У славяноязычных граждан Балтии слишком много прав?

Начальник Бюро по натурализации в Латвии Эйжения Алдермане несколько лет назад проговорилась, что она, если бы могла, лишила бы гражданства часть граждан Латвии. Так как та часть получила гражданство для того, чтобы работать на благо России и, насколько позволяют ее силы, поворачивать страну в сторону России. Ради получения гражданства они даже учат государственный язык, гимн, сдают экзамен по истории Латвии, выполняют другие формальности.

Но этим интеграция русскоязычных в латвийское общество и завершилась, так как в плане политики и культуры они ориентируются не на Латвию, а на Россию, в большинстве случаев - ее большевистский вариант СССР. Эти русскоязычные Латвии упорно празднуют бывшие советские праздники, отрицают советскую оккупацию Латвии, обожают Красную армию-'освободительницу', являются активными защитниками интересов России в ее идеологической войне со странами Балтии и Западом, а в сфере культурной и языковой политики пытаются создать русскоязычный заповедник внутри Латвии.

Такая позиция и демонстративное обожание советского периода поддерживают постоянное напряжение между латвийской и русскоязычной частью населения, тем более, что русские радикалы везде пытаются доказать старинные исторические русские корни в этнической Латвии, превосходство русского языка над латышским, самих латышей называют деревенщиной, съехавшейся в основанные немцами и русскими города Латвии, причисляют России большую часть заслуг в индустриализации и просвещении Латвии в XVIII-XIX вв., а народ России представляют носителем культуры в темные страны Балтии. Сама Латвийская Республика, по их словам, - временно утраченная территория России. Аналогичная ситуация сложилась в Эстонии, а весенние события 2007 года в Таллине показали, что интерпретация советской истории и нелояльность к государству характерны не только для старого поколения эстонских русских.

Не скажешь, что так делают и так думают все русские Латвии и Эстонии. Некоторые из них работают на благо страны, славя ее имя и, если понадобится, дадут отпор искателям прошлогоднего снега. Но голос крикунов всегда громче, а в мутном политическом океане всегда легко ловить зазевавшихся рыбок.

Язык и национальность

Тесная связь между языком и государством появилась только в XIX веке, до тех пор в Европе преобладало сословное (социальное), конфессиональное и государственное самоопределение. Например, славяноязычные жители Великого княжества Литовского не были поклонниками ни Москвы, ни Кракова и не стремились присоединить свои земли ни к России, ни к Польше. По-славянски они себя называли литвинами, а в случае нужды защищали страну, как от родственных московитов, так и от поляков. Ополячивание литовской аристократии, начавшееся в XIV веке после Кревской унии и крещения Литвы, было обусловлено не симпатией к Польше, а тем, что польский язык был языком королевского двора.

Польский язык надолго стал в Литве языком высшего общества (похожий период позднее пережила русская аристократия, выбрав французский язык, правда, по другим причинам). Ополяченные литовские вельможи не спешили объединяться с Польшей. Навязанная Польшей Люблинская уния (1569) была подписана только со второй попытки, польскоязычные литовские бояре упорно ей сопротивлялись и уступили только после того, как поляки оторвали от ВКЛ Украину и некоторые другие восточные земли - тогда Литва и Россия вели войну за Ливонию. Наконец, название страны - Rzeczpospolita Obojga Narodow (Республика обоих народов) - свидетельствует о том, что литовские бояре, хоть и говорили по-польски, никак не отождествляли себя с польским народом.

Отдельно от немцев Германии и Австрии понимали себя немцы Латвии и Эстонии, предки которых пришли в эти края в XIII веке, поработили местные народы и создали Ливонское государство, просуществовавшее до середины XVI века. Они создали самобытную культуру, отличную от западноевропейской, и чтобы подчеркнуть свои отличия называли себя балтийскими немцами (Deutschbalten). В наше время язык - тоже необязательный признак национальности. Ирландцы говорят и пишут в основном по-английски, но британцами себя не считают. Родной язык евреев России и США - русский и английский соответственно. Франкоязычные жители Люксембурга и Бельгии не считают себя французами. Англоязычные американцы, потомки британских колонистов, еще в XVIII веке отделили себя от Англии после выигранной Войны за независимость (1775-1783).

Определенный процесс приобретения сознания переживают некоторые современные русские Латвии. Часть их начала называть себя латвийцами - чтобы отличаться от русских России и от латышей Латвии.

Славяне Литвы

По данным 2008 года, славяне (поляки, русские, белорусы, украинцы) составляют почти 13% населения Литвы (в Латвии - 36,6%, Эстонии - 29,1%), из них поляки - 6,2% (в Латвии - 2,4%, Эстонии - 0,1%), русские - 5% (в Латвии - 28%, Эстонии - 25,7%). Многие организации русских Литвы, по сравнению с русскими организациями Латвии и Эстонии, более умеренных взглядов и лояльны по отношению к Литве. Кроме того, в отличие от Латвии, в которой русскоязычное население сконцентрировано в больших городах, а в Риге и Даугавпилсе составляют большинство, в Литве большая часть русских проживает в основном в Юго-Западной Литве и вокруг Зарасай, а также в Вильнюсе, Клайпеде и Висагинасе (в Висагинасе они составляют большинство). В Эстонии русскоязычным считается северо-восточный регион (Нарва), а также Таллин.

Еще одно отличие Литвы от Латвии и Эстонии - это польскоязычное меньшинство - в Литве оно самое большое. Как по национальной, так и государственной ориентации оно отличается от того, что было в эпоху ВКЛ.

