Украина русская или польская?

Согласно последней переписи населения на Украине, 77% населения считают себя украинцами. 17% назвали себя русскими. Кроме русских и украинцев, на Украине проживают народы, имеющие собственную государственность (немцы, поляки, венгры, румыны), и не имеющие таковой (гагаузы, цыгане, караимы и т.д.).

При этом 30% населения родным языком назвали русский. Украинский родным считают 67% населения. Из них многие, кстати, на украинском почти не общаются, предпочитая русский, но по инерции продолжают считать родным именно украинский язык.

Даже этих социологических данных достаточно, чтобы понять, что украинское общество не столь однородно, как многие привыкли считать. Вот уже на протяжении 18 лет украинские элиты напрасно стараются искусственно создать новую национальную формацию – т.н. украинскую нацию, по крайней мере, в её политическом формате. Периодически украинские власти, то скатываясь в сторону этноцентризма под воздействием ситуативных обстоятельств, что проповедовали Кравчук с Кучмой, то избирая украинский шовинизм краеугольным камнем своей внутренней политики, как Ющенко, пытались «перемолоть» все народности, проживающие на территории Украины, в единый этнический организм под названием украинцев.

Но из этого ничего не получилось. Донбасс, Крым и Одесса упрямо отказывались искусственно превращаться в тех, кто сами во многом были созданы искусственно. К тому же, среди тех, кто всё-таки называл себя украинцами, немалое число не собирались отвергать память предков и отказывались видеть в России и в русских своих врагов. Да, они называли себя украинцами, но видели себя лишь ветвью русского народа, а не отдельной этнической группой, что, действительно, соответствует исторической правде.

Украинец – понятие скорее политическое, чем национальное. Геополитик польского происхождения (родился в Сибири, но всеми фибрами своей души ненавидел всё русское), Влодзимеж Бончковский, иммигрировав на историческую родину, в Польшу, в своих публикациях откровенно писал: «Украинец, лишённый своей украинскости, это политический русский…».

Чтобы у польских границ было поменьше политических русских, Варшава усиленными темпами принялась за идеологическую «штамповку» украинцев, то есть, бывших русских, которые могли только что-то отдалённо рассказать о своём родстве с русскими и белорусами во времена Киевской Руси. Не всё шло гладко, и поныне не все украинцы враждебны к России, как того хотелось полякам. Но эти процессы до сих пор сказываются на политической обстановке в стране, когда люди, проживающие на одной территории, зачастую разговаривающие на одном языке, не ассоциируют себя с одним и тем же народом. Духовные идеалы западной части страны вызывают неприятие и отторжение в её восточной части, в то время как в центре существует сущая идеологическая мозаика, когда люди делятся на политических сторонников и оппонентов не по географическому признаку, а в масштабах одной семьи.

Данная проблема является ключевой в формировании единой украинской нации. Некогда искусственно заложенная мировоззренческая база постоянно даёт сбои, и нет-нет, да и выскочит из рядового украинца не украинскость, а политическая русскость, так ненавидимая поляками. Именно из-за искусственной природы украинской нации среди лидеров политического украинства находилось немалое количество чужеродных элементов. Достаточно вспомнить М. Драгоманова и Д. Донцова (русские), В. Антоновича и В. Липинского (поляки), В. Перетца (еврей) или Ю. Клёна (немец).

Тот же Антонович в ответ на намеки о своем польском происхождении, вроде бы не вписывавшегося в украинство, отвечал, что украинец – это не национальность, а политические убеждения. А Михаил Коцюбинский, классик украинской литературы, как-то ехидно заметил, что украинский национализм для кого болезнь, а для кого профессия. Поэтому даже первые поборники украинской независимости 200 лет тому назад обсуждали свои политические планы по-русски! Русский язык был для них объединительным началом, от которого они старались бежать и не могли. В те времена ходила поговорка «Собирались малороссы в тесно сомкнутом кружке, обсуждали все вопросы на российском языке».

