Свобода лучше, чем несвобода: зазвучит ли это снова?

Есть ценности и есть интересы.

Людям свойственно действовать в своих интересах — извлекать выгоду, отвоевывать рынки и зоны влияния, бороться за власть и за право считаться лучшим в своей области.

Интересы у всех разные. Ценности — примерно одинаковые. Для кого-то это десять заповедей, для кого-то — Всеобщая декларация прав человека, а для большинства — просто некие нравственные установки, каким-то образом прошитые в мозгах.

Ценности ограничивают людей. Люди преследуют свои интересы, но в какой-то момент интересы вступают в противоречие с ценностями, и тогда приходится останавливаться. Говорить: нет, дальше я не пойду. Я очень хочу стать богатым, но я не буду ради этого убивать. Я очень хочу стать знаменитым, но я не буду ради этого подличать.

Интересы и ценности у разных людей содержатся в разных пропорциях. Люди, у которых ценности занимают большое место, останавливаются там, где люди, у которых ценности задвинуты в дальний угол, идут дальше.

Тем, у кого слишком много ценностей, — жить трудно. И с ними жить — тоже трудно. Окружающие считают их не приспособленными к жизни рохлями и используют в своих интересах. Люди ценностей это понимают, но не могут себе изменить и поэтому очень гордятся собой.

Люди интересов, пренебрегающие ценностями, наоборот, прагматичные и хваткие. Но с ними жить тоже нелегко, потому что ради своих интересов они топчут всех без разбора.

Интересы толкают людей вперед. Ценности корректируют направление движения. Это две чаши весов, между которыми должен соблюдаться баланс. Система сдержек и противовесов, позволяющая человечеству развиваться.
Мы живем в мире, где баланс нарушен. Равновесие сместилось в пользу интересов, ценности превратились в нечто эфемерное, необязательное. Какая нравственность? Забудьте, даже смешно говорить об этом всерьез...

Старшеклассники искренне не понимают, почему Раскольников мучился, убив старушку. Разве нельзя убивать старушек? Бросьте, вон их мочат в телевизоре каждый день по десять штук, и никто не мучается.

Баланс нарушился не только в нашей стране, где это можно было бы объяснить рывком к рынку и дискредитацией коммунистической идеологии, но и в западном мире. В США и Европе правят люди интересов, проводящие реальную политику. Реальная политика — это разбомбить Белград и признать независимость Косово, наплевав на международное право. Пойти войной на Ирак, прикрываясь необходимостью прекратить разработки ядерного оружия, которых на самом деле нет и не было. Пытать пленных в Абу-Грейб и Гуантанамо. Отказаться учитывать интересы России и довести отношения практически до “холодной войны”.

Наши правители не уступают западным.

Реальная политика — это баш на баш.

Вам Косово, нам Абхазию с Осетией. Вам Грузию, нам Венесуэлу. Вам Украину в НАТО, нам рыночные цены за газ, который она у нас покупает.

Вся политика ведется исключительно в интересах государства. Ценности не учитываются. Про них вспоминают, только когда интересы заводят уже так далеко, что им необходимо придумать какое-то приличное оправдание.

Чтобы оправдать признание независимости Южной Осетии и Абхазии, пришлось придумать геноцид осетинского народа.

Военно-следственный комитет, правда, не смог собрать для него достаточно доказательств. Местных жителей, убитых во время боев за Цхинвал, оказалось слишком мало, поэтому геноцид тихо отпал.

Ценностями легко пренебречь, но манипулировать ими сложно. Они твердые. Не прогибаются.

Интересы вытеснили ценности не только во внешней политике, но и во внутренней жизни.

Жалкие пенсии и заоблачные лекарства. Медицина, больше похожая на издевательство, чем на врачебную помощь.

Такая же милиция, такие же суды — и при этом бесконечные восхваления в адрес власти, ложь, воровство, невиданная коррупция, вызывающие единственное желание у людей, которые не могут отказаться от ценностей, — убежать из этого шабаша интересов, спрятаться, закрыть дверь, поставить забор, никого не пускать и ничего не знать.

Все это — результат пренебрежения гуманистическими ценностями, которое на каждом шагу и на всех уровнях демонстрирует власть.

Президента Ельцина, человека интересов, вынесли наверх люди ценностей, поэтому он был вынужден иногда, очень редко, под них подравниваться.

Зато президент Путин оказался идеальным реальным политиком, исходившим из того, что ценности — выдумка западных спецслужб, которые дурят ими народы тех стран, где американцы стремятся распространить свое влияние.

Нельзя сказать, что это в корне неверная точка зрения. Западные спецслужбы действительно используют гуманистические ценности в своих интересах — играют на потребности людей верить в свободу, справедливость и честность.

Такая потребность существует всегда — потому, что в любом самом прожженном и циничном обществе остаются люди ценностей. Они должны были бы вымирать там, как мамонты. Но до конца почему-то не вымирают.

Это они вздрогнули, когда Медведев — еще не президент, а кандидат в президенты — сказал: “Свобода лучше, чем несвобода”. Вздрогнули, будто услышали отзвук давно затихшей струны. И до сих пор верят, что она зазвучит снова.