Неписаные права в России законнее писаных

Результаты опроса «Левада-центра», посвященного итогам первой десятилетки нахождения Владимира Путина у власти, не принесли сенсаций - главной нерешенной проблемой в развитии страны, по мнению граждан, были и остаются коррупция и взяточничество.

На вопросы про борьбу с коррупцией в своем последнем интервью отвечал и Дмитрий Медведев. Для него антикоррупционный проект был и остается одним из приоритетных. Это тем более важно, что Дмитрий Медведев ранее уже давал понять, что результаты первых четырех лет помогут ему решить, выдвигаться ему или нет на следующих выборах главы государства.

Впрочем, вряд ли у кого-то есть иллюзии, что с вековечной коррупцией можно справиться за столь короткий промежуток времени. Вот и Дмитрий Медведев признал, что победа над коррупцией является задачей власти, но ее решение может занять «десятилетия». Однако, по мнению главы государства, важно двигаться в этом направлении и делать «самое сложное» - применять законы и не бояться получить за это «по шапке».

Про самое сложное тут все сказано верно. Действительно, законы у нас очень часто боятся применять. У правового нигилизма есть свои четкие законы и своя - как волшебная игла в сказочном яйце - тайна поддержания бессмертия. Она состоит в довольно понятном и осязаемом всеми факте - расхождении между писаным и неписаным правом, где именно последнее является основой реального, воспроизводимого в повседневности порядка вещей. Писаное право исходит из равенства граждан и требует всеобщего уважения к закону. Неписаное право является фактически феодальным, сословным: оно устанавливает, что некоторые «равнее других», и дифференцирует общество «по цвету штанов». С примерами такой дифференциации мы сталкиваемся каждый день на дороге: многоуровневые феодальные привилегии формализованы мигалками, призовыми сериями номеров и многоцветием разномастных пропусков на лобовых стеклах.

Следствий этого положения вещей несколько, и они существенны. Первое следствие состоит в том, что уважение к писаному праву не безусловно и действует только в части, не противоречащей «сословной иерархии». Помимо очевидных особенностей организации дорожного движения для мигающих отдельных машин и кортежей, любой водитель прекрасно знает, с какими именно буквенными и цифровыми сигнальными системами на дороге связываться не стоит. Кроме того, едва ли не каждую неделю общество получает четкие сигналы относительно того, что последствия правонарушений на дороге для автомобилистов с разными статусами будут сильно различаться.

Это логично, потому что второе следствие состоит в том, что из-за приоритета неписаного права главной задачей правоприменительных органов является вовсе не обеспечение равенства перед законом. Напротив, приоритетом является соблюдение избирательного подхода к нормам права и охранительство - т. е. воспроизводство приоритета неписаного права в повседневной практике и усложнение пути к применению права писаного. В том числе и поэтому при всех реформах правил регистрации и урегулирования правонарушений по-прежнему выгоднее остается «договориться на месте».

В этом состоит функция правоприменителей и правоохранителей как служилого сословия. За эту службу они и получают ту или иную часть привилегий и прав извлечения выгоды из неписаных норм - т. е. прав создавать рынок услуг по обходу закона не только для привилегированных, но также и для народа в целом.

Причем как раз запрос власть имущих к правоприменителю «понимать все правильно» и не тревожить серьезных людей своими законами всегда будет индульгенцией для чиновников (в данном случае сотрудников ГИБДД) избирательно подходить к закону и во всех других случаях.

В свою очередь, чем больше феодальные привилегии сильных мира сего, тем всегда больше будет не только сопротивление масс в деле поиска уловок для ухода от неравного и неуниверсального закона, но и желание простых граждан присоединиться к кругу привилегированных. Присоединиться хоть бы и не на постоянной основе (т. е. стремясь войти в круг привилегированных сословий), но по ситуации и тогда, когда сильно нужно, - за плату. Таким образом, соответствующий рынок услуг неизбежно создается благодаря импульсам не только сверху, но и снизу.

Причем в основе этого процесса оказывается своеобразное чувство справедливости. Одно дело, когда феодальное право неравенства перед законом официально установлено. Тогда задачи правоохранения и поддержания неравенства разных социальных статусов совпадают и не вызывают таких коррупционных искушений и индульгенций для правоприменителей. А для «низших сословий» не возникает ни возможности, ни каких-либо особых прав претендовать на привилегии.

Другое дело, когда реальная система сословных прав сосуществует с провозглашенным писаным правом принципом равенства перед законом. Тогда-то и возникает возмущение несправедливостью: «Им можно, а мне нельзя?» Появление рынка услуг по игнорированию правил позволяет удовлетворить жажду справедливости быстрее и проще, чем посредством официальной борьбы за права. Ожидание коррупционного поведения друг от друга превращается в некую норму неписаного права для всех участников дорожного движения. Так это право закрепляется, легитимируется и раз за разом побеждает официальные законы.

Аналогичным образом историю с писаным и неписаным правом можно изучить и применительно к иным сферам окружающей жизни, будь то экономика или даже функционирование самой «вертикали власти». И увидеть, что именно из зазоров и пропастей между этими параллельными системами права с завидной регулярностью возникает коррупция, несмотря на все кампании по борьбе с ней. Более того, само писаное антикоррупционное законодательство и борьба с коррупцией при такой системе часто могут оказаться с точки зрения неписаного права своего рода незаконным конкурентным преимуществом в переделе власти и собственности. Тогда-то и становится ясно, почему самое сложное - это не получить по шапке.