Красная Армия в Европе в 1945 году

На модерации Отложенный

Ложь и клевета на Русь и русов много веков держит абсолютное лидерство в информационном пространстве «просвещённой» Европы. В конце Войны наши непримиримые друзья тоже не гнушались ничем, лишь бы посильнее замазать нас грязью...

В европейском информационном пространстве постоянно поднимается тема «бесчинств» Красной Армии на занятой ею в 1945 году территории Третьего Рейха. Как это соотносится с реальностью – прошлой и настоящей? Из исторической памяти о Второй мировой войне вытесняется главное – то, что СССР и советский народ спасли Европу от уничтожения целых государств и народов, да и самой демократии, причём ценой колоссальных потерь и жертв, невиданных страданий и разрушений на советской земле и невероятного напряжения сил. К тому же и в западных зонах оккупации Германии, как показывают документы, отнюдь не было той идиллии, образ которой внушается сегодня общественному сознанию. Радиообращение Эйзенхауэра «Мы приходим победителями!» подразумевало и «право победителей», и «горе побеждённым». «Райская жизнь» в западных секторах оказывалась порой такова, что даже запуганные пропагандой о «русских зверствах» беженцы возвращались в районы, занятые советскими войсками.

В январе-феврале 1945 г. советские войска вступили на немецкую землю. День, которого так долго ждали, наступил. Жажда мести врагу «в его собственном логове» была одним из доминирующих настроений в войсках, тем более, что оно долго и целенаправленно подпитывалось официальной пропагандой.

Задолго до того, как армия приблизилась к вражеской границе, проходя по истерзанной оккупантами родной земле, видя замученных женщин и детей, сожжённые и разрушенные города и деревни, советские бойцы клялись отомстить захватчикам сторицей и думали о том времени, когда вступят на территорию врага. И когда это произошло, были – не могли не быть – психологические срывы, особенно среди тех, кто потерял своих родных и свои дома. Акты мести были неизбежны. И нужно было прилагать специальные усилия, чтобы не допустить их широкого распространения.

19 января 1945 г. Сталин подписал специальный приказ «О поведении на территории Германии», который гласил: «Офицеры и красноармейцы! Мы идем в страну противника. Каждый должен хранить самообладание, каждый должен быть храбрым... Оставшееся население на завоеванных областях, независимо от того немец ли, чех ли, поляк ли, не должно подвергаться насилию. Виновные будут наказаны по законам военного времени. На завоеванной территории не позволяются половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования виновные будут расстреляны».

Приказ был доведён до каждого солдата. В его дополнение и развитие командование и политорганы фронтов, объединений и соединений составляли соответствующие документы. Это были установки армии-победительницы, а вот, как планировала свои действия Германия на оккупированных территориях в 1941 г.

По рецептам доктора Геббельса

Одним из самых распространённых антироссийских мифов на Западе сегодня является тема массовых изнасилований, якобы совершённых Красной Армией в 1945 г. в Европе. Своё начало он берёт ещё с конца войны – из геббельсовской пропаганды, а затем из публикаций бывших союзников по антигитлеровской коалиции, вскоре превратившихся в противников СССР в холодной войне.

2 марта 1945 г. в своём дневнике министр пропаганды Третьего рейха Й. Геббельс писал: «...фактически в лице советских солдат мы имеем дело со степными подонками. Это подтверждают поступившие к нам из восточных областей сведения о зверствах. Они действительно вызывают ужас. Их невозможно даже воспроизвести в отдельности. Прежде всего, следует упомянуть об ужасных документах, поступивших из Верхней Силезии. В отдельных деревнях и городах бесчисленным изнасилованиям подверглись все женщины от десяти до 70 лет. Кажется, что это делается по приказу сверху, так как в поведении советской солдатни можно усмотреть явную систему. Против этого мы развернём теперь широкую кампанию внутри страны и за границей» [1].

13 марта появляется новая запись: «В войне на востоке будут теперь руководствоваться только одним чувством – чувством мести. Сейчас уже все соотечественники верят в то, что большевики совершают зверства. Нет больше человека, который игнорировал бы наши предостережения» [1]. 25 марта: «Опубликованные сообщения о советских зверствах повсеместно вызвали гнев и жажду мести» [1].

Позднее помощник рейхскомиссара Геббельса доктор Вернер Науман признаётся: «Наша пропаганда относительно русских и того, что населению следует ожидать от них в Берлине, была так успешна, что мы довели берлинцев до состояния крайнего ужаса», но «перестарались – наша пропаганда рикошетом ударила по нам самим» [2]. Немецкое население давно было психологически подготовлено к образу по-звериному жестокого «недочеловека» и готово было поверить в любые преступления Красной Армии [3].

