У нас стало модным делать вид, что ты заботишься об интересах страны

Сергей Минаев, автор романа «Духless», пришел на НТВ, чтобы вести ток-шоу на актуальные общественные темы «Честный понедельник». Диспут о пользе экономических санкций происходил в режиме искусственно смоделированной истерики.

Первый же эфир годится как материал для романов «Умless» или «Совестьless». А можно просто «...less».

Профанация заботы об интересах страны и народа в нынешнем сезоне, видимо, станет самым модным форматом.

НТВ продолжило менять цвет и начало менять громкость — в сторону увеличения, конечно. Новое ток-шоу «Честный понедельник» по мизансцене и дизайну аналогично программе «К барьеру!», только перекрашенному в верноподданнические цвета и лишенному шумовых пределов. Развевающиеся бело-красно-синие флаги больше похожи на пляжные парео. Трехцветностью они вторят каналу «Россия». Но одно дело — заставки. Другое — стабильный фон самой программы. В качестве постоянного фона колышущаяся трехцветность утомляет и нервирует. Однако НТВ в последнее время считает своим долгом превышение меры во всем.

Агрессивности фона соответствует агрессивность массовки. Арена дискуссии окружена плотной толпой так называемых простых зрителей. С ними, судя по всему, очень своеобразно и много работали, потому что они вопят, свистят, кричат и производят постоянное «волнение в зале», далеко не всегда согласуясь с конкретными репликами выступающих. Зрители до того честно отрабатывают свое, что, похоже, слушать ораторов им просто некогда. Думать — тоже. Они работают голосовыми связками, а не головой.

Пора уже ввести термин «студийные лжезрители».

Шумовой барьер, который приходится постоянно преодолевать, изначально задает повышенный тон и динамику разговора. Надо не просто кричать громче лжезрителей, надо еще и успевать прокричать что-то свое в промежутках относительного затишья. Принято полагать, что в споре рождается истина. «Честный понедельник» показывает, что бывают споры, в которых истина умирает. И умирает не своей смертью, а стараниями мнимой демократии.

В заданных правилах игры начинаешь солидаризироваться с теми, кто не участвует в орательстве. Леонид Гозман, сопредседатель партии «Правое дело», выступает против экономических санкций, выступает интеллигентно. А герой программы Андрей Малявко, у которого в августе в Северной Осетии убили друга, ратует за санкции и не покупает продукты из Грузии и Украины. Однако он ведет себя как нормальный человек, и его жаль за его тихий голос. Оба они вызывают симпатии. Эстетические категории берут верх над политическими взглядами, что в ток-шоу на общественно-политические темы может дезориентировать зрителей по эту сторону экранов.

Владимир Вольфович появляется настолько дежурно, что возникает ощущение, будто главный ведущий всея ток-шоу российского ТВ давно уже он. Стоило приглашать на новенького Сергея Минаева, чтобы оставлять вечного Жириновского.

Дискуссии как таковой в очередной раз не получается.

На нынешнем ТВ это норма. Погоня за количеством хоть сколько-нибудь острых моментов и афоризмов отменяет длинные мысли и рассуждения. Диалоги всё одноклеточнее и одноклеточнее.

Остается пока непонятным, какова сверхзадача программы — очередной инфотейнмент в максимально попсовой форме или же адаптация массового зрителя к очередной общественно-политической кампании? В любом случае «Честный понедельник» нечестен прежде всего по отношению к народу.

Лжезрителей провоцируют на роль бесноватой толпы, от которой можно ждать всего, чего угодно, только не гражданской зрелости. А человеческое множество в пространстве, где происходит действие, театральное или телевизионное, не суть важно, — это всегда символ народа.

Когда народ безмолвствует, как на большинстве сегодняшних ток-шоу, это печальный симптом. Во многих рекламных материалах, предварявших выпуск «Честного понедельника», гордо говорится об отмене этой повсеместной практики и об активности зрителей в студии нового ток-шоу. Но активность понята как первобытный хаос, как стадность то ли фанатов какой-то поп-звезды, то ли разнузданность болельщиков какого-то футбольного клуба. Активности внутренней, самостоятельной, а не срежиссированной извне в «Честном понедельнике» нет. И боюсь, нет программно, спланированно. Во всяком случае, именно для таких индивидов толпы в последнее время НТВ создает свои программы вроде «Ты не поверишь!».

Но мы-то здесь в России, да еще и совсем здесь, в Москве, чуем разницу между субаудиторией и гражданским большинством, между навязываемым и принимаемым, между форматом и жизнью. Из ближнего зарубежья, смею предположить, эти тонкие различия уже не прочитываются.

Можно легко представить, как смотрится «Честный понедельник» где-нибудь в Грузии, на Украине, в Молдове или Эстонии. Говоря языком советских времен, приличествующим предмету, — как «развязывание антигрузинской (антиукраинской и далее по списку) истерии», как «натравливание» и «политика угроз». Неумело создаваемая иллюзия силы есть проявление слабости. Вот именно таким слабым, истерикующим агрессором предстает по воле НТВ российское население.

Сам телеканал тоже сильным не выглядит. Пожалуй, в «Честном понедельнике» НТВ впервые за всю свою историю вдруг кажется провинциальным. Слишком много суеты, слишком много лишних мельканий и движений в кадре, слишком мало игры хоть ума, хоть остроумия. Сообразить, каков Сергей Минаев как ведущий, не успеваешь. Он просто работает в предложенном формате, благо хватает голоса и микрофон выручает. Но закрытый «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым» вспоминаешь почти как академический симпозиум. Там, по крайней мере, никто не выдавал бессмысленный и беспощадный гвалт за проявление социальной активности. Чем больше НТВ заботится о своей аудитории, тем виднее, какого НТВ о ней мнения.

Екатерина Сальникова