Насколько кризис отодвинул обещанное нам \"светлое будущее\"?

В нашем государстве давно крепка традиция планирования. В этом году самым грандиозным правительственным планом стала концепция развития России до 2020 года, которая обещает стране более чем отрадные перспективы. Насколько скорректировал эти прогнозы мировой кризис?

Сергей Гуриев, Ректор Российской экономической школы:

Весной 2008 г. Российская экономическая школа вместе с Минэкономразвития провела опрос крупнейших российских бизнесменов. Тема опроса — с какими, по мнению российского бизнеса, долгосрочными вызовами столкнется Россия в 2020 г. В первую очередь, бизнесмены указывали на неэффективность государства и коррупцию, но в целом были достаточно оптимистичны: они говорили, что Россия справится со стоящими перед ней проблемами, что сегодняшняя молодежь сможет сделать в России отличную карьеру, что, более того, их собственным детям они советуют строить карьеру именно в России. Конечно, все они отмечали и опасность войны на Кавказе, и небольшую вероятность катастрофического глобального кризиса и следующего за ним обвала цен на нефть. Но в целом они были вполне уверены в светлом будущем страны.

Такое же светлое будущее было описано и в «Программе 2020» — Концепции долгосрочного развития России на период до 2020 г. (КДР), разработанной Минэкономразвития как раз до августовской войны и осеннего глобального кризиса. Читать эту концепцию очень приятно, но сейчас она выглядит не очень реалистично — концепция предполагает достичь к 2020 г. среднеевропейского уровня как ВВП на душу населения, так и других показателей качества жизни.

Насколько это реалистично? С одной стороны, сегодняшний кризис серьезно ударит по России. Все записанные в КДР-2020 прогнозы надо корректировать — и они уже корректируются. Рассчитывать на прогнозные 7% роста экономики в 2009 г. не приходится; более того, любые положительные темпы роста можно будет считать удачей.

С другой стороны, падение цен на нефть — это не повод отказаться от долгосрочного планирования и реформ, записанных в КДР-2020.

Ведь мы собираемся жить дольше, чем год или два (после которых — в нормальном сценарии — кризис закончится). Так что кризис не означает, что надо ничего не делать и в ужасе ждать надвигающегося конца. Россияне переживают далеко не первый кризис за последние 20 лет. Если в Америке нынешний кризис называют самым серьезным со времен Великой Депрессии, то а России и в начале 1990-х и в 1998 г. речь шла не о снижении зарплаты и росте безработицы, а об угрозе голода и распаде страны. Сегодня удалось предотвратить банковскую панику, речь даже не идет об отмене свободной конвертации рубля. О конфискационной денежной реформе — обычном ответе советских властей на макроэкономические трудности — никто даже и не помнит. Поэтому можно и нужно анализировать не апокалиптические сценарии, а вполне конкретные и измеримые риски. Ответ на вопрос о том, что делать, сейчас должен зависеть от того, чего мы хотим добиться после кризиса и кем мы хотим быть через 10 лет.

Уже очевидно, что этот кризис не похоронит капитализм и глобализацию. Несмотря на масштабную национализацию банков и компаний по всему миру, все правительства в один голос обещают распродать эти активы сразу после кризиса. Лидеры Группы двадцати (включая Президента Медведева) также пообещали не вводить дополнительных протекционистских мер. Их заявления недвусмысленно указывают на нежелательность избыточного регулирования. Это означает, что долгосрочные приоритеты — как России в КДР-2020, так и каждого россиянина — остаются теми же, что и раньше.

Необходимо инвестировать в свои навыки и умения, которые позволять опередить других в рыночной экономике, быть более конкурентоспособным в глобальном мире. В чисто практическом смысле это опять-таки означает — пытаться получить хорошее образование, найти пусть теперь и не высокооплачиваемую, но перспективную работу, пытаться удержать и развить свой бизнес.