Цель - «свобода, равенство, братство» или погоня за иллюзией?

Я честно пытался найти ответ на тезис, вынесенный в заголовок, и могу также честно признаться, что не нашел его. Кажется, что на этом можно было бы и закончить, но в процессе этих поисков возник ряд вопросов, которыми я хотел бы поделиться с посетителями этого сайта…Как известно, каждый общественный институт имеет какое-то смысловое выражение или идею, лежащую в его основе. Основой идеи современного парламентаризма стал в свое время лозунг: «Свобода, равенство, братство» Я позволю себе напомнить, что этот принцип общественного идеала был выдвинут и обоснован французскими просветителями Руссо, Вольтером, Дидро и др. еще в XVIII веке. И со времен Французской революции (1789-1794) стал стержнем новой мировой идеологии (в первую очередь идеологии Нового времени).

Но с тех пор, на протяжении свыше 200 лет, этот принцип не пересматривался. Более того, он последовательно воплощался в жизнь в странах с самыми различными культурами и традициями. В то время, когда появился этот общественный идеал (на фоне деспотического контроля государства и духовного гнета церкви) свобода воспринималась как настоятельная необходимость. Более того, в обществе сложился возвышенный образ будущего с ничем не ограниченной свободой, которая, как считалось, отвечает естественным потребностям человеческого духа и естественному порядку вещей. Естественность, разум и свобода духа — становятся основными идеалами эпохи Просвещения. И хотя эпоха Просвещения закончилась к началу XIX века, но идеалы остались, и продолжали определять общественные мнение и общественное устройство Новейшей истории.

Я позволю себе также напомнить, что понятие свободы трактовалось в нескольких смыслах, но, прежде всего — в экономическом, политическом и этическом. В экономическом смысле свобода означала резкое снижение зависимости личности от государственной власти. В политическом — она понималась, как право поступать по собственной воле. В этическом, по сути, предлагало новую веру: в величие духа свободной личности. Последний тезис априори предполагал естественное (или природное) равенство всех людей, а все имеющиеся формы неравенства рассматривались как искусственные, обусловленные сложившейся в обществе несправедливостью а также — воздействием определенных социальных институтов. Считалось, что достаточно освободиться от этих институтов, как человек проявится во всем величии своих духовных и физических сил (отчасти, именно эти идеи лежали в основе всех революционных потрясений в России и других странах в начале позапрошлого века). И здесь было первое и глубочайшее заблуждение, ибо, как убедительно свидетельствует современная наука и исторический опыт человечества — люди не равны по своим физическим, интеллектуальным и духовным качествам, и с этим, как отмечал даже Карл Маркс, «ничего нельзя поделать».

Тем не менее, на протяжении двух последних столетий одним из критериев развития европейской цивилизации оставалась степень апелляция к тем правам и свободам, которые были записаны сначала во французской революционной «Декларации прав человека и гражданина», а затем, уже в середине ХХ века — во «Всеобщей декларации прав человека». И хотя провозглашенные принципы «Свободы, равенства и братства» фактически никогда не пересматривались, в ХХ веке они претерпели существенные изменения - что и говорить о XI:))). Но пока, повторю, не были переосмыслены. Либеральная идеология, появившаяся как преемница идей Просвещения, и провозглашающая приоритеты, прежде всего — экономической свободы (следствием чего стало еще более явное неравенство), закономерно привела к появлению социал-демократических, а затем и коммунистических идей. Причина достаточно очевидна — дегуманизация идей Просвещения, из которых постепенно «выхолащивались» «равенство и братство», и, по сути — осталась только идея экономической свободы, обретшая новое звучание в иллюзорно-спекулятивном лозунге «равенства возможностей».

В результате на смену идей «всеобщего равенства и братства» пришли лозунги «пролетарской солидарности», «пролетарского братства» и т.д. И сторонников такого «парциального» братства (взамен всеобщего, воспетого в идеалах XIX века), оказалось очень много. В силу этого попытка ре-гуманизации общественных отношений (в форме социалистических и коммунистических идей) получила огромную поддержку в начале ХХ века, Казалась эти идеи обрели новую жизнь, под их флагом совершались революции, строились новые исторические общности и государства. Но и эти идеи также были последовательно профанированы и дискредитированы — вначале военным коммунизмом, затем — национал-социализмом и «социалистическим строительством».Я не буду здесь напоминать, сколько братской крови было пролито «под знаменами» этих идей. Казалось бы, они уже не так важны. Но в результате всего этого получила развитие новая мораль - мораль прагматизма силы, безапелляционная и беспощадная.

Мы хорошо помним ее по недавнему периоду нашей общей истории, когда, сформулированный еще в XVII веке, принцип «цель оправдывает средства» — давал право на все. Можем ли мы признать, что эта мораль уже не действует? Пережил ли мир «упоительность разрушительного созидания» и примитивную модель взаимодействия только по принципу разделения на «друзей и врагов»?

