Пенсионная реформа катится в дыру

На модерации Отложенный

Член думского Комитета по бюджету и налогам Оксана Дмттриева  по-прежнему считает, что новшества не делают нашу пенсионную систему менее порочной и более справедливой. И если ничего не менять, то у тех, кто пойдет на пенсию лет через 20—30, шансов на достойное существование в старости мало.

— Удалась валоризация?

— Гора родила мышь. Я думаю, худшего способа распределить 1 трлн 700 млрд. рублей (в такую сумму обойдутся федеральному бюджету все запланированные повышения) придумать невозможно — так, чтобы все были недовольны.

По оценкам правительства и Пенсионного фонда, в среднем валоризация дала прибавку к пенсии около 1 тысячи рублей: на 31 декабря средняя пенсия по стране была 6300 рублей, сейчас выросла до 7300. К концу года, после всех индексаций, обещают, что средняя пенсия составит 8100 рублей. Но повышение с 6300 до 8100 все равно никак не дает обещанного роста в 45%. Это первое. Второе — в большинстве регионов прибавка была полностью съедена ростом тарифов на ЖКХ и повышением платы за проезд. Кроме того, валоризация дискриминировала тех, у кого есть т.н. нестраховые периоды (учеба в вузах и техникумах, уход за ребенком, инвалидом первой группы или ребенком-инвалидом), потому что они не учитываются в стаже при расчете валоризации. И тех, у кого была высокая зарплата, — потому что она тоже не учитывается. Ожидания очень многих оказались обмануты.

— Но кроме переоценки советского стажа и стажа до 2002 года новый пенсионный закон предусматривает доведение пенсий до регионального прожиточного минимума...

— Казалось бы, хорошо и правильно. Но, согласно официальным данным, прибавку таким образом получили 2,5 млн. человек, что примерно равно численности получателей социальных пенсий. Тем самым оказалась девальвирована инвалидность — потому что некоторые инвалиды по факту получают сейчас столько же, сколько человек, который вообще никогда нигде не работал. Например, уголовник с большим лагерным стажем.

К тому же эта реформа во многих регионах совпала с активизацией реформы по монетизации льгот по ЖКХ. Компенсации за утрату льгот по оплате жилищно-коммунальных услуг иногда перечисляются с опозданием на несколько месяцев. В разных регионах используются разные методики определения величины компенсации, и они часто оказываются меньше, чем были бы скидки по платежам. Местные власти говорят, что на денежные компенсации тратится столько же средств, сколько в прошлом году тратилось на натуральные льготы, но тарифы-то с тех пор серьезно поднялись! В любом случае, если раньше это была скидка и при расчете доходов для оценки прожиточного минимума она не учитывалась, то теперь учитывается...

— Что сразу увеличивает совокупный доход, ключевой показатель при определении права на субсидию по ЖКХ, и выводит пенсионера из категории малоимущего?

— Да, все это плюсуется и сравнивается с прожиточным минимумом не только для предоставления жилищных субсидий, но и для доплаты по пенсиям до прожиточного минимума. Тем самым сразу убиваются два зайца: существенно сокращается число получателей доплаты к пенсии до прожиточного минимума, а тот, кто такую доплату получит, может лишиться жилищных субсидий.

Печальный пример Чили

— Достижима ли заветная мечта последних лет — пенсия в 40% от среднего заработка по стране?

— На январь средняя пенсия составляет 36—38% средней зарплаты по стране. В прошлом году этот показатель, коэффициент замещения, был равен 28,7%. Рост налицо. Но январь — традиционно месяц с небольшим количеством рабочих дней и небольшими зарплатами, к тому же никаких механизмов, гарантирующих то, что пенсия будет поспевать за ростом средней зарплаты, в законе не заложено.

Считать систему сбалансированной нельзя. Страховой взнос повышен для тех, кто получает низкие и средние по размеру зарплаты с 2011 года — до 34%, а с зарплат свыше 415 тысяч в год (около 34,6 тысячи в месяц) ничего не платится вообще.

