Алексей Плуцер-Сарно: власть безумна и бесчеловечна

На прошлой неделе в Петербурге состоялось заседание суда по делу арт-группы «Война». Участникам группы — Олегу Воротникову и Леониду Николаеву, продлили срок заключения до 24 февраля. Они обвиняются в хулиганстве и разжигании ненависти к милиции как к социальной группе. Конкретной причиной ареста стала акция протеста против милицейского произвола «Дворцовый переворот», в ходе которой «Война» перевернула в Санкт-Петербурге милицейскую машину.

«Война» — московская арт-группа, известная с 2007 года благодаря радикальным уличным акциям. Идеологию группы разрабатывает московский философ Олег Воротников. Практической стороной акций руководит координатор группы — жена Олега Наталья Сокол. Непосредственный исполнитель наиболее рискованных перформансов — Леонид Николаев. Тексты и концепции разрабатывает филолог Алексей Плуцер-Сарно. Группа не сотрудничает с кураторами, галереями и иными арт-институциями. Против «Войны» было возбуждено 15 уголовных дел. «Дворцовый переворот», поначалу рассматривавшийся самой милицией как мелкое хулиганство, неожиданно был расценен как намного более тяжкое правонарушение. Вследствие этого, Олег Воротников и Леонид Николаев с 15 ноября 2010 года находятся в тюрьме по обвинению в хулиганстве и разжигании ненависти к милиции как социальной группе посредством арт-акций. Наталья Сокол и Алексей Плуцер-Сарно — скрываются от правоохранительных органов. Ранее знаменитый британский стрит-арт-художник Бэнкси устроил специальную распродажу своих произведений, чтобы оказать заключенным участникам «Войны» финансовую поддержку.

Несколько дней назад Плуцер-Сарно находился в Киеве. «День» воспользовался этой возможностью, чтобы задать ему несколько вопросов.

— Что сейчас происходит с делом «Войны», на какой стадии расследование?

— Лене Николаеву и Олегу Воротникову шьют 213-ю статью — хулиганство по мотивам вражды и ненависти к милиции как социальной группе посредством проведения арт-акций. Пять лет зоны. Мне вменяют 210-ю — организация преступного сообщества арт-группа «Война» — от 12 до 20.

— Была ли необходимость проводить акцию «Дворцовый переворот» именно в такой форме?

— У художника есть необходимость творить и созидать. Необходимость выразить свою позицию. Создать емкий образ. Форма же тут, как известно, неотделима от содержания. Смысл акции «Дворцовый переворот» — и есть полный переворот в российской бредовой реальности. Форма такая же безумная, как и вся жизнь в России. В этом и заключена гармония наших шедевров. Перевернутая с ног на голову мусоровозка вместе с «мусарами» — четкий и понятный символ. И эта уличная инсталляция была сделана прямо у входа в Русский музей.

— «Войне» приписывают «экстремизм» в форме «хулиганства по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». Но, если вспомнить ваши предыдущие акции, то за многие из них можно было бы открыть дело и арестовать активистов именно по этой статье. Почему, при столь вызывающем поведении (в частности, рок-концерт в здании суда), «Войне» до сих пор удавалось избегать арестов и посадок?

— Группа уделяла много внимания вопросам безопасности. Во время панк-концерта в зале суда, когда группа исполнила прямо в суде песню «Все менты — ублюдки!», активисты сознательно ввели в заблуждение суд и милицию выкриками вроде «Светлана Юрьевна! Ну, мы к вам за денежками потом зайдем!» или «Что вы делаете! Мы кремлевские мрази!». В ситуации полной российской коррупции мусора были дезориентированы и не смогли мгновенно принять решение об аресте. А через несколько секунд группы уже и след простыл.

— Почему именно на «Дворцовый переворот» столь жестко отреагировали власти, что, по твоим предположениям, произошло?

— Власть жестоко реагирует на все наши акции. Просто потому, что власть эта жестокая и бесчеловечная, коррумпированная и бандитская. У нас 15 уголовных дел, счет на задержания уже перевалил за сотню. Еще после акции в Биологическом музее против меня было возбуждено уголовное дело по 242 статье — распространение порнографии.

