К 105-й годовщине "парламентаризма" в России

Как и нынешняя Государственная дума, рождённая после расстрела Верховного Совета в октябре 1993 года, первая Государственная дума царской России появилась на свет после разгона Советов, созданных в ходе революции 1905 года, и подавления народных восстаний в Москве, Сормове, Перми, Ростове-на-Дону, Красноярске, Чите и ряде других городов. Общее число расстрелянных, повешенных или убитых в ходе борьбы властей с революцией к апрелю 1906 года превысило 14 тысяч человек. В тюрьмах находилось 75 тысяч политических заключенных. Таким образом, воссоздание Государственной думы в конце XX века напоминало о победе над Советской властью и укреплении контрреволюционных порядков в начале того же столетия.

Сама история, казалось бы, свидетельствует о том, что Государственная дума олицетворяла монархический строй. "Дума" или "Дума бояр" была с Х века на Руси совещательным органом при верховном правителе (князе, затем царе) вплоть до начала XVIII века. Однако в начале XIX века декабристы решили назвать "Думами" новые органы власти, призванные ограничить или даже уничтожить царское самодержавие. В конституционном проекте "Северного общества", составленном Никитой Муравьевым, упоминались "Державные думы" -- верхние палаты двухпалатных местных парламентов 15 "держав", из которых должна была состоять Россия, а также "Верховная дума", высшая палата двухпалатного парламента России. В "Русской правде" "Южного общества", подготовленного Пестелем, "Державная дума" из пяти человек являлась верховным органом страны. Однако расстрел 14 декабря 1825 года участников антиправительственного выступления, организованного "Северным обществом", на 80 с лишним лет задержал попытки ограничить самодержавие и учредить российский парламент.

Лишь по мере разрастания революции 1905 года царь Николай II признал необходимость создания высшего выборного органа в стране. В своем Манифесте от 17 октября 1905 года царь объявил: Государственная дума должна стать законодательным органом власти и без ее одобрения никакой закон не мог вступить в силу. Это обязательство царь подтвердил в другом манифесте от 11 декабря 1905 года, выпущенном в разгар Московского восстания.

Хотя после разгрома восстаний в Москве и других городах России правительство не отказалось от созыва Думы, им было сделано всё, чтобы до предела ограничить в ней широкое представительство от народа. Выборы в Думу представителей от различных классов и социальных групп проводились раздельно и по многоступенчатой системе. От участия в голосовании были отстранены женщины, солдаты, молодежь до 25 лет, все кочевые народы. Выборы не были равными: один выборщик по "землевладельческой курии" избирался от 2000 избирателей, по "городской" -- от 7000, по "крестьянской" -- от 30000, по "рабочей" -- от 90000.

Манифест царя от 20 февраля 1906 года ограничил права Государственной думы. Она была превращена в нижнюю палату, а верхней палатой был сделан Государственный совет, существовавший с 1810 года. В соответствии с манифестом половина членов Государственного совета по-прежнему назначалась царем, а половина избиралась от дворянских собраний, земств, высшего духовенства и организаций крупных промышленников. Государственный совет получил право отклонять постановления Думы. 8 марта 1906 года были изданы правительственные "Правила", существенно ограничившие права Думы в формировании бюджета.

В условиях, когда революция еще продолжалась в России, большевистская партия во главе с В.И. Лениным выступила за бойкот выборов в Думу, возможности которой влиять на политическую жизнь страны были до предела ограничены царскими манифестами. В марте 1906 года Ленин писал: "Особенности современного момента русской революции именно таковы, что объективные условия выдвигают на авансцену решительную, внепарламентскую борьбу за парламентаризм, а потому нет ничего вреднее и опаснее в такой момент, как конституционные иллюзии и игра в парламентаризм".

Тактика активного бойкота была одобрена большинством социал-демократических организаций страны. Бойкотировали выборы также эсеры и крестьянский союз. "Бойкотистские" настроения были так сильны, что правительство издало закон, грозивший тюремным заключением за призыв к бойкоту. Несмотря на это значительная часть рабочих не приняло участие в выборах (их бойкотировали до половины рабочих Петербурга, две трети рабочих Харькова, четверть рабочих Москвы). Однако сорвать выборы в Государственную думу не удалось.

