Реформа армии. Слепое копирование до добра не доведет

Мы с вами живем в эпоху перемен. Не обошли они стороной и Вооруженные Силы Российской Федерации, о создании которых было объявлено в 1992 году. Их строительство началось с одновременным реформированием. Но, как известно, любая реформа должна выводить перестраиваемую структуру на новый, более высокий качественный уровень. В этом смысл реформы, в противном случае ее не следует начинать.

Переняли, не продумав?

К сожалению, за два десятилетия Российская армия не только не повысила качественный уровень, а наоборот – стала демонстрировать признаки несостоятельности. Это вызывает серьезную обеспокоенность и тревогу за судьбу всей военной составляющей безопасности страны. Наша задача – попытаться понять: что же происходит с армией, куда она пришла и куда идет? Почему страна и армия, победившие в самой жестокой войне ХХ столетия, прошедшие тяжкий путь от поражений в начальный период Великой Отечественной до блистательных побед в целой серии операций, ставших классическими с точки зрения военного искусства, вдруг в одночасье отказались от собственного бесценного опыта и стали заимствовать опыт другой страны – Соединенных Штатов Америки. Причем переносить его слепо, отдельными фрагментами, вырываемыми из сложившейся там системы.

Показателен пример с введением гражданского контроля над Вооруженными Силами, который якобы появился вместе с гражданским министром обороны. При этом никого не смутил тот факт, что в США четко разграничены функции между гражданским министром обороны и Комитетом начальников штабов, членами которого являются все фактические главнокомандующие видами ВС. В ведении этого коллегиального органа остаются все вопросы, связанные со строительством и развитием армии и флота, решаемые профессиональными военными. А гражданский министр обороны – связующее звено между президентом и конгрессом и занимается в основном процессами финансового обеспечения принимаемых программ вооружения. У нас же Генеральный штаб остался в роли исполнителя. Во всяком случае нет такого доказательного материала или публичных выступлений руководства Генштаба с четким изложением научных исследований в области строительства и развития ВС, ожидаемого прогноза их состояния.

Взять создание четырех Объединенных стратегических командований («Запад», «Восток», «Центр», «Юг») на территории России вместо шести военных округов. Тут опять перенят опыт США, где в свое время были сформированы шесть ОСК. Но дело в том, что четыре из них размещены вне пределов национальной территории Америки. В зоне национальных интересов США – Германия, Япония, Корея, Гавайские острова, Тихоокеанский регион. Такая практика оправданна. Она позволяет использовать раз и навсегда созданную систему управления войсками на данных театрах военных действий, не меняя ее в исполнительный период, и применять войска, подготовка и ВВТ которых остались за мощнейшими управлениями видов ВС. Кстати, управление сухопутных войск США насчитывает в своем составе около 2,5 тысячи военнослужащих оперативного состава. У нас, по последним данным, в главкомате Сухопутных войск остались чуть более 90 человек.

При наличии гражданского министра обороны за управлениями видов ВС США (независимо от наличия ОСК) сохранены также функции строительства и развития войск, вся полнота ответственности за их состояние при полной самостоятельности проведения технической политики в пределах выделенных бюджетных ассигнований.

На наши укрупненные по составу и территории ОСК, расположившиеся на национальной территории, а следовательно, вне зон возможных военных столкновений, возложена ответственность за все и вся. Но без рычагов влияния на положение дел. Заботиться об оснащении войск, обеспечении их материальными запасами, оборудовании системы управления будут другие структуры и должностные лица, но при этом не несущие никакой ответственности, кроме моральной, за конечный результат. Такая практика не имеет перспективы.

Или взять пример с сокращением офицерского состава. На американский манер мы решили минимизировать его до 15 процентов от численности войск. Но не приняли во внимание, что у американцев на каждого офицера и командира приходятся до пяти высокопрофессиональных сержантов контрактной службы, которые по своей подготовке и опыту не уступают, а то и превосходят офицерский состав. Сейчас сержанты в армии США представлены во всех структурных подразделениях, в каждом виде ВС. Их служебный рост обусловлен равными возможностями с офицерами. У нас же институт сержантов существует формально, только на бумаге.