Это не стимулирует повышение зарплат основной категории работников, зато стимулирует повышение зарплат высшему менеджменту, а у нас и так кое-где десяток топ-менеджеров получает столько же, сколько все остальные работники предприятия. Кроме того, в худшем положении оказываются обрабатывающая промышленность, инновационный бизнес — те трудоемкие отрасли, где велика доля фонда оплаты труда. Зато в выигрыше опять же нефтянка и финансовый сектор: там высокий уровень оплаты труда и высокая дифференциация зарплат... В целом по стране из-под налогообложения выводится до 30% фонда оплаты труда, и дискриминируется та часть экономики, которую нужно стимулировать.


— Может, хотя бы будущие пенсионеры поживут не в пример нынешним — ведь у них будет еще и накопительная пенсия?


— В России уже 8 лет длится бесконечная пенсионная реформа. 6 лет, как накопительная часть инвестируется. И что в результате? Средняя доходность за год от инвестирования накопительной части пенсий Внешэкономбанком (он распоряжается деньгами “молчунов”, доверивших управление накоплениями государству) — 5,8%. У частных управляющих компаний — 4,7% в год в среднем. А среднегодовая инфляция в те же 6 лет — около 11%. При этом страховая часть пенсии ежегодно индексировалась на 18% в среднем, а зарплата росла в среднем на 22% ежегодно. То есть, даже существенно отставая от темпов роста зарплаты, индексация страховой части все равно была значительно выше, чем доходность от вложения пенсионных накоплений, которые очевидно обесцениваются!

В результате — абсурд. Судите сами. Переход на накопительную пенсию в России начался в 2002 году. Что это дало тем, кто имеет накопительный элемент? Возьмем двоих: одного 1966 года рождения, выключенного из накопительной системы, все страховые взносы с зарплаты которого идут в распределительный котел, а другого — 1967 года рождения, который отчисления в накопительную часть пенсии делает (сейчас — 6% страховых взносов). Если эти двое, допустим, вышли бы сейчас на пенсию, при всех прочих равных (стаж, зарплата) тот, у кого есть накопительная пенсия, будет получать на 156 рублей меньше, чем его более старший коллега, у которого такой накопительной части нет.

Когда выходить на пенсию?

— Предположим, ничего не делается, государственная накопительная система продолжает существовать рядом с распределительной, а страховые взносы остаются прежними. Есть ли способ заткнуть дыру в ПФ при таких условиях?

— Есть справедливый вариант решения проблемы, а есть людоедские. Один из них уже использовался в 2002—2007 годах, когда с дефицитом боролись, сдерживая индексацию пенсий, невзирая на высокую инфляцию, и тем самым фактически сокращали их. А другой уже обсуждается: повышение пенсионного возраста. Хотя никаких объективных причин для этого нет. У нас очень непродолжительный период пребывания на пенсии: у женщин — около 17 лет, ну а средний мужчина вообще на пенсию не живет, хотя коэффициент дожития по закону считается 19 лет. И чистое пенсионное богатство (есть такой показатель — сколько годовых зарплат проживает на пенсии средний пенсионер) у нас всего 4. То есть средний пенсионер тратит на себя лишь 4 средние годовые заработные платы. Самая низкая норма. Ниже только в Перу.

Низкая продолжительность жизни и низкая пенсия не дают никаких оснований для повышения пенсионного возраста.


— Но говорят, мужчины стали жить подольше, и вообще смертность сокращается...


— Это все трюк. Сейчас, если можно так сказать, в возраст умирания вступило очень малочисленное поколение, рожденное в годы Великой Отечественной войны. Обычная демографическая волна. Мы занимаем 131-е место в мире по продолжительности жизни. Не думаю, что среди стран, имеющих пенсионную систему, есть такие, которые могут сравниться по этому показателю с Россией. Будем жить, как в Швеции, тогда и на пенсию будем выходить позднее