«В атмосфере ужаса, на грани паники, нагнетаемой рассказами беженцев, действительность искажалась, и слухи побеждали факты и здравый смысл. По городу ползли жуткие истории о кошмарнейших зверствах. Русских описывали узкоглазыми монголами, безжалостно и без раздумий убивающими женщин и детей. Говорили, что священников заживо сжигают огнемётами, монахинь насилуют, а потом голыми гоняют по улицам. Пугали, что женщин превращают в проституток, переезжающих вслед за воинскими частями, а мужчин отправляют на каторгу в Сибирь. Даже по радио как-то передали, что русские прибивали языки жертв к столам» [2].

По свидетельству австралийского военного корреспондента Осмара Уайта, «геббельсовская пропаганда... вбила в головы немцев параноидальный страх перед «ордами с Востока». Когда Красная Армия подошла к окраинам Берлина, волна самоубийств захлестнула город. По некоторым подсчётам, в мае-июне 1945 года от 30 до 40 тысяч берлинцев добровольно ушли из жизни» [4].

В своих дневниках он писал о том, что «в русофобии не было ничего нового. Войска сталкивались с этим всю дорогу от Рейна по мере того, как встречали тысячи бегущих на Запад и охваченных паникой людей. Русские идут! Как бы то ни было, но нужно бежать от них! Когда удавалось расспросить кого-либо из них, почти всегда оказывалось, что они ничего не знают о русских. Им так говорили. Они слышали это от друга, брата или родственника, который служил на Восточном фронте. Ну, конечно, Гитлер врал им! Его теории о высшей расе были абсурдом, заявления о том, что британцы – это декаденты и что евреи – недочеловеки, питающиеся разложившимися мозгами, – враньём. Но, говоря о большевиках, фюрер был прав!» [4]

Тогда же инициативу в пропаганде антисоветских ужасов подхватили союзнические СМИ. Причём «антирусская истерия была настолько сильной, столько ходило вокруг историй о русских зверствах, что шеф англо-американского бюро по общественным связям (PR) нашёл нужным собрать корреспондентов для того, чтобы дать «разъяснения»: «Запомните, – сказал он, – что среди немцев существует сильное и организованное движение, нацеленное на то, чтобы посеять семена недоверия между союзниками. Немцы убеждены, что им будет на пользу раскол между нами. Я хочу предупредить вас о том, чтобы вы не верили немецким историям о зверствах русских без тщательной проверки их достоверности» [4]. Но назревала холодная война. И уже в 1946 г. в США выходит брошюра Остина Эппа «Изнасилование женщин завоёванной Европы».

В 1947 г. Ральф Киллинг выпускает в Чикаго книгу «Ужасная жатва. Дорогостоящая попытка истребить народ Германии», в основу которой легли сообщения прессы о «бесчинствах в советской зоне оккупации» и материалы слушаний в американском парламенте, посвящённых действиям Красной Армии в послевоенной Германии. Риторика последней особенно показательна: «С Востока пришли большевизированные монгольские и славянские орды, немедленно насиловавшие женщин и девушек, заражая их венерическими заболеваниями, оплодотворяя их будущей расой русско-германских полукровок...» [5].

Следующие заметные публикации на эту тему – книги немца Эриха Кубе «Русские в Берлине, 1945» и американца Корнелиуса Райэна «Последняя битва: Штурм Берлина глазами очевидцев»; обе выходят в середине 60-х. Здесь возрастной диапазон жертв увеличивается даже в сравнении с заявлениями Геббельса: в полосе наступления Красной Армии «каждой женщине от восьми до восьмидесяти лет грозит изнасилование» [2]. Впоследствии именно эта цифра регулярно будет «всплывать» в публикациях западных СМИ уже в начале XXI столетия. Впрочем, задаваясь вопросом, «сколько женщин было изнасиловано», и признавая, что «этого никто не знает», Райан говорит, будто «врачи приводят цифры от 20 000 до 100 000» [2]. По сравнению с теми цифрами, о которых заявят его последователи, эти покажутся невероятно скромными...

Новый всплеск интереса к «изнасилованной Германии» происходит в начале 90-х годов после развала СССР. Так, «в объединённой Германии с поспешностью начали печатать книги и снимать фильмы, клеймящие Красную Армию и коммунистов, за «преступления 1945 года». Например, знаменитый документальный фильм «Освободители и освобождённые. Война, насилия, дети» (1992 г.), снятый Хелке Зандер и Барбарой Йор, где видеоряд из военной хроники, записи воспоминаний в соединении с музыкальным сопровождением производят на зрителя сильнейшее эмоциональное воздействие» [5].

В том же году в Мюнхене выходит одноимённая книга, на которую впоследствии активно будет ссылаться Энтони Бивор. Среди наиболее известных – опубликованная в 1994 г. в Нью-Йорке работа Алфреда де Заяс «Ужасная Месть: Этническая чистка восточноевропейских немцев, 1944-1950» и в 1995 г. в Гарварде – Норманна М.

