Независимость — последнее, в чем заинтересованы судьи

Только что миновала значительная веха: 100 дней с первого совещания, которое Дмитрий Медведев провел в ранге президента на тему совершенствования судебной системы. Чем не повод подвести предварительные итоги.

Начало было многообещающим. Сначала — за неделю до президентского совещания — в Дорогомиловском суде Москвы со свидетельскими показаниями выступила первый зампред Высшего арбитражного суда (ВАС) Елена Валявина и заявила, что на нее и ее коллег оказывали давление сотрудники кремлевской администрации, требуя принятия определенных решений по конкретным делам. Вмешательство чиновников в правосудие, по нашим меркам, вещь совершенно обыденная, но впервые об этом было публично заявлено на столь высоком уровне.

Общество еще не остыло после заявления Валявиной, как последовала новая сенсация: едва закончилось совещание у президента, председатель ВАС Антон Иванов объявил, что будет добиваться отставки председателя кассационного арбитражного суда Московского округа Людмилы Майковой, зашедшей слишком далеко в сомнительных с точки зрения этики операциях с недвижимостью.

Толкование этой цепочки событий не представляло сложности: в юридическом мире известно, что Медведев, Иванов и Валявина — однокашники и члены одной команды.

По следам событий общество испытало, по выражению The Washington Post, «осторожный оптимизм», предположив, что призывы нового российского президента к независимости судебной системы, возможно, являются искренними.

Однако продолжения не последовало. Как будто талантливый и темпераментный музыкант подарил нам предвкушение, что мы услышим прекрасную пьесу, но после первых аккордов вдруг обнаружилось, что клавиши густо смазаны клеем. По истечении 100 дней признаемся — не получается.

История с Майковой как нельзя лучше подходит, чтобы «в тестовом режиме» проверить настроения судебной системы. С одной стороны, деятельность в качестве квартирного маклера явно не к лицу судье, с другой стороны, Майкова — фигура, весьма влиятельная в судейской среде, опирающаяся на тех, кого, невзирая на перестановки, до сих пор называют «кремлевскими силовиками».

Проба сил состоялась 17 июля и закончилась обидным тактическим поражением Антона Иванова. Высшая квалификационная коллегия судей (ВККС) не дала отстранить Майкову от работы. Вопрос об отставке подвешен на неопределенное время под явно искусственным предлогом: глава ВККС Валентин Кузнецов обратился в Конституционный суд РФ с просьбой растолковать процедуру тайного голосования (хотя такое толкование было дано еще в феврале текущего года).

Таким образом, постепенно вместо «осторожного оптимизма» приходят простые и беспощадные вопросы. Почему, с какой стати мы решили, что судейское сообщество безоговорочно поддержит идеи президента? Если Антон Иванов ожидал, что ВККС проявит принципиальность и будет непримирима к недостаткам, что все члены ВККС как один выскажутся за очищение рядов — то на чем были основаны эти ожидания?

«В ВККС выбираются не лучшие, а послушные. И, как правило, с пятном в биографии, чтобы ими можно было управлять», — так откровенно высказалась судья ВАС Татьяна Нешатаева на встрече в Институте современного развития (председателем попечительского совета которого является сам Дмитрий Медведев) в июне нынешнего года, когда «оттепель» была еще в повестке дня.

Например, членами ВККС являются председатели 9 и 10 апелляционных арбитражных судов Александр Евстифеев и Артур Абсалямов. Это суды Москвы и Московской области, для них Майкова — вышестоящая инстанция, от которой зависит, «устоит» или будет пересмотрено то или иное решение.

По сведениям впервые поднявшей эту тему газеты «Коммерсантъ» (от 20 мая 2008 года), Александр Евстифеев сам был не против подняться на место Майковой, но, видимо, прикинув шансы, проголосовал против предложения Антона Иванова.

Что касается Абсалямова, то не только адвокаты, но и судьи 10 апелляционного суда рассказывают, что по утрам он не всегда вовремя выходит на публику. Чем эта закономерность объясняется — не беремся утверждать, недостаток не криминальный, но страдающий им человек понимает непрочность своего должностного положения, особенно если оно достаточно высоко.

