Исламизм и демократия: кто кого?

Вот парижская полиция срочно эвакуировала несколько тысяч туристов с Эйфелевой башни и прилегающих к ней Марсовых полей. Причина известна – анонимный телефонный звонок с угрозой взрыва, пожалуй, главной парижской достопримечательности. Кто бы это мог быть?

Первая версия полиции – исламисты.
Именно они вчера громко выразили обиду в связи с запретом уже верхней палаты парламента Франции носить в публичных местах паранджу и никаб.
Кстати, социологами подтверждено, за это французским парламентариям говорят спасибо очень многие, если не большинство арабских мусульманок во французских городах. Но не «блюстители их нравственности» из числа фундаменталистски настроенных нередко их же отцов и братьев.

Словом, не прошло с никабами – так получите французы проблемы с Эйфелевой башней!
Не все французы, конечно, а те, которые у власти, то есть правые.

С левыми у исламистов, как правило, нет проблем: левые всегда готовы вступиться за «права угнетенных меньшинств», даже если те и не сильно правы.
Просто сложились стереотипы леволиберального сознания: во Франции правы те мусульмане, которые утверждают свои «права» (простите за тавтологию) жить по-своему, даже если и по шариату в католической стране; в палестино-израильском противостоянии всегда правы палестинцы, потому что слабее израильтян, а значит угнетенные и т.д.

Именно на таких левых и рассчитывают исламисты в достижении своих целей (не будем устрашать насчет «завоевания исламом Европы», остановимся пока только на никабах с паранджами и мечетях с громкими намазами).
Рассчитывают исламисты на то, что смогут достичь своих целей (а у многих они очень разные!) посредством эксплуатации демократических механизмов в странах устоявшейся демократии.

Из этого разряда и история с исламским центром вблизи Ground Zero на Манхэттене – левые, включая президента Обаму, всегда поддержат.
Из этого же ряда и последний референдум в Турции: вполне демократическими методами исламисты Эрдогана покончили со светской традицией в этой стране с традицией Ататюрка.

Вспоминаются мне в этой связи события конца 80-х в Алжире.
Тогда в качестве корреспондента «Комсомольской правды» я встречался с будущим лидером Исламского фронта спасения (ИФС) Аббаси Мадани – на тот момент скромным профессором столичного университета, только заявившего о намерении создать «такую партию».

Демократия, сказал он мне, предполагает свободу самовыражения. Поди – поспорь! Вот и тогдашний президент Бенджадил не стал с ним спорить и разрешил создать «такую» партию – даже вопреки положению конституции страны, запрещающей создание партий на религиозной основе. Мол, пусть выпустят пар – кто их поддержит. А вот поддержали очень многие, причем, не всегда из убеждений в правоте исламистов, а часто наоборот – из страха быть наказанными этими бородатыми парнями.

Я сам видел, как «убедительно» беседовали эти парни с владельцами магазинов и лавок: проголосуйте за нас, тогда может быть и лавка не сгорит!
Но не в этом главное. Главное в другом: как быстро сменил свои взгляды на демократию тот самый Мадани, едва почувствовал поддержку масс. И уже публично заявлял на волне выборных побед о том, что, прийдя к власти, ИФС покончит с «той прогнившей западной демократией, которую пытаются установить в Алжире правящие элиты». Установит свою демократию – исламскую! И только в последний момент эти «прогнившие элиты», вздумавшие поиграть по-честному в выборы с исламистами, опомнились: в 1991 году армейский генералитет отменил уже общенациональные выборы, на которых явно побеждали исламисты, открыто обещавшие «покончить с демократией».

Нечто похожее, кстати, происходило время от времени и вТурции, где армейская верхушка блюла по заветам Ататюрка баланс властей, сохраняя светский характер государства.
Теперь уже не будет. Эрдоган покончил с этим демократическим путем. То же самое произошло и в Палестинской автономии с победой ХАМАС в 2005 году.

А для меня вопрос остается: можно ли играть по демократическим правилам с исламистами, у которых свои, чаще всего крайне странные представления о «демократии», а западная демократия для них лишь инструмент, средство достижения своих целей?
Кстати, и слово «демократия» промеж собой они тщательно избегают. Западное это понятие, чуждое. Прибегать к нему можно в общении с чужаками.