Зачем Руслан Аушев обещает Кавказу новую войну?

После смены власти в Ингушетии республика начинает приходить в себя. Но отдельные деятели вдруг заговорили о реанимации «Аушетии» – Ингушетии, которая существовала при первом ингушском президенте Руслане Аушеве. Сам Аушев на прошлой неделе намекнул, что в противном случае на Кавказе начнется война.

Если вспомнить, что было в Ингушетии при Руслане Аушеве, можно сделать вывод: если война и разразится, то скорее в случае его возврата во власть.

– Политика Аушева во многом была построена на соглашательстве с боевиками, – рассказал директор Фонда исследований проблем демократии Максим Григорьев. – Есть много свидетельств того, что во время чеченской войны боевики имели возможность отдохнуть на территории Ингушетии и вообще чувствовали себя в республике очень комфортно.

Ингушский лагерь беженцев давал массу возможностей передохнуть – от питания до лечения – сотням боевиков. Статусом беженцев в Ингушетии любили прикрываться «гвардейцы» полевого командира Руслана Гелаева, приближенные Басаева и Хаттаба.

Уже после отставки Аушева в 2002 году ФСБ обнаружила в окрестностях Назрани дом, принадлежавший Аслану Масхадову. Особняк площадью около 400 кв. м был расположен неподалеку от резиденции Руслана Аушева. Немудрено, что с таким прикрытием сепаратисты чувствовали себя в Ингушетии, как в родных горах.

«Многие факты подтвердили, что бандиты получали поддержку с территории Ингушетии, – писал в своих мемуарах генерал Геннадий Трошев. – На это же указывали и радиоперехваты переговоров боевиков».

Дело дошло до того, что 11 мая 2000 года было совершено открытое нападение на колонну внутренних войск уже в самой Ингушетии. В результате атаки погибли 19 военно-служащих, но от Аушева тогда мы услышали лишь очередные призывы к выводу войск.

Некоторые местные законодательные инициативы Руслана Аушева до сих пор вызывают оторопь у нормальных людей. Например, мечта о поголовном введении многоженства. Другие предложения были гораздо более мрачными. «На территории Ингушетии необходимо узаконить кровную месть, так как это древний обычай ингушского народа и поделать с этим ничего нельзя», – заявлял он десять лет назад. Кровная месть и массовые похищения людей прочно вошли при нем в обиход.

Только с 1997 по 1999 год в «мирной» Ингушетии было похищено более 600 человек. Об этом в свое время рассказывал редактор сайта «Ингушетия.ру» Магомед Евлоев, который в те годы работал в органах местной прокуратуры.

«Когда закончилась первая чеченская война, в Ингушетию стали наезжать вооруженные люди с документами типа «Воору­женные силы Ичкерии». Мы, как прокурорские работники, считали эти формирования незаконными и должны были их задерживать, – вспоминал в 2001 году Евлоев. – Но нас все время, мягко говоря, поправлял президент Ингушетии Руслан Аушев. Учитывая такую политику президента, уголовные дела прекращались или приостанавливались… Чем это обернулось позже, хорошо испытали на себе жители Ингушетии и соседних республик. Были совершены сотни похищений людей, убийств, иных тяжких преступлений».

Постепенно Евлоев пришел к логичному выводу:

– Этот бизнес невозможен без высоких покровителей. Я со всей ответственностью заявляю, что руководство Ингушетии было недовольно, когда заложников освобождали без выкупа.

Видимо, для спокойствия этого бизнеса Аушев неоднократно пытался добиться перевода региональных силовых структур под личный контроль.

Когда Руслан Аушев говорит, что при нем в республике проводилась «результативная социально-экономическая политика», следует иметь в виду, что одной из статей этой политики было именно получение выкупа за похищенных. Но, разумеется, не только.
Постановлением правительства РФ от 19 июня 1994 года была учреждена зона экономического благоприятствования «Ингушетия», в соответствии с которым ингушскому правительству доставались не только местные, но и федеральные налоги с зарегистрированных здесь предприятий. Благодаря этому Ингушетия стала своеобразной черной дырой, в которую устремились бюджетные деньги других российских регионов и расхитителей госказны.

