\"ЕдРо\" хочет запретить критику произвола милиции

А также употреблять слова «шахид» и «джамаат».

Единороссы подключились к борьбе с терроризмом – они разработали концепцию противодействия этой угрозе. Для того, чтобы победить преступников, журналисты должны перестать использовать слова «шахид» и «джамаат», а партии – объединиться перед лицом угрозы. Об проекте концепции сообщает газета «Ведомости» со ссылкой на замсекретаря президиума генсовета единороссов Юрия Шувалова.

Это проект может быть в ближайшее время рассмотрен на заседании бюро высшего совета «Единой России». Сейчас он продолжает согласовываться, его предварительная версия отправлена руководству страны, сообщил Юрий Шувалов.

Согласно документу, политические партии должны сформировать общую антитеррористическую платформу. А средства массовой информации придерживаться «необходимого баланса конструктивной критики и безусловной поддержки правоохранительной службы». Нежелательна открытая критика произвола силовиков: по мнению авторов, с информацией о беспределе гражданин должен идти к представителям законодательной власти, а уже потом обращаться к прессе.

Кроме того, СМИ должны отказаться от некоторых слов, вошедших в употребление в связи с терактами. Под запрет попадут слова «шахид» и «джамаат». При этом изданиям предписывается чаще освещать успехи силовиков и следить за судами, рассматривающими дела террористов. Региональным СМИ рекомендуется соблюдать «баланс позитивных и критических новостей», впрочем, о нужной пропорции авторы документа не сообщают.

Эта цензура затронет не только периодические СМИ, но и школьные учебники, говорит автор инициативы. Предлагается избавиться от упоминания террористов в положительном контексте.

Пока неизвестно, останется ли этот документ внутрипартийной инструкцией, или единороссы попытаются ввести его в ранг закона. Напомним, ранее после терактов Госдума уже вводила ограничения на работу средств массовой информации.

Юрист, один из авторов Закона о СМИ Михаил Федотов рассказывает, что введенные тогда ограничения работают плохо, и больше мешают властям, чем изданиям.

«СП»: – Как вы считаете, этот проект можно ввести в ранг закона?

– Я надеюсь, это будут только рекомендации, а не попытка законодательного регулирования. Перестаньте критиковать силовиков – это абсолютно неправильная позиция. Критиковать нужно всех, в том числе прессу. Только критика должна быть предметной, а не клеветой и оскорблением. Надо критиковать, невзирая на лица: министров, президента. У нас безгрешный только Бог.

«СП»: – А как вам предложение соблюдать баланс хороших и плохих новостей?

– Я бы предложил соблюдать баланс правды и лжи. Причем правды должно быть 100%, и никакой лжи. Не надо врать, надо говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Как только мы начинаем приукрашивать реальность, она становится хуже. Если мы черним – она тоже становится хуже.

«СП»: – А ограничение на использование некоторых слов?

– По поводу джамаата ничего сказать не могу.

Насчет шахида я полностью поддерживаю эту мысль, мы должны перестать называть террористов-бомбистов шахидами. В Баку есть мемориал шахидов – это памятник героям, борцам за свободу Азербайджана. Шахид - это герой, и мы этих подонков называем героями. Но все же это не тема для законодателя.

«СП»: – То есть это должны быть претензии к грамотности журналистов?

– Это культура работы СМИ, это вопросы саморегулирования. Если у «Единой России» есть претензии по поводу слова шахид, то общественная коллегия по жалобам на прессу с удовольствием рассмотрит эту жалобу, и я не сомневаюсь, каким будет решение.

«СП»: – А есть страны, в которых законодательно ограничивали употребление каких-либо слов?

– В России в XVIII веке были слова, запрещенные к употреблению в печати. Например, запрещено было слово «отечество». (При Павле I,который боролся с революционной заразой, кроме «отечества», в список запретов попали «общество», «гражданин» и «курносый» - царь считал, что этим словом насмехаются лично над ним. Кроме того, чиновникам предписывалось заменять слово стража – татарским караул; отряд – франко-немецким деташемент, а врач – польским лекарь – «СП»).

«СП»: – А в современной мировой практике?

– Мне такие примеры неизвестны. В Англии, скажем, были большие проблемы с Ирландской Республиканской Армией (ИРА), но никому и в голову не пришло запретить упоминать ее название в СМИ.

«СП»: – У нас, насколько я знаю, по решению суда нельзя упоминать НБП иначе как с прилагательным «запрещенная».

– Это смешно, конечно, никто не говорит «НБП», все говорят «нацболы» или «лимоновцы». Хорошо, запретят и это. И что, тогда запретим слово «лимон»? А если, не дай Бог, запретят партию «Яблоко» - откажемся от этого слова?

«СП»: – Будем говорить эппл, если соответствующая фирма пролоббирует. Не первый раз ограничивают свободу СМИ в связи с терроризмом, насколько я знаю.

– Сначала внесли нормы, ограничивающие деятельность СМИ, в законодательство по борьбе с терроризмом, потом эту норму перенесли в закон о СМИ, включили в совершенно неподобающем виде, в результате получилась откровенная глупость. Но это никого не смутило. При этом СМИ вынуждены нарушать этот закон. Скажем, нельзя называть персональные данные участников контртеррористической операции. Норма понятная. Но у нас появляются руководители этих операций, представители штаба. Они сами себя так представляют. Они нарушают закон и провоцируют СМИ его нарушить.

«СП»: – Но предупреждений по этому поводу СМИ не выдвигают?

– Нет, потому что все понимают – они разрешили, им можно. Но в законе этого не прописано! Закон сделан плохо. Но законодателям плевать. Главное – чтобы СМИ боялись шаг ступить, для этого все и делается.