Пускают ли российский газ в Америку?

О влиянии нормальных рыночных механизмов на прибыль главной компании России

Пускают ли российский газ в Америку?

Ответ читателя на этот вопрос, вероятно, будет зависеть от степени его осведомленности. Читатель, который регулярно смотрит российское телевидение и знает, что США - это империя зла, которая неустанно злоумышляет против нашей суверенной демократии, уверенно скажет: «Нет». Найдутся и те, кто вспомнит, что российского газа в США нет, а раз нет - значит, не пускают. Третьи умозаключат, что именно злодейские США со своим «Набукко» противостоят нашему мирному газопроводу «Южный поток» (кстати - действительно противостоят), и что раз уж США в Европе борются против российского газа, то в Америку они его не пустят, ни-ни.

Однако действительность, как ни парадоксально, заключается в обратном. «Газпром» и Путин много раз пытались получить доступ на рынок газа в США, проектируя заводы для сжиженного газа в Усть-Луге, Приморске и Сахалине. Штокмановское месторождение должно было быть предназначено для рынка США. Американские нефтегазовые компании неоднократно заключали договоры с «Газпромом», и ни разу ни бизнес, ни правительство в США не выражали ни малейшего беспокойства по поводу планов «Газпрома» занять до 20% американского рынка. Более того, ни одно российское официальное или полуофициальное лицо ни разу - а это свидетельствует об очень сильной внутренней цензуре - не упрекнули США в том, что они хоть как-то, хоть чем-то препятствуют выходу российского газа на американский рынок.

Почему ж не вышли? Две причины. Первая: завод по производству сжиженного газа в Усть-Луге, о совместном строительстве которого «Газпром» и «Совкомфлот» объявили в 2006-м, судя по всему, был просто разворован. Второе: несмотря на то, что цена газа на рынке США все эти годы была довольно высока, а перед кризисом и вовсе достигала 710 долл. за 1000 кубов (то есть вдвое дороже, чем стоил газ в Европе), - несмотря на это, все прорабатываемые «Газпромом» проекты строительства заводов по сжижению газа (и в Усть-Луге, и в Приморске) оказывались убыточны. То есть сумма издержек, прямого и косвенного воровства, заложенных в добычу газа и строительство заводов, оказывалась так высока, что даже на сверхприбыльном американском рынке газпромовский сжиженный газ оказывался неконкурентоспособным.

И еще раз повторю: несмотря на очевидный соблазн, ни «Газпром», ни Кремль, ни Путин ни разу не позволили себе прояснить эти собственные неудачи происками американского империализма.

Мне кажется, вот эта тема: почему «Газпром» не смог выйти на газовый рынок США и почему он ни разу не посмел обвинить в этом сами США, удивительно важна для понимания того, как устроен российский режим.

Прежде всего, что такое газовый рынок США? Это действительно рынок. Весь газ, который продается в США, продается по спотовым ценам на Heny Hub, и так как газа в США не хватает, то в 2008 году средняя Henry Hub spot price составила 323 долл. за тыс. кубов, а в 2009-м, после кризиса - 177 долл. за тыс. кубов. Канадские производители газа, к примеру, в 2008-м поставили в США 100 млрд кубометров газа и получили за это 33 млрд долл. - сумму, сравнимую с выручкой «Газпрома» от продажи газа в Западную Европу (47 млрд долл.). Замечу, однако, что при этом Канада не позиционировала себя как сырьевую сверхдержаву, которая может диктовать свою волю США.

Газпромовский газ по рыночным ценам не продается: в Западной Европе у него одна цена, в ближнем зарубежье другая, в России третья. В Западной Европе он продается по долгосрочным фиксированным контрактам по принципу take or pay: то есть потребитель газа обязан выбрать некий минимальный объем или все равно заплатить за невыбранное. В результате в 2008 году «Газпром» выручил от продажи газа в Западную Европу 47 млрд долл., и еще по 10 млрд - от продаж в ближнем зарубежье и на внутреннем рынке.

В 2009-м добыча и доходы «Газпрома» резко упали, потому что европейский потребитель покупал минимальный объем дорогого газпромовского газа (350 долл. за 1000 кубов), а остальное докупал дешевым сжиженным катарским газом (80 долл.).

Отсюда очевидна причина, по которой «Газпром» хотел в США: в мире еще нет единого рынка газа, а есть по крайней мере три: азиатский, европейский и американский, и на американском рынке до кризиса цены были как минимум вдвое выше европейских. Отсюда очевидна и причина, по которой США с удовольствием были готовы принять любые объемы российского газа. Так как на рынке США весь газ продается по спотовым ценам, то российский газ является просто товаром. Не инструментом, не рычагом воздействия - товаром. Преграждать доступ на свой рынок товару властям США не приходило в голову.

Но самое важное другое: «Газпром» сам не смог попасть на рынок США, так как высокие издержки, прямое воровство и невыполнимые условия, предложенные несостоявшимся партнерам по Штокману, сделали его газ на открытом рынке нерентабельным.

Газпромовский газ может быть рентабельным только в том случае, если он не подчиняется законам рынка. Если он продается по долгосрочным контрактам, а не по рыночным ценам, и поступает в страну не в метановозе (со стоимостью транспортировки, включенной в цену газа), а по трубе, построенной на халяву.

К чему это приводит, известно тоже. Кремль упорно позиционирует Россию как «сырьевую сверхдержаву», хотя в 2008 году Россия добыла немногим больше газа, чем США, - 640 млрд кубов против 580 млрд кубов. Уже в 2009-м, благодаря близорукой политике «Газпрома» и развитию добычи сланцевого газа в США, Россия добыла меньше газа, чем США, - 575 млрд кубов против 620 млрд.

А теперь собственно вернемся к американцам, которые поощряют строительство «Набукко». Почему американцам все равно, если «Газпром» будет продавать газ в Луизиане, и не все равно, если «Газпром» будет поставлять газ в Европу через «Южный поток»? Да именно потому, что в Луизиане «Газпром» является частью рынка, а Европе «Газпром» пытается навязать внерыночные правила игры. «Южный поток», как и «Северный», являются внеэкономической силой, потому что при нормальной рыночной экономике «Газпром» уже не окупается. Перекрытые задвижки, политические интриги, подкуп, коррупция, газовый шантаж являются инструментами продвижения интересов Кремля в Европу, потому что при рынке газпромовский газ, видимо, неконкурентоспособен.

Как он может быть конкурентоспособен, если в 2009-м цена катарского сжиженного газа на европейском рынке была такая же, как внутренняя цена «Газпрома» в России - 80 долл. за 1000 кубов? Как он может быть конкурентоспособен, если на Henry Hub в сентябре 2009-го цена газа опустилась до 70 долл., то есть ниже внутренней цены российского газа? Уровень управления «Газпромом» таков, что даже при цене в 710 долл. за 1000 кубов поставки газа в США, где рынок, - не состоялись и не окупались.

Вот это, пожалуй, самая важная вещь, которую нужно понимать о внешней политике Путина, ибо, кто говорит «Путин» - подразумевает «Газпром», а кто говорит «Газпром» - подразумевает «Путин». Внутренняя экономическая политика Кремля состоит в том, чтобы создать для себя внерыночные преимущества с помощью прокуратуры. Внешняя экономическая политика состоит в том же, только роль прокуратуры для Западной Европы должна сыграть газовая труба.

По правилам рынка в Кремле играть не то что не хотят - не могут. Они играют по правилам империализма: и только вместо наших мирных танков Европе угрожает наш мирный газопровод.