Новодворская: уйти красиво

95 лет назад в эти мартовские дни царь Николай II подписывал отречение от престола. Он наделал множество ошибок (худшие из которых — маленькая проигранная Русско-японская война и большая победоносная Первая мировая), но все же дал России октябрьский Манифест 1905 года, узаконивший все заявленные политические партии и собравший первый в истории России парламент — Госдуму. К отречению его склоняли давно. Россия наконец-то изжила монархию — древнюю, замшелую и ритуальную, с царским ответом на вопрос переписи о профессии: «Хозяин земли русской». Многопартийность уже была реальной, Дума не была фикцией, политических лидеров был полон Петербург, от кадетов Милюкова и Петрункевича до октябристов Родзянко и Гучкова, от правого Пуришкевича до левого Керенского. Суды были независимы, как и профсоюзы.

И эта огромная страна отвергала самодержавие и требовала ответственного перед Думой министерства. Причем требовали все, от Земгора (организация, где Союз городов слился с земством) до пятнадцати великих князей, членов Императорского дома, от Николая Михайловича и участника убийства Распутина Дмитрия Павловича до Михаила Александровича, родного брата царя, сторонника английской монархии. Даже английский посол открыто и чуть ли не публично предложил Николаю II сделать такую реформу, простившись с самодержавием.

Уж если Распутина убивал князь Феликс Юсупов при участии правого депутата Пуришкевича и великого князя Дмитрия Павловича, то можно представить себе размеры усталости общества от самодержавия. Механизмы насилия у монарха оставались. Ему предлагали разогнать Земгор. Он ответил: «Нельзя трогать общественную организацию во время войны». Он мог бы подписать мир с немцами и снять с фронта войска для подавления Февральской революции, как это потом сделает Ленин, подписавший позорный Брестский мир во имя сохранения большевиков у власти. Но Россия и ее благо, как он его понимал, были для Николая II важнее короны.

Он отрекся и за себя, и за сына, и даже не попросил гарантий. Ни для себя, ни для своей семьи. Он вручил власть Временному правительству — до созыва Учредительного собрания, которое уже маячило на горизонте. Он не хотел проливать кровь ради сохранения власти, и весь дальнейший кошмар произошел не по его вине. Истинное величие Николая Александровича открылось после ареста императорской семьи и закончилось мученической смертью в ипатьевском подвале Екатеринбурга.
 
  "История знает примеры, когда опостылевшая власть, не желавшая уходить красиво, все     равно уходила, но некрасиво”

Так же скромно и добровольно в свой час ушел с поста президента СССР Михаил Горбачев, не желая гражданской войны, не прибегнув к насилию и получив в качестве гарантий два доллара государственной пенсии. Ушел добровольно и Ельцин, почувствовав стойкую нелюбовь и неблагодарность народа. Ушел от власти даже великий Шарль де Голль, вечный победитель, спасший французов от позора капитуляции 1940 года, отступивший только перед Францией, отвергшей его проект политической реформы на референдуме в 1969-м.

Не таковы были геронтократы СССР, которых выносили из Кремля ногами вперед, не таков и их наследник Путин. Путин надоел всем, кто готов жить не по-советски, и даже многим из просоветских реакционеров — надоел до чертиков. Он лишился харизмы, он стал смешон, над ним издеваются прогрессисты с Болотной. Запад говорит с ним сквозь зубы. Тем паче что и заслуг нет. Он не давал волю, он ее отнимал. И он готов задушить «Эхо» и «Новую», ввести войска в столицу, дождаться гражданской войны в ядерной стране, столкнуть Болотную и Поклонную.

Что ж, история знает примеры, когда опостылевшая власть, не желавшая уходить красиво, все равно уходила, но некрасиво. Как Нерон, Калигула, Милошевич, Саддам Хусейн и Муамар Каддафи.