Впоследствии В.И. Ленин признал, что бойкот выборов был ошибкой, которая объяснялась неясностью обстановки, стремлением большевиков максимально использовать революционные силы. В то же время Ленин указывал, что бойкот "дал народным массам в живой, конкретной форме пролетарскую оценку Думы, как учреждения бессильного разрешить коренные вопросы революции".

О том, что царское правительство на самом деле собиралась превратить только что выбранную Государственную думу в чисто декоративное учреждение, свидетельствовали "Основные законы России", опубликованные за 4 дня до созыва парламента. Законы провозгласили, что за самодержавной властью были сохранены: инициатива пересмотра Основных законов, руководство внешней политикой, объявление войны или мира, верховное командование всеми вооруженными силами, назначение и увольнение министров. За царем было сохранено право издавать указы во время прекращения работы Государственной думы.

И все же "Основные законы" провозгласили, что император осуществляет законодательную власть в "единении" с Государственной думой и Государственным советом. Это создавало впечатление, что революционные бури 1905 года пошли на спад и сменились торжественным маршем самодержавия к конституционной монархии. День открытия Государственной думы был объявлен праздничным. Общественные учреждения, учебные заведения, многие магазины были закрыты. Городские думы провели торжественные собрания, на которых принимались резолюции, приветствовавшие Государственную думу, как "первое народное собрание". В день открытия Думы во всех церквях страны был устроен колокольный звон.

В солнечный, весенний день 27 апреля (10 мая по новому стилю) 1906 года в Георгиевском зале Зимнего дворца состоялся прием членов Государственной думы и Государственного совета. В зале был поставлен трон, на котором покоилась императорская горностаевая порфира. По правую сторону от трона стояли члены Государственного совета в мундирах, расшитых золотом. По левую сторону находились члены Государственной думы. Они были в сюртуках или крестьянских одеждах. (204 депутата были крестьянского происхождения, из них 120 по-прежнему занимались земледельческим трудом.) Под звуки гимна "Боже, царя храни" в зал внесли царские атрибуты власти, специально привезенные из Москвы. Затем в зал вошли Николай II, одетый в военный мундир, мать императора и его супруга в белых сарафанах и жемчужных кокошниках.

Шествие замыкали фрейлины в народных русских платьях и военная свита царя.

Облаченный в порфиру Николай II, поднявшись с трона, зачитал обращение к собравшимся. В нем, в частности, говорилось: "С пламенной верой в светлое будущее России я приветствую в лице вашем тех лучших людей, которых я повелел возлюбленным моим подданным выбрать от себя... Приступайте с благоговением к работе, на которую я вас призвал, и оправдайте достойно доверие царя и народа". В своем дневнике великий князь Константин Константинович писал, что во время этого выступления у него "слезы лились из глаз". Речь царя была встречена возгласами "ура", хотя, как отмечали наблюдатели, приветственные крики шли больше справа, со стороны членов Государственного совета, чем слева, со стороны депутатов Государственной думы.

Однако театрализованная идиллия единения царя с народом завершилась, как только депутаты Думы покинули Зимний дворец. При виде новоиспеченных парламентариев собравшиеся на набережной Невы жители столицы стали кричать: "Амнистия! Амнистия!" Эти же крики услышали депутаты, когда проезжали на пароходе по Неве мимо тюрьмы "Кресты" на Выборгской стороне. Поэтому не удивительно, что в первом выступлении на заседании Думы депутат И.И. Петрункевич заявил: "Свободная Россия требует освобождения всех, кто пострадал за свободу".

Требования амнистии выдвигали в Думе не представители революционных партий, которые бойкотировали выборы, а кадеты, имевшие в Думе 179 депутатов из 478. Однако их умеренные призывы к амнистии и отмене смертной казни были отвергнуты правительством. Сопротивление правительства вызвали и инициативы фракции "трудовиков", представлявших в основном крестьянство. В первые же дни работы Думы её депутаты направили Николаю II адрес, в котором потребовали обеспечения землей безземельных и малоземельных крестьян за счет "казённых, кабинетских, удельных, монастырских, церковных, а также принудительно отчуждаемых частновладельческих земель".

В ответ на эту инициативу на заседании Государственной думы выступил с правительственной декларацией председатель совета министров И.Г. Горемыкин. В ней объявлялось "безусловно недопустимым" решение земельного вопроса на основе предложенных депутатами принципах.

