Новая доктрина вмешательства?

Генри Киссинджер был госсекретарем, с 1973 по 1977 год и является автором недавно опубликованной книги "В Китае".

Не менее важным аспектом Арабской Весны является пересмотр ранее господствующих принципов внешней политики. США выходят из военных усилий в Ираке и Афганистане , осуществляемых на основе (что, однако, оспаривается) интересов американской национальной безопасности, чтобы вернуться в ряд других государств региона (хотя это и неопределенно) во имя гуманитарной интервенции. Будет ли демократическая реконструкция заменять национальные интересы, как путеводная звезда политики на Ближнем Востоке? Что на самом деле представляет Арабская Весна, это демократическое переустройство?

Развивается консенсус в том, что Соединенные Штаты нравственно обязаны действовать в согласии с революционными движениями на Ближнем Востоке в качестве своего рода компенсации за политику Холодной войны, всегда описываемую как "ошибочную", в которой, в целях безопасности, мы сотрудничали с недемократическими правительствами региона. Тогда, как утверждается, мы поддерживали хрупкие правительства во имя международной стабильности, тем порождая долгосрочную нестабильность. И хотя некоторые из этих стратегий осуществлялись без пользы, надо учитывать, что Холодная война организованно продолжалась 30 лет и индуцировала решающие стратегические изменения, такие как отказ Египта от союза с Советским Союзом и подписание соглашения в Кэмп-Дэвиде. Если модель, складывающаяся настоящее время, не сможет установить соответствующее ей отношение к провозглашенным целям, то она рискует быть нестабильной с самого начала, что может утопить провозглашённые ей ценности.

Арабская Весна широко представлена как региональные, ведомые молодежью, революции во имя либерально-демократических принципов. Но в Ливии не господствуют эти силы, и вряд ли она уже будет существовать как государство. Или Египет, где основная масса избирателей (возможно, постоянная) в подавляющем большинстве за исламистов. Также не демократы, мне кажется, преобладают и в сирийской оппозиции. Консенсус Арабской Лиги по Сирии формируют страны, ранее не отличавшиеся практикой или пропагандой демократии. Скорее это во многом отражает тысячелетний конфликт между шиитами и суннитами и попытку вернуть суннитское господство над шиитским меньшинством. Кроме того, именно поэтому так много групп меньшинств, таких, как друзы, курды и христиане находятся в сложном положении в ходе смены режима в Сирии.

Слияние многих несоизмеримых обид с признанием общих лозунгов - это ещё не демократический результат. С победой возникает необходимость дистиллировать демократическое развитие и установить новые структуры власти. Чем более широки разрушения существующего порядка, тем, вероятно, окажется труднее создать внутренние органы и становится более вероятным применение силы или введение универсальной идеологии. Чем более фрагментировано общество, тем больше растет соблазн содействовать единству призывами к введению, объединяющего всех, национализма и исламизма, а не ориентации на западные ценности.

Мы должны заботиться о том, чтобы в эпоху сокращённой длительности концентрации внимания и поворотов революций, во внешнем мире и применении интернет-опыта наше внимание в ходе пристального наблюдения за событиями концентрировалось на нескольких ключевых моментах, а затем настраивалось на событие, считающееся более главным. Революция будет судиться по назначению, а не её происхождению, по результатам, а не ее прокламациям.

Для Соединенных Штатов доктрина гуманитарного вмешательства в ближневосточные революции окажется нежизнеспособной, если она не связана с понятием американской национальной безопасности.

При вмешательстве необходимо учитывать стратегическое значение и социальную сплоченность страны (в том числе возможность слома комплекса её специфичного камуфляжа) и оценивать то, что можно правдоподобно построить на месте старого режима. На момент написания данного текста, традиционные фундаменталистские политические силы, усиленные союзом с радикальными революционерами, угрожают доминированием в процессе, а социально-сетевые элементы, которые сформировали его начало, теряют популярность.

Американское общественное мнение уже отпрянуло от объема усилий, которые необходимы для преобразований во Вьетнаме, Ираке и Афганистане. Мы полагаем, что менее явное стратегического участие, отрицание национальных интересов США сделают национальной закомплексованность на малом строительстве? Есть ли у нас предпочтение, какие группы придут к власти? Или мы, действительно, агностики**, поэтому, пока механизмы нашего воздействия избирательны? В последнем случае, как мы можем избежать укрепления нового абсолютизма, узаконенного управления плебисцитами и постоянного господства сектантов над большинством? Какие результаты совместимы с основным стратегическим интересам Америки в регионе? Удастся ли объединить стратегический выход из ключевых стран и сокращение военных расходов, с доктринами универсальной гуманитарной интервенции? Обсуждение этих вопросов в значительной степени отсутствует в дебатах по внешней политике США в отношении Арабского Весны.

За более чем полвека политика США на Ближнем Востоке руководствовалась несколькими целями в ядре безопасности: препятствие появлению в регионе любых сил, развивающихся, как гегемон, обеспечение свободного потока энергии и ресурсов, по-прежнему имеющих жизненно важное значение для стабильной работы мира экономики и пытки посредничества в установлении прочного мира между Израилем и его соседями, в том числе соглашения с палестинскими арабами. За последние десять лет Иран превратился в главный вызов для всех трех позиций. Поэтому любой процесс, который связан с правительствами региона, даже слишком слабыми или слишком антизападной ориентации, чтобы в результате оказать, в результате, нам поддержку, и даже в которых партнерство с Америкой уже не приветствуется, должен вызывать стратегические интересы США вне независимости от избирательных механизмов, посредством которых эти правительства приходят к власти. В рамках границ этих общих ограничений, американская политика имеет значительный простор для творчества в продвижении гуманитарных и демократических ценностей.

Соединенные Штаты должны быть готовы иметь дело с демократически избранными исламистскими правительствами. Но это также и возможность свободно осуществлять стандартные принципы нашей традиционной внешней политики, чтобы в конкретных условиях согласовать позиции в своих интересах с действиями правительства в вопросе.

Поведение США во время арабских потрясений до сих пор помогало избегать Америке быть препятствием для революционных преобразований. Это не является незначительным достижением. Но это - одна из составляющих успешного подхода. Политика США будет, в конце концов, также оцениваться и по тому, что выходит из Арабской Весны, улучшаются ли реформированные обязанности государств по отношению к международному порядку и гуманным учреждениям.

*Статья продолжает тему, объявленной Генри Киссинджером 7 апреля 2008 года, новой Мировой революции Мировой финансовой олигархии