У России был свой геноцид - казачий

25 января в главном соборе московского Донского монастыря наместник обители епископ Павлово-Посадский Кирилл отслужил панихиду по жертвам большевистского террора против казачества. Панихида была приурочена к скорбной дате – 24 января 1919 года Оргбюро ЦК РКП (б) приняло секретную директиву «Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах». Главными инициаторами расправы над казачеством историки называют председателя Реввоенсовета РСФСР Льва Троцкого и председателя ВЦИК Якова Свердлова. После Владимира Ленина Яков Свердлов в большевистской иерархии был «вождем номер два». Ему, как председателю ВЦИК, были подконтрольны Советы, через которые осуществлялись решения правительства, он же возглавлял и Секретариат (Оргбюро) ЦК, через который реализовывались решения партии, ее финансирование, расстановка кадров. Именно за его подписью и вышла упомянутая директива Оргбюро, содержание которой долгие годы смущало даже советских историков.

Там прямо говорилось: «Последние события на различных фронтах и в казачьих районах, наши продвижения вглубь казачьих войск заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления.

1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно, провести беспощадный массовый террор ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применить все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.

2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты; это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам».

Предписывалось также «провести... в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли». «Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания». Как рассказывает историк Валерий Шамбаров, эта директива дала старт казачьему геноциду, унесшему, по оценкам специалистов, до 1,25 млн жизней. Троцкий писал о казаках: «Это – своего рода зоологическая среда, и не более того. Русский (??? – Прим. КМ.RU) пролетариат даже с точки зрения нравственности не имеет здесь права на какое-то великодушие. Очистительное пламя должно пройти по всему Дону, и на всех них навести страх и почти религиозный ужас. Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции... Пусть последние их остатки, словно евангельские свиньи, будут сброшены в Черное море». Он же ввел в обиход термин «устроить Карфаген казачеству». Член РВС Южфронта Колегаев рассылал инструкцию об «изъятии офицеров, попов, атаманов, жандармов, просто богатых казаков, всех, кто активно боролся с Советской властью». Член РВС 8-й армии Якир возмущался в своем приказе по войскам: «Ни от одного из комиссаров дивизий не было получено сведений о количестве расстрелянных белогвардейцев, полное уничтожение которых является единственной гарантией наших завоеваний». Член Донревкома Рейнгольд указывал: «Казаков (по крайней мере, огромную их часть) надо будет рано или поздно истребить, просто уничтожить физически». Член РВС фронта Сокольников (Бриллиант) требовал направлять казаков на каторжные работы и предписывал «немедленно приступить к постройке и оборудованию концентрационных лагерей». А руководитель Донбюро Сырцов телеграфировал в Вешенскую: «Приготовьте этапные пункты для отправки на принудительные работы в Воронежскую губернию, Павловск и другие места всего мужского населения в возрасте от 18 до 55 лет включительно… За каждого сбежавшего расстреливать пятерых».

Запрещалось само слово «казак», ношение формы, лампасов. Станицы переименовывались в волости, хутора – в села (Цимлянская была переименована в Свердловск, Константиновская – в город Розы Люксембург). Во главе станиц ставили комиссаров из немцев, евреев, латышей. Казаков облагали денежной контрибуцией. За неуплату – расстрел. В трехдневный срок объявлялась сдача оружия, в т. ч. шашек, кинжалов. За несдачу – расстрел.

О том, что творилось в 1919 году на Дону, рассказал в своем бессмертном романе «Тихий Дон» Михаил Шолохов, хотя по понятным причинам вынужден был смягчить тона. Все же он особо отметил, что зверства в отношении казаков вовсе не были просто «эксцессом» суровой гражданской войны. Наоборот, они осуществлялись именно в тех казачьих районах, где казаки перешли на сторону советской власти и открыли фронт красным войскам.

В 1931 г. Шолохов писал Горькому: «Не сгущая красок, я нарисовал суровую действительность, предшествующую восстанию, причем сознательно упустил факты, служившие непосредственной причиной восстания, например, бессудный расстрел в Мигулинской 62 казаков-стариков или расстрелы в Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных в течение 6 дней достигло 400 с лишним человек».

Сохранилось множество других советских свидетельств трагедии. «Нет хутора и станицы, которые не считали бы свои жертвы красного террора десятками и сотнями. Дон онемел от ужаса». В Урюпинской «в день расстреливали по 60–80 человек. Руководящим принципом было: «Чем больше вырежем, тем скорее утвердится советская власть на Дону». Председатель Донбюро Сырцов доносил: «Расстрелянных в Вешенском районе – около 600 человек». В Константиновской «было расстреляно свыше 800 человек. Большинство расстрелянных – старики. Не щадились и женщины».

В Морозовской комиссар Богуславский творил расправу лично. В его дворе впоследствии нашли 50 зарытых трупов не только застреленных, но и зарезанных казаков, казачек, детей, а за станицей – еще 150 трупов. В Хоперском округе «смертные приговоры сыпались пачками, причем часто расстреливались люди совершенно невинные: старики, старухи, дети, девушки. Расстрелы производились часто днем на глазах у всей станицы по 30–40 человек сразу, причем осужденных с издевательствами, с гиканьем и криками вели к месту расстрела. На месте расстрела осужденных раздевали догола, и все это – на глазах у жителей. Над женщинами, прикрывавшими руками свою наготу, издевались и запрещали это делать».