Известно, что к укоренению украинского языка в немалой степени приложили руку поляки и австрийцы. Историк того времени И. Лаппо (1869-1944) писал: «Еще задолго до европейской войны, начавшейся в 1914 году, вниманию Европы был представлен новый, неизвестный раньше народ – «украинский». Уже в последние десятилетия XIX века о нем настойчиво заговорила печать в Австро-Венгрии, особенно в Галиции». Языковые различия между русским языком и его малороссийским наречием существовали уже тогда, но поляки задумали придать этим различиям научную обоснованность с далеко идущими геополитическими целями, а именно – обосновать, таким образом, что украинцы и русские – абсолютно разные народы, и даже языки их разные. А если сходства и имеются, то исключительно благодаря факту их вынужденного соседства.

Муссируемая украинскими националистами версия о неславянском, а финно-угорском происхождении великоросского этноса, принадлежит польскому этнографу Франциску Духинскому (1816-1893). В действительности, однако, теория Духинского представляла собою лишь стремление облечь в форму научной системы политические мечтания и чаяния польской эмиграции. Духинский всеми силами пытался затащить украинцев и белорусов состав Речи Посполитой, а для этого требовалось внушить мысль о чуждости русской истории и культуры для большинства украинцев и белорусов, и их историческом тяготении к Польше, как к родной сестре. Основанием теории Духинского служит мысль, что великороссы или, как он сам их называл, «москали», не принадлежат к славянскому племени, а составляют отрасль племени туранского наравне с монголами и напрасно присваивают себе имя русских, которое принадлежит по справедливости только малороссам и белорусам, близким к полякам по своему происхождению. Эту идею тут же подхватили англичане и французы, стремившиеся ослабить и расколоть Россию.

Но наука – не политика, и среди учёных теория Духинского вызывала лишь полное недоумение. В 1886г. профессор Дерптского университета Бодуэн де Куртене издал в Кракове брошюру, в которой отрицал за теорией Духинского всякое научное значение и признавал празднование народом юбилея этого пана «юбилеем хронического патриотического заблуждения».

Исследователь происхождения и генезиса украинского национализма Николай Ульянов так охарактеризовал устремления ополяченных галичан к господству над Украиной: «Кичливая заносчивость при жалком положении, позерство, самовосхваление, путчизм, страсть к заговорам и баррикадам, непрестанный барабанный бой в речах и в печатных выступлениях снискали им, даже у самих поляков, прозвание «трумтадратов». Эта группа никогда не ломала головы над размышлениями об излечении вековых болезней своей страны, дабы подготовить ее организм к возрождению.

Она и слышать не хотела об этом, но бранила Россию на чем свет стоит, считая ее главной виновницей польских разделов. Чем крепче обругать, чем глубже унизить ее в своих речах, тем ближе казался день возрождения Польши. Духинский стал их кумиром, а Львов – местом пышного цветения его теории».

Следует добавить, что Духинский не был одинок в своей псевдонаучной деятельности. В те времена по Украине распространялись стишки следующего содержания: «Гей москалю, бісів сину, чортова дитино, погубив весь світ ти цілий, цілу Україну» («Эй, москаль, бесов сын, чёртово дитя, погубил ты целый свет и всю Украину»). Но принадлежали они не украинцам, а поляку Паулину Свенцицкому! Параллельно с этим его последователи писали, что «не найти на всём свете столь близких народов, как польский и украинский, ибо их этнографическая граница проходит посередине брачного ложа». Так задавался тон украинской русофобии и украинскому полонофильству.

И нет ничего удивительного, что наиболее восприимчивыми к россказням лукавых поляков оказались их ближайшие соседи – жители Галиции и Волыни. Среди украинских общественных деятелей идеи и лжетеории польских провокаторов вызвали возмущение. Николай Костомаров написал по этому поводу отдельную статью «Правда полякам о Руси», где отвергал претензии Варшавы и провозглашал научно обоснованные теории единства великороссов, малороссов и белорусов. Сам Н. Костомаров говорил: «Оказывается, что русская народность не едина; их две, а кто знает, может быть их откроется и более, и тем не менее оне – русския...». Он указывал на положительное влияние русского элемента в украинской культуре: «Это влияние должно не разрушать, а дополнять и умерять то коренное начало великорусское, которое ведет к сплочению, к слитию, к строгой государственной и общинной форме, поглощающей личность, и стремление к практической деятельности, впадающей в материальность, лишенную поэзии. Южнорусское племя, в прошедшей истории, доказало неспособность свою к государственной жизни. Оно справедливо должно было уступить именно великорусскому, примкнуть к нему, когда задачею общей русской истории было составление государства».

