопровождался сильным обесценением рубля и экономическим спадом, пришедший на пост председателя ЦБ Виктор Геращенко не побоялся открыть денежные шлюзы. После чего упавшее было производство "задышало" и встало на ноги, а инфляция даже снизилась.

Между тем, на традиционной пресс-конференции 20 декабря президент Владимир Путин заявил, что он "удовлетворен" темпами роста ВВП России, который составил 3,7 %. Правда, это меньше, чем прошлогодние 4,3 %, но на фоне рецессии в еврозоне и снижения экономического роста в США "в целом результат хороший", считает Путин. В то же время, президента "не радует" снижение темпов роста промышленного производства, которое замедлилось до 2,7 %, по сравнению с 4,7 % в прошлом году.

Нужно также напомнить, что в послании Федеральному Собранию Путин призвал Центробанк подумать о возможности увеличения срока рефинансирования банков и снижения ставок по кредитам для поддержки отечественной экономики. После чего замминистра финансов Сергей Сторчак даже предложил отправить специалистов ЦБ и Минфина в ФРС и ЕЦБ – перенимать опыт. Но председатель ЦБ Сергей Игнатьев фактически отказался выполнять пожелания президента, заявив, что американский и европейский регуляторы снизили ставки практически до нуля и предоставляли банкам трехлетнее рефинансирование на фоне рецессии экономик США и Евросоюза, а "у нас в стране рецессии нет, и не предвидится".

Здесь странно даже не то, что глава Центробанка отказал главе государства в помощи национальной экономике, а то, что он, похоже, не знаком со статистикой Росстата и Минэкономразвития. Ведь рецессия по определению и означает тот самый спад роста промпроизводства и замедление темпов экономического роста, которые сейчас имеют место в России. И именно денежно-кредитная политика ЦБ, провоцирующая высокий уровень процентных ставок по кредитам для предприятий, по мнению министра экономики Андрея Белоусова, создает риски для экономического роста и служит причиной этого производственного спада.

Однако, как официально заявил Игнатьев, Банк России, в соответствии с законом, готов нести ответственность только за "поддержание ценовой стабильности" (то есть за показатель инфляции), но не за экономический рост и обеспечение занятости населения. И не собирается удлинять сроки рефинансирования банков за пределы одного года.

Размер ставок Центробанка сейчас является не только предметом споров Грефа с Улюкаевым, но и заботой правительства. По мнению первого вице-премьера Игоря Шувалова, у ЦБ есть возможность снизить ставки в пределах одного процентного пункта. "Мы пытаемся убедить Центробанк в том, что сейчас настало время снизить ставки, но они отвечают, что пока еще рано, – заявил Шувалов. – Банк России говорит об инфляции, мы говорим о развитии. Нам нужны дешевые деньги для компаний, а ЦБ отвечает, что если мы не сможем справиться с инфляцией, это будет плохим сигналом для инвесторов".

Борьба с инфляцией является приоритетом и для российского правительства, но одновременно с этим премьер Дмитрий Медведев недавно поставил цель увеличить темпы роста экономики до 5 %, вместо нынешних 3,5–3,7 %. И без снижения ключевых ставок Центробанка сделать это просто невозможно.