К чему это привело? С сокращением офицерского состава на оставшихся командиров младшего звена свалилась непомерная нагрузка. Стала назревать ситуация потери управления подчиненными. Именно здесь нужно искать причину роста неуставных взаимоотношений. Ничто и никто, кроме командира, не разрешит данную проблему: ни переименование воспитательных структур, лишенных рычагов влияния, ни введение института священнослужителей. Более того, для работы этих структур с людьми вы сегодня не найдете даже времени в типовом распорядке дня военнослужащих. Только командир, обучая, воспитывает подчиненных в повседневной жизни. Это единый и неразрывный процесс. Поэтому командира нужно освободить от многочисленных мелочных задач, ставя ему в помощь подготовленных, заинтересованных в службе сержантов.

Недавно принятое решение об увеличении численности офицеров на 70 тысяч человек связано, конечно, с этим. Хорошо, что признана ошибка и ее исправляют. Но таких просчетов допускается много. Помню, как в 1998 году в очередной раз упразднили главкомат Сухопутных войск. А спустя три года вновь восстановили его. Интересно, что упразднение и восстановление произошли при одном и том же руководстве Министерства обороны. Акт о восстановлении главкомата явился свидетельством признания крупной ошибки в военном строительстве. В любой стране за такими просчетами следуют организационные выводы. У нас же позволительно экспериментировать, не неся никакой ответственности. Кстати, сейчас муссируется мысль, чтобы вновь сократить главкоматы видов Вооруженных Сил и образовать вместо них главные управления.

В армии США выстроена четкая система прохождения службы сержантами. Она предусматривает их служебный рост с промежуточной переподготовкой в сержантских школах. Каждый раз перед назначением на новую должность они проходят курс обучения от 5 до 12 недель. У нас же нет системы служебного роста сержантов. Исполнение ими своих обязанностей предполагается лишь на низших должностях: командир отделения, танка, заместитель командира взвода. Но тогда зачем на их подготовку отводить 34 месяца в высших военно-учебных заведениях? Это непозволительная роскошь.

Напрашивается вопрос: если так хороша структура американской армии и она слепо переносится на нашу действительность, то почему это копирование обходит стороной социальный пакет военнослужащих?

При переходе на стандарты США, очевидно, нужно поднимать и денежное довольствие наших военных до американского уровня, устанавливать те же льготы (а их около 100). Выплачивать младшим офицерам от лейтенанта до капитана включительно соответственно от 2,5 до 3,5 тысячи долларов. Майору – 4,5 тысячи долларов. Главкому вида Вооруженных Сил – 15 тысяч долларов. Выплачивать 100-процентную компенсацию за поднаем жилья. В военных городках организовать торговлю товарами и продовольствием по ценам на 10 процентов ниже, чем за пределами воинской части.
Необходима государственная программа

Естественно, не бедствуют американские военные и после выхода в запас. Например, бывший военный атташе посольства США в России бригадный генерал Кевин Райен получает пенсию 8,5 тысячи долларов и продолжает работать преподавателем в Гарвардском университете.

Раньше большой разрыв в оплате у них и у нас объясняли разницей цен. Но сейчас в России стоимость товаров народного потребления и продуктов питания выше, чем в США. Почему тогда такой же ратный труд офицера у нас оплачивается в разы ниже, нежели за рубежом? Почему страна держит в черном теле офицерский корпус, который всегда был опорой государства?

Заявлено, что с 1 января 2012 года командир взвода (лейтенант) будет зарабатывать от 40 до 80 тысяч рублей. То есть кто-то 40, а кто-то 80? Опять разделение. Неужели непонятно, что офицеры, готовящие себя к войне, должны за одну и ту же работу получать одинаковые деньги. Завтра они могут оказаться в одном окопе и что они там будут разбираться: кто сколько получал и кому первому поднимать людей в атаку? А как же девиз: сам погибай, а товарища выручай? В армии, где война всегда рядом, всякие дележки разлагают воинский коллектив.

Объективной информации о ходе реформы в нашей армии крайне мало. На мой взгляд, на ее качестве сказывается отсутствие государственной программы реформирования ВС. К сожалению, все последние и предыдущие программы носили ведомственный характер. К тому же подвергались субъективному толкованию со сменой руководящего состава Минобороны. Судите сами. За период с 1992 года сменились шесть министров обороны Российской Федерации и семь начальников Генерального штаба. И каждый подвергал ревизии предыдущие планы. Но главное в том, что ведомственная программа не позволяет привлекать для реформирования Вооруженных Сил науку с ее фундаментальными исследованиями, промышленность с ее оборонными отраслями, образование, строительный комплекс...