Словно в насмешку над "лучшими людьми" России правительство в течение трех недель не вносило в Думу ни одного вопроса, пока, наконец, не предложило ей рассмотреть два законопроекта: "Об отпуске 40029 рублей 49 копеек на постройку пальмовой оранжереи и сооружения клинической прачечной при Юрьевском университете" и "О предоставлении министру народного просвещения права разрешать учреждения частных курсов". По свидетельству очевидцев, настроение депутатов было "довольно подавленное и тяжелое". Многие из них заявляли о том, что следует обратиться к народу и указать на невозможность работы Думы.

Чтобы выйти из тупика, депутаты-кадеты решили истолковать 5-ю статью закона о Государственной думе таким образом, чтобы приступить к обсуждению законодательных вопросов, не дожидаясь обращения правительства. Кадеты попытались осуществить законодательную инициативу, внеся "проект 42". Он предусматривал отчуждение земель, которые сдавались в аренду до 1906 года.

В это же время 104 депутатов из фракции трудовиков внесли более радикальный законопроект по аграрному вопросу. Он предусматривал отчуждение помещичьих и прочих частновладельческих земель, превышающих "трудовую норму", создание "общенародного земельного фонда" и введение уравнительного землепользования по "трудовой норме". Затем был предложен и "проект 33", требовавший немедленного уничтожения частной собственности на землю, социализации земли и уравнительного землепользования.

В ответ 20 июня было опубликовано правительственное сообщение по земельному вопросу. Белоэмигрантский историк С.С. Ольденбург позже писал, что "оно было издано для прекращения толков о предстоящем отобрании помещичьих земель -- толков, порожденных думскими прениями и вызвавшими во многих местностях новую вспышку аграрных волнений". Ознакомившись с сообщением правительства, члены Земельной комиссии Думы стали готовить на него ответ.

Тем временем правящие круги решили расправиться с Думой. В газете "Новое время" от 1 июля министр внутренних дел П.А. Столыпин писал: "Главная позиция, захваченная революцией, -- это Государственная дума. С ее неприкосновенных стен, как с высокой крепости, раздаются воистину бесстыжие призывы к разгрому собственности, к разгрому государства и день ото дня наглее, день ото дня разнузданнее, чаще и чаще поднимаются голоса, угрожающие самой верховной власти". 7 июля в ходе встречи Николая II с И.Л. Горемыкиным и П.А. Столыпиным было принято решение о роспуске Думы. Градоначальник Петербурга В.Ф. фон дер Лауниц заверил царя, что никаких серьезных волнений разгон Думы не вызовет. В тот же день был подписан царский указ о роспуске Думы.

В ночь с 8 на 9 июля Таврический дворец, в котором заседала Государственная дума, был заперт, а входы в него были заняты полицией и войсками. 9 июля указ Николая II был опубликован. В своем дневнике царь писал: "9-го июля. Воскресенье. Свершилось! Дума сегодня закрыта. За завтраком после обедни заметны у многих вытянувшиеся лица. Днем составлялся и переписывался манифест на завтра; подписал его около 6 час. Погода отличная... Катался на байдарке". В царском манифесте говорилось, что Государственная дума распускалась, потому что "выборные от населения уклонились в не принадлежащую им область".

В тот же день 9 июля в Выборге состоялось собрание 200 депутатов разогнанной Думы, которое приняло воззвание к народу с осуждением действий правительства. Депутаты призывали народ к гражданскому неповиновению, предлагая "не давать рекрутов, не платить податей, не признавать займов". Однако призыв парламентариев к народу поддержать своих избранников не был услышан. Министр внутренних дел П.А. Столыпин, назначенный 8 июля по совместительству и председателем совета министров вместо И.Л. Горемыкина, запретил распространение воззвания. 10 июля вопреки надеждам депутатов Думы и в соответствии с обещаниями фон дер Лауница в Петербурге было спокойно. Первенец российского парламентаризма, рождение которого вызвало всеобщий восторг, скончался после 73 дней жизни, никем не оплаканный.

Разгон Думы продемонстрировал фальшь игры правящих верхов в парламентаризм. В то же время революция в стране, несмотря на ее отступление с конца 1905 года, продолжалась.

Разгон второй Думы, просуществовавшей с 20 февраля по 3 июня 1907 года, ознаменовал окончание первой русской революции. Система власти, установленная 3 июня, по словам В.И. Ленина, дала "всевластие крепостников и привилегии буржуазии". Поражение революции 1905 -- 1907 годов сохранило предпосылки для новой и еще более радикальной революции.