К истории поражения социализма в СССР

В апреле 1985 г., под лозунгами экономического, демократического и гуманистического обновления советского социализма, партийно-государственное руководство СССР во главе с М. Горбачевым приступило к преобразованиям и реформам, которые сначала, в 1985-1988 гг. были поддержаны большинством населения страны.

Да и как было не поддержать курс на:

- ускорение социально-экономического развития, повышение эффективности экономики;

- повышение благосостояния народа;

- усиление социальной справедливости в обществе;

- ограничение власти и влияния бюрократии через развитие территориального и производственного самоуправления трудящихся, через восстановление всей полноты власти Советов;

- демократизацию всех сфер жизни общества.

Закономерен и неизбежен вопрос, который возникает даже у школьников: почему же спустя 6 лет после начала «перестройки» общество пришло фактически к совершенно противоположным и, частично, вообще чудовищным результатам? Почему вместо улучшенного социализма народ получил дикий капитализм? Почему активные сторонники социализма, социалистического выбора, коих в обществе было немало, имея в руках вплоть до августа 1991 г. власть, опираясь на исторический опыт и традиции народа, на сочувствие значительной части общества, - не только не смогли улучшить социализм (пусть несовершенный, но реальный), но и утратили его полностью?

Вполне очевидно, что имелся целый комплекс объективных и субъективных причин, приведших к поражению социализма и сил соцвыбора в СССР. Перечислим основные из них, те, что вряд ли подлежат сомнению:

1. Бюрократические деформации в обществе, государстве, партии; бюрократическое перерождение немалой части руководящих кадров КПСС, госаппарата (что, в свою очередь явилось следствием как некоторых объективных тенденций в развитии госсоциализма, так и субъективных причин, в том числе сомнительной кадровой политики последних десятилетий, позволявшей без особого труда проникать в ряды партии и госаппарата массе карьеристов и приспособленцев.

2. Утрата КПСС значительной части свойств и функций политического авангарда трудящихся.

3. Националистические, этнократические тенденции в рядах элиты союзных республик, в том числе и у части руководящих кадров республиканских компартий.

4. Определенные экономические трудности, кризисные явления в экономике СССР и в экономической системе социализма вообще (как оказалось, сильно преувеличенные западной и отечественной антикоммунистической пропагандой).

5. Подрывная (антикоммунистическая, антисоветская, антироссийская) деятельность определенных кругов Запада.

6. Наличие в советском обществе т.н. «пятой колонны» - антисоветских, антикоммунистических, националистических, в том числе и откровенно антигосударственных сил.

7. Субъективный фактор в виде непоследовательной, иногда двусмысленной, а то и прямо капитулянтской политики М. С. Горбачева и его ближайшего окружения.

8. Недостаточная готовность большей части трудящихся к решительному отстаиванию своих социальных интересов в условиях общественной дезорганизации; слабая способность к самостоятельному социальному творчеству, к самоорганизации (как следствие определенного «социального раззакаливания» в эпоху государственного социализма).

9. Раскол сторонников социалистического выбора на «низы» и «верхи»; на консерваторов (в том числе и «сталинистов»), центристов и демократических левых; на «рыночников» и «антирыночников»; на «самоуправленцев» и жестких государственников.

Каждая из этих причин нуждается в дальнейшем детальном и глубоком изучении; это дело не одного года и не одного исследователя.

В настоящей статье мы коснемся лишь последней из причин, - наименее изученной и наиболее запутанной. Исследование этого вопроса важно еще и потому, что именно к тому расколу и к той разобщенности корнями уходит такое современное экзотическое явление (необычное для России, нехарактерное для нее ранее), как коммунистическая многопартийность. Именно в эти годы (1985 - 1991) коммунистическая, а еще шире - левая многопартийность сделали свои первые шаги.

Напомним, что истинными, объективными критериями принадлежности к левому политическому спектру (и об этом в период «перестроечной» путаницы с «правыми» и «левыми» немало писалось) является положительное отношение к таким ориентирам и следование им на практике, как:

- социальная справедливость, в том числе и сильная социальная защита;

- коллективная собственность на средства производства (в разных формах);

- максимально высокая степень участия трудящихся в управлении обществом и государством;

- интернационализм.