Но если геноцид на Дону более-менее известен, то надо помнить, что на самом деле проводился он во всех казачьих областях, оказавшихся под властью красных. На Тереке он начался еще раньше, чем на Дону, в 1918 г. Здесь Орджоникидзе натравил на казаков ингушей. Жители станиц Тарской, Сунженской, Ахкиюртовской были выселены. Многих казаков вырезали вместе с женами и детьми. Геноцид обрушился и на астраханское и оренбургское казачество, и даже на казачьи части, сражавшиеся на стороне красных! Когда Деникин разгромил 11-ю советскую армию, единственным соединением, отступившим в порядке, была кубанская бригада Кочубея. В Астрахани ее разоружили и расформировали, многих арестовали. Кочубея хотели расстрелять, он бежал в степи и погиб.

На Урале зверствовали подручные Свердлова Григорий Петровский (будущий председатель ЦИК Украины) и Филипп Голощекин (организатор голода в Казахстане в 30-е годы). Петровский писал: «С казачеством нужно покончить… Советская власть должна поставить в порядок дня политику репрессий по отношению к казачеству, политику экономического и, как подсобного ему, красного террора», разрабатывал планы массовых депортаций и (уже тогда!) расчленения Уральской области: часть – соседним губерниям, часть – в состав «киргизской степи». Уральское казачество, где почти все были староверами, считалось особенно «контрреволюционным» и было истреблено почти поголовно. Как писал небезызвестный Дмитрий Фурманов как раз об уральцах: «Казацкие войска не гнать надо, не ждать надо, когда произойдет у них разложение, не станицы у них отнимать одна за другою»; главная задача – «уничтожение живой неприятельской силы».

Тем не менее, как отмечает Валерий Шамбаров, «такая политика не пошла на пользу большевикам. На Дону белые казаки теперь стояли насмерть. А оккупированные станицы сперва пребывали в шоке: то, что творилось, выглядело непонятно, иррационально. Ведь они сами пустили большевиков на свои земли! Слали гонцов в Москву, считая все чудовищной ошибкой. Но вскоре осознали, что их попросту изводят под корень. И в марте занялось сразу в нескольких местах. Точно так же и в это же время восстало уральское и оренбургское казачество. Разумеется, не сговариваясь с донским. Но действовали одни и те же закономерности и вели к одному результату. 16 марта, в день смерти Свердлова, ЦК РКП (б) отменил директиву о геноциде. Но он продолжался! Теперь – под предлогом подавления мятежа».

Кстати, вспоминая о Троцком и Свердлове, грех забыть и их руководителя – Владимира Ильича Ульянова-Ленина! Ведь и он стоял на аналогичной платформе. Вот его телеграммы. Сокольникову от 20.04.1919 г.: «Верх безобразия, что подавление восстания казаков затянулось». Ему же 24.04.1919 г.: «Если Вы абсолютно уверены, что нет сил для свирепой и беспощадной расправы, то телеграфируйте немедленно. Нельзя ли обещать амнистию и этой ценой разоружить? Посылаем еще двое командных курсов». 25.04.1919 г. Склянскому: «Надо сговориться с Дзержинским о том, чтобы он дал самых энергичных людей, и не послать ли еще военные силы? Еще надо, если там плохо, пойти на хитрость». 06.05.1919 г. в РВС Южфронта «Происшествие с подавлением восстания прямо-таки возмутительно. Необходимо принять самые энергичные и решительные меры и вырвать с корнем медлительность. Не послать ли еще добавочные силы чекистов?» 15.05.1919 г. Луначарскому: «Двиньте энергичное массовое переселение на Дон из неземледельческих мест для занятия хуторов. Курсантов тоже пошлем».

Поэтому на панихиде в Донском монастыре владыка Кирилл, не выделяя персоналий, прямо говорил об ответственности за те кровавые события всего «богоборческого режима». Тем не менее, сказал владыка, «то, что в храме так много молодых лиц, в т. ч. молодых казаков, вселяет надежду на возрождение Церкви и России». И действительно, сотни казаков собрались на панихиду по жертвам казачьего геноцида. Надо отметить, что, несмотря на десятилетия стараний что большевистского богоборческого, что либерально- бессовестного режимов, казачество в России извести так и не удалось. Пусть и не в тех формах, что хотелось бы, но оно живо и развивается. Восстановлены все казачьи войска. Принят, пусть и куцый, закон о государственной службе казачества. В казачьем государственном реестре числится уже 800 тыс. россиян, считающих себя казаками.

На панихиде также присутствовали начальник Главного управления боевой подготовки и службы войск Вооруженных сил РФ генерал-лейтенант Валерий Евневич и первый замглавы Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Госдумы Константин Затулин.

Владыка Кирилл также объявил о намерении открыть в Донском монастыре музей новомучеников и сделать обитель местом паломничества школьников, студентов и интеллигенции. «Это – святыня общенационального значения. Это – исторический центр сопротивления воинствующему безбожию и политическому антихристианству: здесь был «штаб» св. Патриарха Тихона, в котором этот великий святитель боролся за будущее Церкви», – отметил епископ Кирилл.