Газовый кошмар еще не закончен

Результат ночных бдений премьеров Путина и Тимошенко выглядит как попытка дать обеим сторонам возможность сохранить лицо. Согласие Юлии Владимировны платить за наш газ европейскую цену минус скидка в 20% можно при желании трактовать как триумф Москвы. Но только вот как страна, балансирующая на грани дефолта, сможет осилить цену в 360 долларов? И какой смысл для Киева было соглашаться на 360, если он еще недавно с гневом отметал предложение платить 250 “зеленых”?

Дьявольская запутанность и непрозрачность схем газовых расчетов между Россией и Украиной уже давно стала притчей во языцех. Возникает подозрение: официальные результаты переговоров двух премьеров рассчитаны исключительно на внешнее потребление. А схема, о которой они договорились на самом деле, пока известна лишь узкому кругу лиц. Впрочем, газовые бодания Москвы и Киева зашли так далеко, что сама по себе проблема цены на газ стала по существу глубоко второстепенной…

Прошедшая в Кремле международная встреча по газовой проблематике стала наглядным символом неуспеха нашей стратегии. Европа действо фактически проигнорировала. Представлявший ЕС министр промышленности Чехии является чиновником настолько низкого ранга, что в обычной обстановке у него были бы весьма скромные шансы попасть на порог приемной Президента России.

Если брать чисто энергетические аспекты, то итоги очередного газового побоища с Киевом отнюдь не являются катастрофическими для Москвы. Фраза “надо стать независимыми от этих непредсказуемых русских”, может быть, и превратилась для европейцев в мантру. Но “снять Европу с российской газовой иглы” — задача лишь ненамного меньшего масштаба, чем избавление самой России от ее зависимости от нефтедолларов.

Однако в политических итогах конфликта сложно найти хоть какой-то повод для оптимизма. России вновь продемонстрировали степень ее реальной изолированности в Европе и предельную ограниченность нашего пространства для маневра. Фактически речь идет о повторении дуэли с Западом из-за грузинской войны с той лишь разницей, что нынешний “бой” Москва проиграла.

Укладывающаяся в формулу “либо приведете в чувство своих киевских партнеров, либо замерзайте” стратегия России вовсе не зря еще недавно казалась такой беспроигрышной. То, что происходит на политической сцене Украины, — вовсе не торжество демократии, как это кажется некоторым российским либералам. В реально работающей демократии если политик пытается врать или грубо нарушить свое обещание, ему тут же бьют по рукам. Вспомним хотя бы, как “измордовали” Хилари Клинтон, попробовавшую было приврать о своих “геройствах” в Боснии. Нынешнюю Украину поэтому корректнее сравнивать с анархической Польшей XVIII века, где никто никого не слушается и никто ни за что не отвечает.

Если мыслить в категориях логики и справедливости, то позиция Москвы действительно была весьма сильной. Но, как нам в который раз напомнили в предельно грубой форме, мировая политика делается исходя из собственных своекорыстных интересов, а вовсе не логики и справедливости.

Как бы ни развивался конфликт между Москвой и Киевом, Запад всегда будет действовать, опираясь на показания “датчика” системы “свой—чужой”. А в этой конфигурации Москва всегда будет “чужой”. Украина — это ведь страна “победившей оранжевой революции”. Россия — “колыбель путинского авторитаризма”. Украина, как и почти весь остальной ЕС, — член “клуба” потребителей энергоресурсов. Россия — член “конкурирующего клуба” их поставщиков.

Именно эти обстоятельства и предопределили фактически проукраинскую линию Запада.

А что бы ни говорили сами европейцы и кремлевская пропаганда, позиция верхушки ЕС с самого начала была именно проукраинской. Во время прошлогодней бойни в Южной Осетии Вашингтон с деланым негодованием бил себя в грудь и повторял, что неважно, кто именно начал войну. В ходе нынешнего конфликта боссы Евросоюза продемонстрировали не меньшее лукавство: они, мол, не понимают, кто на самом деле прав в споре России и Украины.