Не является ли столь популярное сейчас и пугающее «фундаменталистское единство» одной из форм исторического реагирования на утрату идей «всеобщего человеческого братства» и того, что (пока, безусловно — лидирующая) европейская цивилизация не смогла предложить сколько-нибудь адекватных Новейшей истории лозунгов и нравственных ориентиров?

Я попробую дополнить и расширить этот тезис. Как известно, никто не понимает друг друга лучше, чем бывшие враги. Всего один комментарий с этой точки зрения. К началу 90-х наш бывший враг № 1 остался в гордом одиночестве, со всеми своими вооружениями и военными доктринами, но без противника (и, фактически, без реальной победы). Что, безусловно, должно вызвать ощущение некой опустошенности, и потребности — замены. Замена нашлась. Найти врага всегда проще, чем друга. Но были ли найдены хоть какие-то новые идеи, объединяющие нас не против кого-то, а ради чего-то? Я позволю себе еще раз напомнить очевидные вещи: в историческом аспекте власть всегда начиналась с силы и удерживалась по формуле «кто — кого?». Затем появилась ее вторая составляющая — право, базирующаяся как на прямом наследовании, так и на преемственности власти. В последние века, с появлением парламентских институтов, в цивилизованных странах власть базировалась уже не столько на силе, сколько на морально выверенном праве, идеях нравственности и просвещенном знании.

Нет ли у вас ощущения, что тезис о том, что сила (как во внешней, так и во внутренней политике) является лишь вспомогательным (или крайним) аргументом, сейчас подвергается переоценке? Количественный и качественный рост право- и государственно-охранительного аппарата идет практически во всех странах, включая самые демократические, и приобретает все большую значимость, как во внешней, так и во внутренней политике. Если для поддержания демократии требуется все больше сил и средств, не устарел ли морально этот институт общественного устройства? Не кроется ли в фетишизации принципа «всеобщего и равного избирательного права» (например, для политика-профессионала, просвещенного гражданина, бомжа и подследственного рецидивиста) лишь его безусловная приемлемость для, фактически - ничем не ограниченного манипулирования общественным мнением? Не является ли фундаменталистский экстремизм лишь внешним выражением реакции на идеологическую (внутреннюю) слабость действующей политической?

Я считаю правомерным поставить вопрос (пока — только вопрос): может быть, если в XIX веке «умер Бог» (Ф.Ницше), но еще остались храмы для богослужения, то в ХХ нечто подобное произошло со «Свободой, равенством и братством» и, следовательно — демократией? Многие из общественных явлений в Грузии, да и не только, позволяют подозревать, что общество уже не «озабочено», а тяжело больно демократией. С этим тезисом, конечно, будут спорить. Но, как представляется, достаточно очевидно одно — в ХХ веке гуманистические идеи, ранее составлявшие стержень развития Европейской цивилизации, последовательно дискредитировались, а свобода приобрела оттенок «права на неравенство». И, как это не парадоксально, это — естественно. Так как равенство среди исходно неравных людей, предполагает их насильственное приведение к одному «знаменателю» (мы хорошо знаем это по советскому периоду). А если присутствует насилие, значит, нет свободы…

Тем не менее, нельзя не замечать, что развитие без насилия непременно порождает еще большее неравенство во всех сферах жизни. И это неравенство будет только нарастать. И тогда встает вопрос о «мере насилия» и «мере свободы». К этому тезису можно было добавить еще одно веское обоснование: за последние 30 лет преступность во всем мире возросла в 4 раза, а в самых демократических странах, типа США — в 8 раз. Средний рост мировой преступности составляет 5% в год. Это что — обязательный атрибут демократии или ее побочный продукт? В эту статистику, естественно, не входят рост проституции, порнографии, психиатрической патологии, коррупции и т.д.Может быть, действительно, наступает какая-то «ИНАЯ» эпоха? И требуются какие-то иные механизмы общественного и государственного регулирования. Более того, как мне представляется, эта эпоха уже наступила! Каковы ее лозунги и принципы? Мир явно изменился. Но у нас нет осмысления картины этого изменившегося мира. И даже изменившейся страны. За бесконечными вопросами: «Что делать?» и «Кто виноват?» — бесконечно ускользающим стал вопрос: «Почему это происходит?» и «Зачем вообще все это нужно?!» Вопрос — прежде всего — нравственный. В историческом аспекте именно парламентарии были трибунами и глашатаями новых эпох. Нет ли сейчас у парламентской элиты определенного дистанцирования от этой функции, а именно — осмысления действительности, а если точнее — наполнения современной действительности смыслами? Не потому ли мы так часто корректируем законы, что не вполне определились по «коренному вопросу»: к какой цели и каким путем мы идем или будем идти? Не забыли ли мы за повседневным законотворчеством, что выше нравственного закона нет?!