Политической аксиомой является также и то, что левые политические силы - выразители классовых интересов широких, различных слоев трудящихся. Об этом нелишне напомнить потому, что нередко в период «перестройки», а эпизодически - и сейчас, за левых пытались и пытаются выдать себя совсем иные силы (подробнее об этом чуть ниже).

В условиях нараставшего в ходе «перестройки» социально-экономического, политического и психологического кризиса, идейная разобщенность в рядах гигантской КПСС и в левой среде вне ее явилась закономерной и неизбежной. Идейный и, одновременно, организационный раскол в лагере сторонников соцвыбора шел в разных направлениях и плоскостях. Идейно и психологически в партии и среде левых возникли следующие противопоставления.

1. «Партийные низы» - «партийные верхи». Раскол на «низы» и «верхи» внутренне созрел еще во времена «застоя», если не раньше, и в первые годы «перестройки» вышел на поверхность. «Низы» были недовольны отсутствием внутрипартийной демократии, бюрократизмом, диктатом, заорганизованностью, отрывом «верхов» от масс, показухой, расхождением слова и дела, номенклатурными льготами и привилегиями «верхов». В период «перестройки» «низы» не верили даже вполне заслуженным, верным делу социализма, честным представителям «верхов», таким, как Лигачев, Полозков, Гидаспов и другим, коих было не так уж мало. Но и им, вместе с не лучшими представителями бюрократии, приходилось платить по счетам за номенклатурную принадлежность, спецпривилегии, молчаливое «застойное» прошлое. Из-за резко антибюрократического настроя часть партийных «низов», в том числе и звена парторгов предприятий и учреждений, в 1990 г. оказалась в отнюдь не левой демократической платформе КПСС.

2. Коммунисты-консерваторы (в том числе и «сталинисты») --- центристы --- демократические левые.

Первые были представлены частью коммунистов-ветеранов, при чем как частью «верхов», так и частью «низов»; большевистской платформой КПСС (Н. Андреева); Объединенным фронтом трудящихся (ОФТ), движением «Единство»; Марксистской рабочей партией диктатуры пролетариата (МРП ДП); ленинградской коммунистической инициативой за создание КП РСФСР; наконец, группой высших государственных руководителей СССР, создавших в августе 1991 г. Государственный комитет по чрезвычайному положению. Диапазон настроений и политических позиций этих сил: от полного неприятия проводимых реформ и вообще политики Горбачева - до признания необходимости отдельных осторожных преобразований и серьезной корректировки курса Горбачева в сторону взвешенности и острожности. Имея сильную и аргументированную программу критики «перестроечных реформ», они фактически не обладали стратегической программой дальнейшего развития общества с учетом новых мировых и внутренних реалий. Нельзя не согласиться с авторитетным мнением бывшего начальника советской разведки Л.В. Шебаршина, который в своих воспоминаниях, отдавая должное высоким профессиональным и личным качествам участников ГКЧП, считает, что эти люди своими действиями в августе 1991 г. как бы «пытались остановить движение истории, а не встать во главе его»; «даже если бы ГКЧП выжил, его успех был бы недолговечным».

Находившиеся на другом краю левого спектра, «самые правые среди левых», демократические левые (не путать с демократами) или новые левые (небольшая Социалистическая партия П. Абовина- Егидеса и Б. Кагарлицкого; марксистская платформа КПСС А. Бузгалина и А. Колганова; близкая к последней крохотная платформа левой социал-демократии КПСС О. Смолина), являясь сторонниками демократического, самоуправляющегося социализма, выступали за преобразование реального социализма именно в этом направлении, считая, что в конце ХХ века только такие меры могут спасти как сам социализм, так и его идею.

Демократические левые выдвинули тактику «двух блоков»: с либералами против комунистов-консерваторов (в случае, если наметится резкий перевес консервативных сил) и блок с коммунистами-консерваторами (если наметится перевес либералов). Однако, если в 1987-1988 гг. такой блок еще можно было как-то понять и оправдать, то в условиях резкого обострения социально-политической борьбы в СССР в 1989-1991 гг.