В Москве абсолютно правильно просчитали: нынешние киевские политические жрецы молятся на алтаре НАТО и Евроинтеграции. Поэтому ясного сигнала из командного центра западного мира было достаточно, чтобы заставить украинцев изменить свое поведение. Но в Москве не предвидели другое: что западные лидеры не захотят подавать такой сигнал.

Если бы перед непосредственной и масштабной угрозой насильственной “морозотерапии” оказались подданные Буша/Обамы или Саркози с Меркель, те бы мгновенно скрутили кого нужно в бараний рог. Но раз речь шла в основном о Восточной Европе, западники делали вид, что они бессильны. Никто этого, конечно, никогда не признает. Но скорее всего многие стратеги в Вашингтоне, да и в Брюсселе мыслили примерно таким образом: за время их пребывания в социалистическом лагере болгары привыкли к лишениям. Вот пусть еще немного померзнут ради грядущего торжества евроатлантических идей!

Итак, в ходе нынешнего конфликта западные лидеры проявили далеко не самые привлекательные человеческие качества. Но считать Москву невинно пострадавшей бедной овечкой тоже неправильно. В золотую советскую эпоху у недовольных мужьями жен было принято строчить на своих благоверных жалобы в партком. Россия поступила очень похожим образом: вместо того чтобы решать проблему по-родственному и без привлечения посторонних, мы накатили бумагу в евроатлантический партком и стали ждать, когда Запад нас рассудит. Про себя западники, наверно, сказали нам за это спасибо: в будущем они, несомненно, воспользуются нашим любезным предложением и постараются поглубже влезть в российско-украинскую газотранспортную систему. Но решать спор по существу нам все равно пришлось в “узком семейном кругу”.

“Помилуйте, — скажет на это какой-нибудь защитник официальной линии нашей власти. — Партнеры из Киева продемонстрировали полную недоговороспособность. С ними было просто невозможно иметь дело!” Извините, но не помилуем и не поверим. Политики из двух славянских столиц могут сколько угодно предпочитать разные цветовые гаммы. Но благодаря газовой трубе и доходам от нее они все равно существуют в симбиозе. Отношения между облеченными властью москвичами и киевлянами носят такой характер, что обо всех их нюансах знают только они сами. И это — давайте будем честными — является еще одной, на этот раз уважительной причиной отказа Европы судить, кто прав, кто виноват в споре Москвы и Киева.

Выведение конфликта между Россией и Украиной из сферы внутренних разборок в плоскость межгосударственных отношений могло означать только одно: Москва не сориентировалась в киевских политических джунглях и то ли не с тем договорилась, то ли не на того поставила. “Чудны дела твои, Господи, — сказал мне в прошлом году российский сенатор. — Я-то думал, что мы в Украине ставим на Тимошенко. Но когда в Совфед приходил ее соперник, спикер Верховной рады Литвин, нам велели устроить ему овацию. Что бы это значило?”

Милые бранятся — только тешатся: верхушки России и Украины живут именно по этому закону. Помнится, недавно Юлию Тимошенко разыскивала наша Генпрокуратура. А теперь она вновь уважаемый международный политик, с самим Путиным соглашения подписывает. Впрочем, в качестве морали всей этой истории больше подходит другой образ. В эпоху премьерства Тэтчер британская полиция как-то исключительно жестко пресекла в Лондоне массовые акции протеста, переходящие в беспорядки. “Премьер-министр показала, что у нее кишка не тонка!” — поздравил “железную леди” на следующий день ее сторонник в парламенте. “Жалко только, что для того, чтобы это доказать, людям пришлось оставить свои кишки на тротуарах!” — тут же отреагировал на это лидер оппозиции. Точнее, наверное, и не скажешь.

Михаил Ростовский