Неймарка «Русские в Германии. История советской зоны оккупации. 1945-1949». Ну, и так далее.

У нас в стране данная тема слегка затрагивалась со времён перестройки и гласности в связи с упоминаниями о ней в произведениях именитых диссидентов Александра Солженицына и Льва Копелева. Но настоящий информационный бум начался в середине 2000-х годов, когда «вал антироссийских книг достаточно быстро перенёсся в газеты соответствующей направленности, которые с радостью принялись воспроизводить к различным военным юбилеям описания ужасов «изнасилованной Германии» [5]. Особенно модной тема стала после выхода в 2002 г. книги «Падение Берлина. 1945» английского историка Энтони Бивора [6], который назвал «совершенно фантастические данные о численности женщин, ставших жертвами советских солдат» [5]. После издания книги на русском языке, миф о массовых изнасилованиях стал активно муссироваться в российской либеральной прессе и в русскоязычном Интернете.

Очень скоро стало ясно, что обвинения Красной Армии в преступлениях против мирного населения Германии и призывы к современной России «осознать и покаяться» знаменуют новый этап борьбы за историю Второй мировой войны и пересмотр в ней роли Советского Союза.

Пик массированных атак на роль СССР во Второй мировой войне пришёлся на 2005 г. – год 60-летия Победы. Особенно активно на этот информационный повод отреагировали западные средства массовой информации. Так, Константин Эггерт из Би-би-си сетовал на то, что «война остаётся единственным светлым пятном советского периода истории для большинства населения России, и потому объявлена вне зоны критического исследования и дискуссии...» И, призывая Россию к «переосмыслению прошлого», довольно откровенно намекал, что «только глубокий общенациональный кризис способен сегодня вернуть россиян к ситуации конца восьмидесятых годов, когда кипела прерванная в девяностых дискуссия о советской истории» [7].

В специальном обзоре «РИА Новости», подготовленном на основе мониторинга теле- и радиоэфира 86 зарубежных радиостанций и телекомпаний 19 апреля 2005 г., констатировалось: «Информационная возня по поводу исторической интерпретации Великой Отечественной войны не обходится без арсенала пропаганды ужасов. Опора журналистов на субъективную мемуарную память, личный опыт бывших участников сражений и откровенные домыслы геббельсовской пропаганды приводит к тому, что на первый план выходят образы, связанные с местью, ненавистью и насилием, мало способствующие консолидации общественного мнения и воскрешающие прежние внешнеполитические установки. Постулируется наличие «тёмной стороны» освободительного подвига Красной Армии, которую якобы замалчивают в современной России» [8].

«Научные» методы г-на Э. Бивора и Ко

В этом контексте мифология относительно массового изнасилования немецких женщин советскими военнослужащими якобы при отсутствии подобных фактов в зоне наступления западных союзников заняла особое место и активно обсуждалась западными СМИ. В частности, упомянутая книга Энтони Бивора «Падение Берлина, 1945» ещё в 2002 г. вызвала целую серию скандальных публикаций.

Так, в газете The Daily Telegraph в статье под красноречивым названием «Войска Красной Армии насиловали даже русских женщин, которых они освобождали из лагерей», говорилось: «Советские солдаты рассматривали изнасилование, нередко осуществлявшееся на глазах мужа и членов семьи женщины, как подходящий способ унижения немецкой нации, считавшей славян низшей расой, сексуальные контакты с которой не поощрялись. Российское патриархальное общество и привычка к разгульным кутежам также сыграли свою роль, но более важным было негодование при виде относительно высокого благосостояния немцев» [9].

Статья вызвала гневное письмо в редакцию посла Российской Федерации в Великобритании Григория Карасина от 25 января 2002 г. [10]

О «научной добросовестности» английского автора можно судить по конкретному примеру. Наибольший ажиотаж в западных СМИ вызвал следующий текст: «Наиболее шокирующими, с российской точки зрения, выглядят факты насилия советских солдат и офицеров, совершённые против украинских, русских и белорусских женщин и девушек, освобождённых из немецких рабочих лагерей» со ссылкой на мою книгу «Психология войны в XX веке. Исторический опыт России» [11].

В монографии автора статьи читаем то, что косвенно можно отнести к вопросу, затронутому г-ном Бивором: «Мировоззренческие установки и проистекавшие из них нравственные и социально-психологические качества проявлялись и в отношении к врагу. Уже весной 1942 г. в одной из дивизионных газет Карельского фронта встречается очерк красноармейца под красноречивым заголовком «Мы научились ненавидеть». И эта справедливая ненависть была одним из доминирующих чувств в действующей Советской Армии на всём протяжении войны.