тактика «двух блоков» оказалась несостоятельной. Демократические левые переоценили опасность консервативной реставрации и недооценили возможность и опасность буржуазной праволиберальной контрреволюции.

Это противостояние дополнялось и усугублялось противостоянием «антирыночники» - «левые рыночники»: первые были в основном из консервативного крыла, вторые - из демократического левого.

Летом 1990 г. из печати вышла малозаметная на фоне обширной «перестроечной» литературы и в диссонанс этой литературе книга коллектива авторов-экономистов во главе с профессором А.А. Сергеевым «Альтернатива: Выбор пути. Перестройка управления и горизонты рынка» (М., 1990). В книге были намечены подходы к решению проблемы увязки структуры общественного производства со структурой потребностей населения, кардинального ускорения научно-технического прогресса, повышения производительности труда и качества продукции, ресурсосбережения. В отличие от существовавшего затратного механизма экономики, авторы книги предлагали ввести противозатратный механизм, направленный не на повышение цен и дальнейшую дифференциацию общества, а на постоянное снижение цен и реальный рост благосостояния народа. Эти идеи легли в основу экономической части программы Объединенного фронта трудящихся.

В то же время на другом полюсе левых находились социалисты-

«рыночники» или левые рыночники, которые выступали за так называемый «третий путь»: смешанную многоукладную экономику с рыночными механизмами (при приоритете коллективных форм собственности, значительном государственном регулировании и широком производственном самоуправлении), за использование опыта НЭПа и шведской социально-экономической модели.

Между консерваторами и демократическими левыми находились центристы, которые были представлены платформой ЦК КПСС или центристской платформой в КПСС во главе с М.С. Горбачевым. Центристы безуспешно пытались примирить консерваторов и демократических левых, вызывая все больше недовольство как первых, так и вторых.

В довершение ко всему в рядах некоторых компартий союзных республик (в основном, республик Прибалтики) появилось противостояние интернационалистов и националистов. Первые являлись сторонниками пребывания республиканских компартий как территориальных организаций в составе единой КПСС, вторые - за существование т.н. независимых республиканских компартий. Со страниц прессы союзных республик, главным образом, прибалтийских, в 1988-1989 гг. звучали призывы к созданию самостоятельных, суверенных компартий в этих республиках; подробно обосновывалась необходимость и целесообразность такого шага. Одновременно шла социалдемократизация националистического крыла. В конце концов произошел организационный раскол, и в республиках Прибалтики появились компартии на платформе КПСС и самостоятельные, суверенные компартии, а фактически - партии социал-демократические.

Ко всему сказанному следует также добавить постоянные острые споры и дискуссии в среде левых по поводу оценки советского прошлого, особенно периодов «сталинизма», «оттепели», «застоя», а также роли таких государственных деятелей СССР, как И.В. Сталин, Н.С. Хрущев, Л.И. Брежнев, Ю.В. Андропов. И все это иногда с диаметрально противоположными выводами и оценками.

Одновременно с развитием идейно-политической разобщенности шел процесс развития разобщенности организационной: стали формироваться левые оргструктуры: группировки, партии, движения. Звеном перехода от идейного к организационному расколу правящей партии стали платформы в рядах КПСС (1989 -1991 гг.), вобравшие в себя сторонников названных выше идейно-политических позиций:

- демократическая платформа;

- центристская платформа (платформа ЦК КПСС);

- марксистская платформа;

- платформа человека труда;

- большевистская платформа;

- платформа левой социал-демократии;

- ленинградская коммунистическая инициатива за создание КП РСФСР;

- национальные платформы компартий республик Прибалтики.

Необходимо отметить, что значительное, если не подавляющее, число членов КПСС ни в какие платформы не входило: либо по убеждению, либо из-за традиционной пассивности.

