Почему Китай не сверхдержава

Как давно вы держали в руках предмет, сделанный в Китае? Несомненно, только что: компьютерная мышка, которой вы открыли эту страницу, с большой вероятностью сделана в Китае. Как давно вы слышали в последний раз, что Китай будет сверхдержавой в ХХI веке? Наверное, совсем недавно. Это сейчас весьма модно.

Принято считать, что история Китая идет по кругу - имперскими циклами. За последние две тысячи лет Китай много раз был самой населенной страной мира с самой большой экономикой: как минимум, при династиях Хань, Тан, Мин. Если новый Китай в форме КНР приблизится к мировому доминированию в экономике, политике и военной силе, он лишь восстановит «нормальное» для целого ряда прошедших столетий положение вещей.

Однако этому слишком многое мешает. Китайская экономика бьет в последние четверть века все рекорды роста. Но сотни миллионов китайских крестьян еще пашут на волах, в стране нет всеобъемлющей пенсионной системы, электричества не хватает на всех. Накормить полтора миллиарда человек - вот какая задача будет стоять перед Китаем в XXI веке, и всерьез говорить об уровне личного благосостояния, сравнимом с США или ЕС, невозможно.

Китай не обладает достаточными ресурсами, и на мировой рынок пришел поздно, когда почти все было поделено. Китай оказывает политическую поддержку Венесуэле и Судану не потому, что прагматикам в Пекине нравятся тамошние режимы, а потому, что Китай зависит от их ресурсов. Законтрактовать огромные объемы газа и нефти по всему миру - одно, а реально положиться на их бесперебойные поставки - совсем другое. Ресурсная независимость для Китая почти недостижима.

Китайская система управления не вызывает в мире желания ее копировать. Политическая стабильность - это хорошо, авторитарность - плохо. Сложившиеся в Китае за века ценности меритократии работают, и коммунистическая партия имеет «мандат неба» в глазах народа, пока обеспечивает лучшую жизнь каждому новому поколению. Но рост экономики не может быть бесконечным, а реформы, идущие исключительно «сверху», не могут быть полностью успешными. Если правительство - главный европеец в экономике, это совершенно не обязательно приводит к европеизации общества. Особенно в отсутствии состязательности в политике и в условиях цензуры, которая ослабляет возможности развития.

Парадоксальным образом, цензурируя Google на слова вроде «Тяньаньмэнь», китайское руководство подавляет не только свободу информации, но и изобретательность самих китайцев, и отдаляет перспективу, когда в стране не только собирали бы iPod\'ы, но и создавали бы их дизайн.

Современные технологии очень открыты. Нет открытости - нет и прорыва в технологиях. Китай - это мировой сборочный цех, у которого мало перспектив стать мировым проектным бюро.

Супердержава может проецировать силу в глобальном масштабе. Я не буду рассказывать истории из прошлого про китайцев, которые изобрели порох, но веками использовали его для фейерверков, и которые сознательно отказались от колониальной экспансии при династии Мин. Я не буду распространяться о том, что стратегические силы Китая несравнимы с американскими или российскими. Китай сейчас имеет достаточно сильную армию и теоретические возможности для силового решения своей территориальной проблемы и аннексии Тайваня. Но подобный конфликт нанесет невосполнимый ущерб бесчисленным цепочкам поставок, которыми Китай связан со всем миром, и от которых зависит благосостояние страны, так что войну в проливе следует считать маловероятной. Идея же разбирать по винтику и копировать импортные истребители делает честь прилежанию китайского народа, но такая тактика в обозримом будущем не позволит наводить демократию в дальних странах при помощи авианосцев, как это пристало современной сверхдержаве.

Не бывает мирового лидерства без soft power, культурного доминирования. Наука и искусство Китая еще не оправились от разгрома в годы «культурной революции». Огромные средства, которые Китай вкладывает в создание национальной системы университетов, еще не дали полной отдачи, а запрет на свободомыслие тормозит прогресс науки.

Конечно, великая древняя культура Китая производит впечатление, и готова уже литься в массы, хотя бы через китайское кино в его экспортном варианте. Но условная западная цивилизация, включая Россию, все еще безумно далека от китайского мира. Сколько бы татуировок с китайскими иероглифами не делали современные молодые люди на Западе, немногие хотят и могут их прочесть. Кстати, очень трудно представить себе мировое распространение китайского языка в силу его невероятно сложной письменности, для постижения которой требуются годы упорного труда.

Так что нам предстоит в ближайшие годы иметь дело с крепнущим и все более амбициозным Китаем, который, тем не менее, не сможет претендовать на мировое лидерство ни в политике, ни в экономике, военной силе или культуре.