Раньше Абсалямов работал в кассационном суде Уральского округа, где лично участвовал в рассмотрении дел Орско-Халиловского металлургического комбината (НОСТА).

Напомним, что 1999 году был убит заместитель директора этого комбината Юрий Гринин, который контролировал 63 процента акций, а в 2000 году погиб Александр Катусев, бывший главный военный прокурор СССР, который после отставки был советником Гринина по правовым вопросам. Официальная версия — самоубийство.

В тот период именно в связи с кровавой орско-халиловской историей было возбуждено уголовное дело № 192309 о попытке дачи взятки в размере 50 тыс. долларов Людмиле Майковой. Судья, которая, согласно первоначальным материалам дела, получила деньги в вестибюле станции метро «Фрунзенская» и продержала их у себя некоторое время, затем вызвала к себе в кабинет работников прокуратуры ЦАО Москвы и написала заявление о даче ей взятки. При этом Майкова осталась в статусе свидетеля, обвинение предъявлялось только взяткодателю, но 30 января 2001 года уголовное дело прекращено с формулировкой: «Следствием установлено, что взятка давалась в интересах третьих лиц. Но не доказана связь этих третьих лиц с участниками арбитражного процесса по делу «Носты».

Еще одно совпадение: тогда прокурором ЦАО Москвы служил ныне заместитель генерального прокурора Александр Буксман, а первый заместитель Майковой Иван Тетёркин долгое время работал с Буксманом в Казахстане.

В судейском мире перевод Абсалямова на повышение в Москву рассматривался как затея его однокашника по Свердловскому юридическому институту, известного в околосудебных кругах генерала ФСБ Каланды, который работал референтом Управления по кадровым вопросам и государственным наградам в администрации президента и входил в комиссию по рассмотрению кандидатур на должности федеральных судей (сейчас он заместитель руководителя Госнаркоконтроля В. Иванова, но сохраняет влияние в ВККС). Генерал Каланда с супругой дружат с Людмилой Майковой семьями, что само по себе никого из них не порочит, но заставляет иначе взглянуть на всю вышеописанную историю.

По словам Майковой, вынужденной оправдываться за свои квартирные дела, в курсе их был и бывший председатель Высшего арбитражного суда, а ныне советник президента и его представитель в ВККС Вениамин Яковлев. Впрочем, то обращение, которое он подписывал в администрацию президента о выделении упомянутой «сверхнормативной» квартиры Майковой, вряд ли было единственным в своем роде.

Выскажем крамольную мысль: мотивов, ради которых обычный председатель суда захотел бы что-то менять в судебной системе, не существует. Гораздо удобнее сохранять нынешнее положение и не поднимать слишком высоко планку этических и профессиональных стандартов — иначе не ровен час эта планка тебя же и прихлопнет. Председатель суда, борющийся за судейскую независимость, — это как «пчелы против меда». Главный капитал председателя суда — это возможность давать указания по конкретным делам, то есть фактор, с независимостью не имеющий ничего общего.

Схема везде примерно одинаковая: достаточно иметь при себе несколько судей, готовых правильно понять настроения руководителя. Наиболее болезненные для руководства дела попадают в этот надежный «спецсостав». Особо наблюдательные посетители того же 10 апелляционного, например, называют фамилии Минкиной, Демидовой, Диаковской и некоторых других судей, которым поручаются, как правило, самые сложные, с точки зрения руководства, дела. «Управляемость» судей в судах Московского региона особенно повысилась, как считается, после показательного увольнения нескольких непокорных.

Получается, что президент Медведев и председатель ВАС Антон Иванов — романтики-одиночки?

Приходится признать: пожалуй, с самого начала не было причин считать, что около 4 тысяч судей арбитражных судов и более 23 тысяч судей общей юрисдикции с готовностью поддержат президентские идеи совершенствования судебной системы. Система, сложившаяся сегодня, обладает гигантским запасом инерции и сопротивляемости.

Нам могут ответить, что 100 дней — слишком малый срок, чтобы расшевелить такую махину. Да, но… «Недостатки и ошибки нашей судебной системы способствуют росту правового нигилизма» — это слова президента России. И сказаны они не 100, а почти три тысячи дней назад: 27 ноября 2000 года на V Всероссийском съезде судей это сказал В.В. Путин.