Попытки разделить русский народ на три составляющие Костомаров считал провокационными и вредительскими. Действительно, почему немцы не собираются делиться на «государства – атомы», если южный немец с огромным трудом понимает немца северного? Во время Первой мировой войны немцы из разных областей Германии общались между собой по-французски, т.к. каждый из них говорил на непонятном другому диалекте немецкого языка. В то же время белорус, русский и украинец прекрасно поймут друг друга без всякого словаря. Существует два мордовских языка, но мордва не собирается почковаться на два отличных друг от друга народа, считая себя единым этносом.

И если говорить о различиях, то наиболее заметны они как раз между украинцами Юго-востока и украинцами Западной Украины. И если оправдано разделение украинцев и русских на два разных народа по языковому признаку, то кем тогда считать гуцулов, чей язык непонятен большинству украинцев? Отдельным народом с правом на своё государство в районе Карпат?

В 2002г. в сборнике статей под заглавием «Апология Украины» Николая Рябчука, ярого националиста, сообщалось, что «лишь 30% украинцев – национально «свидомые», еще 10% – русские (независимо от происхождения), отрицательно относящиеся к независимости и желающие присоединения Украины к России, 60% – «местные» с неопределенной идентичностью, считающие себя одновременно украинцами и русскими.

Как видим, Рябчук записал в русские всех, кто выступает против идеи украинской независимости, без внимания на реальную национальность таких противников. Это лишний раз подчёркивает политический, а не этнический смысл украинской нации. Да и сами украинские власти периодически заявляют о создании политической нации, когда представители всех этносов, проживающих на территории Украины, должны составить единую общность, для которой идеи украинской государственности будут главными в жизни. На практике это пока что не удаётся, но попытки не прекращаются.

Особенно это ощущается в информационном пространстве. Уже много лет путь российской прессе на Украину заказан. Вместо этого в киосках продаются газеты – двойники «Комсомольская правда на Украине», «Аргументы и факты на Украине» и т.д. Материалы в этих (русскоязычных!) газетах иногда носят антирусский характер. Программы российского ТВ могут смотреть только те, кто имеет спутниковую антенну или пользуется услугами коммерческого телевидения. Трансляции российских радиостанций также прекращены. Вместо них транслируется радиостанция «Русское радио», но на украинском языке и нередко с антироссийским содержанием.

Процесс искусственного насаждения политического украинства в самом разгаре.

«Лишь «физически» мощное государство может обладать великой культурой. Души «малых держав» не лишены возможности быть изящными, благородными, даже «героичными», но они органически неспособны быть «великими». Возможен германский, русский, английский «мессианизм». Но, скажем, мессианизм сербский, румынский или португальский – это уже режет ухо, как фальшиво взятая нота». Это слова Николая Устрялова (1890-1937), русского политического философа. В них кроется причина, по которой идеи украинства в разные времена находили поддержку в Вене и Берлине, Варшаве и Вашингтоне, Париже и Лондоне. Ослабленная и раздираемая междоусобицами Русская земля – плод деятельности тех, для кого украинство – профессия, а не национальность. Российский историк Пётр Бицилли, уроженец Одессы, изучавший данную тематику, справедливо заметил: «В очень многих случаях скрытыми душевными двигателями является здесь карьеризм, желание выдвинуться, сыграть роль. Новое государство – это множество новых возможностей: депутатских кресел, дипломатических постов, министерских портфелей. Скромный гимназический учитель в новой столице может рассчитывать на звание академика, ротный командир – на место начальника генерального штаба. Искусственная выделка нации, при неизбежном на первых порах безлюдьи, всегда на руку слабым, неудачникам, в масштабе прежнего большого государства не преуспевавшим. Малым кораблям свойственно искать мелкой воды для плавания. Но в условиях мирного развития, безыскусственного, и, по необходимости, насильственного отстранения «лучших», т. е. способнейших, сильнейших, этого влияния слабых, «худших», опасаться не приходится. «Лучшим» же свойственно стремиться к возможно большему расширению сферы приложения своих сил» .

Наша история доказывает его полную правоту.