Так манипулирует Китай курсом национальной валюты или нет?

США вновь обвинили Китай в манипулировании курсом национальной валюты. И зря — эта «манипуляция» выгоднее Вашингтону, чем Пекину.

Мог ли новый министр финансов США Тимоти Гайтнер предположить, что его комментарий, запрятанный в глубине 102−страничного ответа на вопросы американских конгрессменов, станет причиной первого крупного международного скандала в истории новой американской администрации?

«Барак Обама, основываясь на мнениях различных экономистов, считает, что Китай манипулирует курсом своей национальной валюты» — вряд ли эта фраза вообще была предназначена для «внешнего использования». Гайтнер должен был получить одобрение Конгресса США, а что может быть более приятно уху конгрессменов, чем повторение одной из главных экономических мантр последних нескольких лет — американцы теряют рабочие места из-за Китая, который искусственно занижает курс своей валюты по отношению к доллару, стимулируя экспорт.

Заявление Гайтнера, однако, привлекло внимание СМИ. Во многом из-за того, что оно стало чуть ли не первым официальным комментарием представителя новой администрации по американо-китайским отношениям. Белый дом немедленно сдал назад и постарался убедить официальный Пекин не воспринимать слова Гайтнера слишком серьезно. Ясно, что у Барака Обамы пока нет продуманного плана действий в отношении Китая, и ссориться с властями КНР в первую неделю своего правления ему совершенно не с руки.

На ремарку Гайтнера вообще можно было бы не обращать внимания, если бы она не поднимала действительно серьезную проблему. Торговые отношения между Китаем и США на протяжении последних десяти лет определяли развитие мировой экономики, сегодня этот период относительного всеобщего процветания подошел к концу. Прежде чем переходить к новому этапу, необходимо разобраться, что именно происходило в последние годы, кто кому помогал и кто кого субсидировал. А здесь разногласия Пекина и Вашингтона очевидны.

Курс юаня к доллару оставался неизменным более десяти лет, вплоть до июня 2005 года, когда Пекин приступил к плавной ревальвации национальной валюты — не только исходя из объективных потребностей внутренней экономики, но и стремясь успокоить своих критиков в Европе и США. В результате за последние три года юань укрепился почти на 18% по отношению к доллару США. Китайская валюта росла вплоть до июля 2008 года, когда резкое замедление экспорта и усиление курса доллара по отношению к другим валютам (за исключением иены) остановили этот рост на уровне 6,8 юаня за доллар.

В Вашингтоне все это время утверждали, что юань растет слишком медленно. В словах американцев была своя внутренняя логика: ревальвация юаня почти никак не сказалась ни на профиците китайского торгового баланса, ни на дефиците американского. Да и не могла сказаться: импорт из КНР составляет лишь около 10% от совокупного американского импорта, а экспорт в КНР — и вовсе примерно 3% от совокупного американского экспорта товаров и услуг.

Так что ускоренная ревальвация китайской валюты без радикальных изменений в самой американской экономике (например, без повышения доли сбережений к ВВП) в лучшем случае привела бы лишь к замещению китайской продукции индийской или вьетнамской.

Из Пекина ситуация видится иначе. Для сдерживания роста курса юаня Китай был вынужден запасать рекордные объемы валютных резервов, в основном в долларовых активах. К началу 2009 года КНР была крупнейшим держателем государственных ценных бумаг США — то есть крупнейшим кредитором этой страны, накачивавшим американский потребительский пузырь, лопнувший в прошлом году.

Связка Китай—США (американский экономист Найэл Фергюссон назвал ее Чимерикой) работала как часы — в Китае производили товары, которые сметали с полок американцы. А нехватку денег всегда можно было компенсировать за счет китайских же сбережений. Так что если сегодня в США многие считают себя пострадавшими от китайских валютных «манипуляций», то в КНР, напротив, чувствуют себя благодетелями.

«Американцы решили, что могут жить за счет других людей. Сначала это были японцы, теперь китайцы. Вы думаете, мы это не понимаем? — заявил в декабре прошлого года на встрече с журналистами Гао Сицин, президент Китайской инвестиционной корпорации — суверенного фонда, управляющего активами на 200 млрд долларов. И добавил: — Мы готовы были это делать, пока ситуация выглядела надежной. Но если это не так, зачем продолжать? Давайте менять правила игры».

Американцам это, конечно, невыгодно — кто будет финансировать тот же почти триллионный антикризисный план Обамы, получивший на прошлой неделе одобрение американского Сената? Но все же в долгосрочной перспективе правила игры действительно изменятся, эпоха сверхпотребления в США, похоже, закончилась. А в Китае все большее внимание уделяют развитию внутреннего спроса.

Марк Завадский