Однако в зависимости от конкретного её этапа и связанных с ним условий отношение к противнику приобретало различные оттенки. Так, новая, более сложная гамма чувств стала проявляться у советских солдат и офицеров в связи с перенесением боевых действий за пределы нашей страны, на чужую, в том числе вражескую, территорию. Немало военнослужащих считало, что в качестве победителей они могут позволить себе всё, в том числе и произвол в отношении мирного населения.

Негативные явления в армии-освободительнице наносили ощутимый урон престижу Советского Союза и его вооружённым силам, могли отрицательно повлиять на будущие взаимоотношения со странами, через которые проходили наши войска. Советскому командованию приходилось вновь и вновь обращать внимание на состояние дисциплины в войсках, вести с личным составом разъяснительные беседы, принимать особые директивы и издавать суровые приказы. Советский Союз должен был показать народам Европы, что на их землю вступила не «орда азиатов», а армия цивилизованного государства. Поэтому чисто уголовные преступления в глазах руководства СССР приобретали политическую окраску. В этой связи по личному указанию Сталина было устроено несколько показательных судебных процессов с вынесением смертных приговоров виновным, а органы НКВД регулярно информировали военное командование о своих мерах по борьбе с фактами разбоя в отношении мирного населения…» [11].

Ну и где здесь «факты насилия советских солдат и офицеров, совершённые против украинских, русских и белорусских женщин и девушек, освобождённых из немецких рабочих лагерей»? Может быть, г-н Бивор имел в виду, что об этом говорится в работе М.И. Семиряги, на которую я ссылаюсь? Но и там ничего подобного нет: ни на страницах 314-315, ни на каких других! Однако на Западе заявления г-на Бивора рассматривают как абсолютно достоверные.

Так, К. Эггерт в статье «Память и правда», написанной в 2005 г. для проекта Би-би-си к 60-летию окончания Второй мировой войны, писал: «Когда в 2002 году в Лондоне впервые вышла книга Энтони Бивора «Падение Берлина» (ныне она переведена в России издательством АСТ), российский посол в Великобритании Григорий Карасин написал гневное письмо в газету «Дейли телеграф». Дипломат обвинил известного военного историка в клевете на славный подвиг советских солдат. Причина? Бивор, основываясь на документах из главного военного архива в Подольске, рассказал, среди прочего, о бесчинствах, которые творили советские военнослужащие в освобождаемой Польше, Восточной Пруссии и в самом Берлине. Историки из Российской академии наук книгу «Падение Берлина» осудили едва ли не раньше посла. Между тем справочный аппарат книги Бивора в полном порядке: входящие и исходящие номера донесений, папка, полка и так далее. То есть во лжи писателя не обвинишь» [7].

Но если столь явная подтасовка допущена в данном конкретном примере, где гарантии того, что и другие приведённые в книге г-на Бивора так называемые факты не сфабрикованы по той же самой «методике»? На этом нехитром расчёте построены многие фальсификации: справочный аппарат выглядит солидно и убедительно, особенно для неискушённого читателя, а проверять в архиве и библиотеке каждую из 1007 авторских сносок вряд ли кто станет...

Впрочем, некоторые проверяют – и находят много интересного. Именно с лёгкой руки Бивора была запущена и впоследствии растиражирована в тысячах публикаций «точная статистика» – два миллиона изнасилованных немок, из них сто тысяч – в Берлине…

Сегодня «период оккупации во Франции предпочитают вспоминать, как героическое время. Шарль де Голль, Сопротивление... Однако беспристрастные кадры фотохроники свидетельствуют, что все было не совсем так, как рассказывают ветераны и пишут в учебниках истории» [63]. Не так давно в Парижской исторической библиотеке проходила выставка французского фотографа Андре Зукка «Французы под оккупацией» (и ещё). На выставке было показано более 250 цветных фотографий, сделанных между 1941 и 1944 гг.

Фотографии показывают, как парижане наслаждались жизнью на берегах Сены, в кафе и городских парках, на залитых солнцем Елисейских Полях. Парижские модницы щеголяют новыми шляпками, обнимаются влюбленные, дети катаются на роликовых коньках, люди ездят на велосипедах, кормят слона в городском зоопарке... Нацистские офицеры гуляют вместе с горожанами. «Картина просто идиллическая», «общее впечатление мирной и совсем не такой уж несчастной жизни», которую вовсе не омрачают красные флаги с чёрной свастикой.

Выставка вызвала грандиозный скандал, мэрия французской столицы запрещала её показ в Париже. Член городского совета и глава департамента культуры Кристоф Жирар сказал журналистам, что выставка «непереносима» [64]...

Сенявская Елена Спартаковна – ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, профессор кафедры истории России Новейшего времени РГГУ, действительный член Академии военных наук, доктор исторических наук.

Кино Шаг вперед 4