…Официальные сообщения СМИ о проводимых в Вооруженных Силах реформах сводятся в основном к структурным преобразованиям (вместо дивизий – бригады), отказу от содержания соединений и частей сокращенного состава, переходу на структуры постоянной боевой готовности, способам укомплектования войск контрактниками, решению социальных вопросов и т. д.

Сегодня численность ВС РФ определена в один миллион человек. Очевидно, до поры до времени этого будет достаточно, если не принимать во внимание опыт национальной трагедии нашего народа. На мой взгляд, ракетно-ядерный щит страны, с учетом которого и установлена такая численность, является важным фактором межстратегического сдерживания только лишь в политической риторике сторон.

Совсем недавно мы узнали о повышении в три раза боевой готовности и боеспособности армии после перехода на бригадные структуры. Но коли это так, то почему бы не продемонстрировать эти достижения? К примеру, внезапно поднять по тревоге одну из бригад, вывести в учебный центр в 20–40 километрах от пункта дислокации с выполнением учебных стрельб на батальонных тактических учениях. Пригласить на это мероприятие представителей СМИ, членов Общественной палаты и Общественного совета при Министерстве обороны, активистов всевозможных комитетов и наглядно продемонстрировать мобильность бригады, ее управляемость, подготовку личного состава, боевую экипировку, состояние техники. При удачном исходе сразу смолкнут критические замечания в адрес Вооруженных Сил России, авторитет армии станет выше.
Офицер не штукатур

Нельзя обойти стороной и систему военного образования. С первых шагов реформы начали говорить о нерентабельности училищ небольшой численности. Никого не интересовало, что они выпускали специалистов с особыми качествами и особого предназначения, подготовка которых требует индивидуального подхода. Укрупнение вузов привело к обезличиванию индивидуальностей. А перестройка страны по законам рынка подкосила духовную составляющую курсантов. С переходом на систему бакалавров и магистров будет окончательно загублена система военного образования.

В видовых академиях сегодня учат слушателей в течение двух лет. Сколько мы ни бились, чтобы вернуться к трехлетнему сроку, ничего не получилось. Ровно столько же времени – два года – отводится в ПТУ на освоение ремесла штукатура, токаря, других рабочих специальностей. Но ведь выпускники военных академий имеют перспективу роста до командира бригады включительно, а в таких учебных заведениях будут готовить посредственных офицеров с посредственными результатами их деятельности в войсках. Выход из положения, безусловно, в пересмотре сроков обучения и увеличении учебного времени в пользу военной составляющей.

В Академии Генерального штаба когда-то мечтали учиться офицеры всех армий мира – настолько эффективной была созданная там учебная школа. Но в прошлом году в нее набрали из Вооруженных Сил всего 11 человек. В этом году, судя по всему, будет столько же. Генштаб ссылается на переизбыток командных кадров. Но при чем здесь командные кадры? Я окончил ВАГШ в 1985 году. На курсе тогда обучались около 70 человек и больше половины из них – офицеры-операторы, предназначенные для работы в самом Генштабе, в управлениях армий и округов. Далеко не все из них получили генеральские погоны. Однако они со знанием дела трудились над созданием и разработкой оперативных планов применения войск, занимались оперативной подготовкой. Разве сегодня снизилась потребность в этих офицерах? Нет, конечно.

Понятно, что многие из названных проблем решаются не в стенах Министерства обороны, поскольку выходят за рамки его возможностей. И требуют вмешательства государства. Ясно и то, что любая структура не может реформировать саму себя. Но ведь звучали предложения о создании Главного военного совета по проведению реформ под председательством президента Российской Федерации, о независимой от военного ведомства инспекции, которая бы периодически проверяла реальное состояние Вооруженных Сил и докладывала о результатах политическому руководству страны. К сожалению, к этим предложениям не прислушались.

Юрий Букреев,
генерал-полковник,
в 90-х годах – начальник Главного штаба Сухопутных войск
Опубликовано в выпуске № 7 (373) за 23 февраля 2011 года