Спасти российский \"средний класс\" невозможно, потому что его нет?

Признаюсь честно, я себя к «среднему классу» отношу с большой натяжкой, как бы это ни льстило моему самолюбию. Я не согласен с Владиславом Сурковым, определяющим «средний класс» как «собственников обычного жилья, скромных автомобилей, небольших компаний, … квалифицированных рабочих, сельских специалистов, офицеров, госслужащих и офисных работников», и считаю, что жилье и скромный автомобиль способствуют принадлежности к «среднему классу» не более, чем очки (и шляпа) – принадлежности к интеллигенции. 

Согласитесь, объединение публики, столь разношерстной по всем критериям – начиная с уровня доходов и заканчивая привычками и образом жизни – требует не то что недюжинной смелости, а, я бы сказал, незаурядного новаторства, основанного на исключительном прорыве в области общественных наук. Однако все эти весьма различные социальные группы и категории населения записаны в один класс, награждены гордым титулом «гегемон», о котором обещано позаботиться и не дать в обиду. Причем о «бедолагах, назанимавших миллиарды долларов на покупку дутых активов» уже позаботились, без лишней шумихи и по-деловому. Просто дали денег, столько, сколько «сироты» попросили. Просто так, без условий, как само собой разумеющийся факт. Теперь обещано спасти «гегемона» – поддержать уровень его занятости и потребления.

И эта задача будет посложней, чем раздать миллиарды долларов олигархам и дружественным банкам. Хотя бы потому, что в первом случае приходится иметь дело всего лишь с десятком-другим людей, чьи имена пока держатся в первых строчках списка «Форбс», а во втором – да простит мне В. Сурков использование более привычного и простого термина – с народом. Да-да, с народом. Поскольку для такого обширного круга людей со столь различными положением, нуждами и ценностями и объединяемого по сути лишь географией и языком (и, конечно, просмотром одних и тех же телеканалов) представляется уместным именно это определение. 

Ну а что еще, в самом деле, может быть общего у рабочего с зарплатой в 10 тысяч рублей, отправленного в отпуск на весь январь за 2/3 жалования, и чиновника, не говоря уже о столичном «офисном планктоне»? Объединить их в один класс не смогли бы никакие силы, кроме… ну ладно, все и так поняли. 

Дело хотя бы в слишком значительном разбеге уровня доходов, что, на мой взгляд – основной критерий принадлежности к «среднему классу». В самом деле, если подходить к вопросу с мерками, принятыми в «цивилизованных странах» Европы, США, то цена «пропуска» в «средний класс» начинается с годового дохода примерно в 50–70 тысяч долларов на семью.

В России граждане с такими доходами составляют лишь тонкую прослойку, не более, к которой относятся чиновники, представители бизнеса (скорее среднего, чем малого), менеджеры среднего и высшего звена, представители шоу-бизнеса и криминала. Ни специалисты (тем более сельские), ни офицеры, ни, тем более, рабочие у нас в стране на принадлежность к «среднему классу» претендовать, увы, не могут, поскольку балансируют между нищетой и бедностью.

Скажем прямо: по уровню социального расслоения Россия занимает одно из первых мест в мире (если кому-то по душе такие рекорды), а это делает всякие рассуждения о «среднем классе» лишенными практического основания. К тому же так некстати разразившийся в кризис обнажил полнейшую моральную нищету и отсутствие каких-либо скрепляющих уз предполагаемого «гегемона», кроме страха перед будущим, пришедшего на смену потребительской жажде, – что в ближайшие два-три года не сулит ничего хорошего. Впереди безработица, снижение доходов и вообще неопределенность. Счастье вскормленного нефтедолларами «гегемона» оказалось хрупким и недолгим, а сам он – вечным подростком, которому просто не хватило времени переболеть детскими болезнями. 

Спасти российский «средний класс» невозможно, поскольку такого класса в России нет. Во всяком случае, в виде «гегемона», о котором говорилось выше. Это не значит, что никого не надо спасать. Спасать надо, даже очень. Рабочих, чьи заводы закрываются и которых (в лучшем случае) переводят на неполную рабочую неделю, отправляют в частично оплачиваемые отпуска или сокращают. Бизнесменов, которым очень скоро нечем будет платить аренду и заработную плату. Увольняемых из армии офицеров. Неквалифицированных отечественных «менеджеров», чьи ошибки могли покрываться только сверхприбылью в несколько сотен и ежегодным ростом в несколько десятков процентов. И даже оставшийся не у дел «офисный планктон», плохо приспособленный к выживанию в реальности кризиса. Спасать нужно просто людей, у которых очень скоро не будет средств оплачивать кредиты и которые рискуют потерять ипотечное жилье и превратиться в люмпенов. Неважно, из какого класса произойдет это превращение. В конце концов, это вопрос подходов к классификации.

Андрей Ляпин