Первые месяцы своего существования была довольно популярна демократическая платформа, так как выступала с антибюрократических позиций. Однако верх в ней почти с самого начала захватили антисоциалистические силы и к лету 1990 г. в рядах демплатформы произошло довольно четкое размежевание, а на ХХУШ съезде КПСС - раскол в рядах платформы. Когда ее радикальные лидеры Афанасьев и Шостаковский пошли на раскол с КПСС и попытались вывести из нее демплатформу, то большая, значительная часть сторонников демплатформы во главе с Гусевым категорически отказалась выходить из КПСС и вступать в т.н. ДП вне КПСС (с ноября 1990 г. Республиканская партия России), - именно из-за антикоммунистической позиции новоявленной партии.

Еще ранее платформ или одновременно с ними стали возникать параллельные КПСС но, как правило, немногочисленные, левые, левоцентристские и левопатриотические группировки, партии и движения самого широкого спектра: от консервативных ортодоксов до умеренных левых: Объединенный фронт трудящихся (ОФТ) (1989 г.), движение «Единство» (1989 г.), Марксистская рабочая партия диктатуры пролетариата (МРП ДП) (1990), Интердвижения и Объединенные советы трудовых коллективов в Прибалтике и Молдавии (1989-1990 гг.), Социалистическая партия России (1990) и некоторые другие.

Попутно следует сказать несколько слов о псевдо-левых политических силах, таких, как упоминавшаяся демплатформа

(меньшая, но довольно активная ее часть), Социал-демократическая партия Российской Федерации (СДПР), значительная часть Конфедерации анархо-синдикалистов (КАС) и, вообще, анархистов, национальные платформы республик Прибалтики. На волне популизма, нигилизма и антибюрократизма эти политические группировки, объявив КПСС правой бюрократической партией, маскируя свое классовое содержание, демагогически поставив знак равенства между категориями «неформал» и «левый», стали выдавать себя за левых. В условиях путаницы, в кривых политических зеркалах «перестройки», первое время эти манипуляции срабатывали. Даже Демократический союз не постеснялся попытаться выдать себя за левую партию, но, однако, безуспешно, хотя в 1988-1989 гг. это иногда получалось, особенно в молодежной среде, но уже в 1990-1991 гг. такие попытки и заявления ничего, кроме громкого непочтительного смеха, как правило, не вызывали.

Однако псевдо-левые сыграли свою довольно важную - каверзную и коварную, - роль в борьбе против социалистического выбора: своей «левой» риторикой они сумели идейно и политически дезорганизовать и отвлечь часть неискушенных в политике масс (в том числе часть интеллигенции, рабочего класса, молодежи), оторвать от сторонников социалистического обновления общества, увлечь в поток антисоциалистического, антисоветского движения. И хотя этот обман продолжался чуть больше трех лет (весна 1988 - лето 1991 гг.), - именно в это время все и решилось, и отнюдь не в пользу большинства населения страны.

В итоге, в 1991 году, в чрезвычайно ответственный период развития общества и государства, сторонники социалистического выбора в СССР оказались разобщенными идейно, политически (стратегически и тактически), организационно, а КПСС в целом утратила к этому времени не только роль политического авангарда трудящихся, но и роль несущей государственной структуры.

Все это, в совокупности с другими перечисленными экономическими, социальными и политическими (внутренними и внешними, объективными и субъективными) причинами привело к поражению сил социалистического выбора в СССР.

Понадобилось пережить августовско-сеньтябрьский угар «победы демократии», распад СССР, реформы Ельцина-Гайдара-Чубайса, сентябрьский переворот и кровавые трагические события октября 1993 г., стыд коммунистической многопартийности и склок между компартиями, - чтобы понять: идейно-политические разногласия в среде левых, между левыми организациями, группами и течениями, не только не исключают, но и, напротив, предполагают единство действий для достижения ближайших, общих для всех левых сил целей; общего, родственного между ними гораздо больше, чем особенностей и различий.

Впрочем, и до сих пор в среде левых это поняли далеко не все.

Сегодня, как и 100 лет назад, перед современными левыми, левопатриотическими и левоцентристскими силами России (как Российской Федерации, так и Большой России, т.е. всего постсоветского пространства) в новых условиях снова стоит настоятельная необходимость выработки тактики левого блока и создания такого блока, а значит и выработки общей взаимоприемлемой для всех левых программы социалистического преобразования общества.

Лучшие музыкальные фильмы