Казалось бы, для экономики Ингушетии это должно оказаться благом. И действительно, только за первый год существования офшора бюджет республики получил более 500 миллиардов «лишних» рублей. Но если золотой офшорный дождь на кого и проливался, то не на простых смертных.

– Колоссальные средства пошли на строительство новой столицы – Магаса, «Города Солнца», – рассказал «Собеседнику» политолог Дмитрий Орлов. – Аушев выступил и с рядом других затратных инициатив, которые на жизни простых людей никак не сказались.
Видимо, именно по этой причине Аушев досрочно ушел в отставку с поста президента Ингушетии в декабре 2001 года. Об этом сейчас он очень не любит вспоминать.

– Аушев тогда поспешил уйти сам, не дожидаясь, когда его со скандалом «уйдут» за катастрофические провалы в экономике республики, – считает политолог Максим Григорьев.

При Аушеве самая высокая среднемесячная зарплата в республике была (только не падайте) 1758 рублей, а в первый же год после его отставки без всяких налоговых дыр она выросла до 2729.

Всероссийская перепись населения 2002 года подвела своеобразный итог правления Аушева в Ингушетии. При количестве трудоспособного населения в 260.523 человека безработными себя назвали 122.152. Практически каждый второй. При этом лишь 41.205 граждан заявили, что живут на зарплату. За счет чего были вынуждены кормиться остальные? Ответ очевиден – коррупция.
Вместо трех районов Руслан Аушев раздробил и без того невеликую республику на семь, в несколько раз увеличив число сотрудников администраций. Армия чиновников выросла многократно, а какой же чиновник кормится на зарплату!

Эти данные когда-то бросил в лицо Аушеву местный журналист Алихан Гулиев, впоследствии убитый (возможно, ему так и не простили критику бывшего президента Ингушетии): «Все колхозы превращены в госхозы и разграблены. Такая же участь постигла все бывшие госпредприятия. В республике высокий уровень безработицы. По уровню доходов на душу населения среди всех субъектов Российской Федерации Ингушетия занимает призовое третье место в списке снизу. Да, 87-е место из 89». А вот это действительно чудо: при такой налоговой форе добиться столь удручающих результатов.

Несмотря на скромные результаты своего правления, сегодня Аушев пытается играть роль самого авторитетного специалиста по Кавказу.

«…Я всегда выступал и выступаю за то, чтобы президентов республик выбирали, а не так вот – непонятно, назначили или избрали, – заявил на прошлой неделе Руслан Аушев. – Нужно больше полномочий дать республикам и главам, для того чтобы можно было проводить результативную социально-экономическую политику. Вот моя позиция».

Как Аушев претворял свою позицию в жизнь и в чьих интересах, читатели, наверное, уже поняли. Видно, не зря во время войны с сепаратистами военные начальники открыто называли «Аушетию» пятой колонной террористов. «Сегодня на Кавказе другие ветры дуют, – отметает обвинения Аушев. – Сейчас уже не о независимости речь. Все уже в глобальных масштабах».

И верно, за Кавказ всерьез взялись сторонники глобального переустройства мира. Если верить отчетам различных правозащитных организаций типа Human Rights Watch, правление Аушева в республике было чуть ли не эталоном демократии для региона. «Ситуация в Ингушетии казалась на удивление мирной», – пишут они, отмечая, что с отставкой генерала «ситуация с безопасностью в Ингушетии ухудшилась», хотя реальные цифры говорят об обратном.

– Сегодня Аушев претендует на роль лидера не только Ингушетии, но и всего Кавказа, – пояснил заграничные реверансы Аушеву политолог Дмитрий Орлов. – Существует достаточно широкая коалиция, которая заинтересована в раскачивании ситуации (от местных политиков, которые давно растранжирили свой авторитет, до западных центров влияния). Принцип прост: расшатывая Кавказ, они в итоге хотят дестабилизировать положение в Российской Федерации.

И в данном случае личные амбиции Руслана Аушева противоречат и интересам его собственного народа, и национальным интересам всей страны.

Сергей Оболенский