Нас преследовали и по 282 — разжигание розни, и по многим другим статьям. Просто впервые мафии удалось поймать нас. После акции «Леня Ё***нутый крышует Федералов» против Нашего президента Леонида Николаева было возбуждено уголовное дело по факту вандализма и причинения материального ущерба машине Федеральной службы охраны (в рамках гражданской кампании по борьбе с «мигалками» на машинах чиновников Николаев с синим ведром на голове пробежал по крыше одного из таких автомобилей. — Д. Д.).

— Была ли необходимость тебе лично в срочном порядке уезжать из России? Ведь в акции ты не принимал участия и официальных доказательств твоего руководства группой нет?

— В этом вопросе ты исходишь из логики, что власть принимает законные решения, логичные и разумные. Нет, власть безумна, право-радикальна, бесчеловечна и кровожадна. Ее интересует только вопросы разграбления нефтедолларов. И все, кто ей мешают в этом, будут уничтожены. Никакие доказательства ей не нужны. Любому пришьют любое дело и упекут «на каторгу».

— Если же тебе вменяют руководство организованной преступной группой, то, опять же, исходя из чего?

— Исходя из того, что СМИ называют меня идеологом и куратором группы, исходя из того, что я старше и у меня борода длиннее. И еще потому, что я являюсь публичным лицом группы, публикую акции, общаюсь со СМИ. Этого достаточно. Мафия ничего доказывать не будет. Ей нужна кровь и жертвы, как операция по запугиванию всех остальных.

— Что вам дала или даст поддержка Бэнкси, в чем она конкретно заключается?

— Бэнкси своим радикальным жестом прежде всего привлек внимание всей мировой художественной общественности к происходящему в России ментовскому беспределу. И респект ему за это.

— Контактировал ли ты с самим художником?

— С Бэнкси контактирует Наталья Сокол, жена Олега Воротникова и главный координатор нашей группы. Наш главнокомандующий в реальных «военных действиях».

— Почему он решил вам помочь?

— Потому что в конец офигевшие копы его задолбали точно так же, как и всех других честных людей. Менты мешают жить всем! Это реальные оборотни в погонах и кровожадные упыри, получающего деньги за то, чтобы мучить людей и разрушать всю цивилизацию. Только экономические издержки на содержание многомиллионной армии копов и всяких охранников исчисляются триллионами долларов в годовом исчислении. Я не говорю о моральном ущербе и полном разрушении капитала доверия. О пытках и казнях, идущих полным ходом в России, уже и говорить не нужно, это всем известно.

— Из художников участники «Войны» имеют все шансы стать политзаключенными. Не кажется ли тебе, что это чревато окончательным исчезновением арт-составляющей в вашей деятельности и превращением «Войны» в одну из многочисленных политпротестных группировок, которая будет уже не делать акции, а бороться за собственное выживание? Иными словами — вы просто растворитесь в политическом пейзаже.

— Давай говорить адресно. Я что, похож на человека, которого можно растворить в толпе слабоумных даунов? Все активисты группы «Война» — и Олег Воротников, и Наталья Сокол, и Леня Николаев — по природе своей творцы и герои. «Войну» можно растворить только в Истории.

— Имеет ли радикальный художественный протест перспективы в сегодняшней России?

— До появления группы «Война» в этом еще можно было сомневаться.

— В одном из интервью ты сказал, что уехал из России безвозвратно. При каких обстоятельствах ты можешь туда вернуться добровольно?

— Я постоянно возвращаюсь и буду возвращаться. Просто жить по месту прописки и ходить на работу не получится. Приходится вести образ жизни подпольщика.

— О новых акциях ничего не слышно. Будет ли «Война» продолжать борьбу?

— Нападение власти на группу «Война», арест и попытки уничтожить нас физически — это тоже продолжение нашей борьбы. Реакция власти на наши акции — тоже часть художественного контекста. То, что жители дворцов напали на нас, говорит о том, что дворцовый переворот удался. И он продолжается.