Поскольку крестьяне Юго-Западной Литвы славянизировались относительно поздно - в XIX-XX вв., владение польским языком тогда уже связывалось с польскостью и полонофилией, польскоязычные жители Литвы ориентировались на Польшу, а не на Литву или теоретическую РП. Срединная Литва Желиговского была лишь промежуточным шагом по расширению национальной польскозяычной Польши под прикрытием РП (между прочим, без учета желания Литвы на ее воссоздание, поэтому в 1922 году этого люмпена использовали для инсценировки присоединения так называемой Срединной Литвы к Польше). Кроме того, поляки Латвии в 1990 году были сторонниками ее независимости, между тем, в Литве были попытки создать славяноязычное автономное образование в составе умиравшего СССР и отделить его от Литвы.

Национальная и языковая политика в Польше куда более радикальна, чем в Литве - это в годы Второй мировой войны испытали на себе литовцы Вильнюсского края. Не меняется она и сегодня - несмотря на присоединение после Второй мировой войны новых западных земель, в Польше поляками себя считают 97% жителей (в Литве литовцами себя считают 83%, в Латвии латышами - 59%, в Эстонии эстонцами - 69%).

В глаза бросается сходство деятельности польских политиканов в Литве и их русских коллег в Латвии и Эстонии: и здесь, и там они восхищаются оккупационным прошлым, только в Литве - желиговским, а там - сталинским, и здесь, и там оккупантов и их лидеров называют героями, освободителями, отмечаются связанные с оккупационной войной праздники, с тоской вспоминаются 'старые добрые времена' - Вильнюсский край видится в составе Польши, Латвия и Эстония - в объятиях России. Наконец, и здесь, и там национальное большинство страны называют эпитетами большевистской эпохи: националистами, фашистами, даже нацистами. Поэтому ничуть неудивительно, что на парламентские выборы Избирательная акция поляков Литвы и Союз русских Литвы идут общим списком - их, как и в 1990 году, объединяет не только этническое, но и идеологическое братство.

Разбрасывание политических углей

Одной из выходок был спектакль польских всадников в Вильнюсском крае 5-13 июля этого года - организованный в честь Армии Крайовой. Воины прошли под польскими флагами, с польскими песнями, приняли участие в богослужении. Газета Tygodnik Wilenszczyzny (приложение Rota, N 500) по этому случаю писала: 'История, напоминающая геройские походы польского воина (...) продолжает жить и нужна жителям Вильнюсского края. (...) Среди местных жителей были такие, чьи предки участвовали в почетных битвах (с Литовской армией - А.Б.), а память об этом живет в их сердцах и передается новым поколениям'.

Созданная в 1993 году правительством Литовской Республики из историков и юристов Комиссия по оценке деятельности Армии Крайовой в Литве, установила, что 'партизаны Армии Крайовой в Восточной Литве (...) совершили преступления против человечности, по разным мотивам терроризировали и убивали ни в чем неповинных мирных граждан, главным образом литовцев'.

Еще один каприз политиканов литовских поляков - это требование пополнить литовский алфавит польскими буквами и писать этими буквами фамилии поляков в литовских паспортах. Это требование обсуждается даже на межгосударственном уровне. Было бы понятно, если бы оно обсуждалось всеми зарубежными странами, где живут крупные польские общины (США, Германия, Латвия, Украина, Беларусь и др.). Между тем, этого требуют только у литовского правительства, хотя 'борцы' за права поляков сами это не всегда соблюдают - Ян Цеханович по-русски без угрызений совести подписывался как Иван Тихонович.

В настоящее время Литва и Польша входят в одни европейские структуры, друзья-соседи и партнеры. Они могли быть союзниками в первой половине ХХ века, если бы не ретроградные амбиции польских генералов XVIII века и неспровоцированное против Литвы насилие - в этом смысле поступок Л.Желиговского по своему цинизму превосходит даже агрессию Москвы в отношении Грузии в августе 2008 года. Очевидно, что оккупация Вильнюсского края сделала невозможным военный союз пяти стран (Польша, Литва, Латвия, Эстония, Финляндия), создание которого поощряли Англия и Франция, и который позднее точно справился бы с умыслами Гитлера и Сталина.

Оккупация Вильнюсского края была особенно выгодна сталинской Москве: поддерживая Литву по вильнюсскому вопросу, она в течение всего межвоенного периода ссорила литовцев с Польшей, а также с Латвией и Эстонией, которые были вынуждены дипломатично лавировать между маленькой союзницей Литвой и большой союзницей Польшей. Поэтому почитание кровавых 'героев' восстания 1863 года и Второй мировой войны в Вильнюсском крае никак не сочетается с современным укреплением литовско-польских отношений, а поддержание межвоенной нетерпимости к Литве и литовцам очень выгодно Кремлю, у которого в Литве нет крепкой русскоязычной поддержки. Кроме того, эта пропаганда толкает некоторых жителей края к таким безумствам, какое произошло в деревне Драучяй Ширвинтского района - 12 февраля 1998 года ее житель расстрелял всех своих соседей-литовцев.

Ни в каком другом зарубежном государстве полякам не созданы такие условия и не предоставлены такие права, как в Литве. Ни в какой другой стране не созданы такие хорошие условия русским, как в Латвии и Эстонии. Но во всех трех странах выявляются параллели - чем больше делается скидок политиканам нацменьшинств, тем больше и нахальнее становятся их новые требования и поведение вообще.

Интересно, где находится предел.

А. Буткус