Коррупция: Беглый взгляд на пейзаж

На модерации Отложенный Вы не поверите, я решил начать новый цикл статей. Писать цикл тяжелее, чем разрозненные статьи ad hoc. В разрозненных статьях можно противоречить самому себе, легко подстраиваться под конъюнктурный сиюминутный интерес или даже ажиотаж. Сериалом труднее поддерживать интерес — существует постоянный риск надоесть читателям. Но ситуация подталкивает меня к неудобному решению.

Транзит (по крайней мере, с формальной точки зрения) закончился. Новый президент занял свой кабинет в Кремле и объявил о своих планах. Центральной темой стала коррупция. Теперь объявленные Медведевым намерения начинают помаленьку воплощаться в жизнь, и происходящее не вызывает у меня восторженных чувств. Даются невыполнимые задания; не поставив диагноза, предлагают лечение; подготовка антикоррупционной программы идет в закрытом режиме; возникло несколько толкающихся локтями малоквалифицированных групп разработчиков. Мне кое-что удается узнать о содержании их работы, и информация эта тоже не внушает оптимизма. Мягко говоря. Это первый мотив.

Второй мотив — важность темы. Коррупция стала проблемой национальной безопасности. Без всякого преувеличения. К тому же источник опасности — в нас самих, коррупцию нельзя объяснить происками внешних врагов. И на внутренних не очень-то спишешь. Что усугубляет трагизм ситуации. Но чем важнее проблема, тем больше должно быть общественное внимание к ней. Тем нужнее внешняя экспертиза усилий власти. И очень важно, чтобы все происходящее было понятно гражданам страны, чтобы они могли разобраться сами: дурят им снова голову или власть вдруг очухалась, встрепенулась и решила сделать что-то общественно полезное. Но чтобы дать такую самостоятельную оценку, надо понимать: что происходит? какова у нас эта коррупция? в чем ее специфика? где зоны максимальной опасности? каковы негативные последствия коррупции? как ей противостоять? А на этом фундаменте мы и будем оценивать действия властей, как и положено гражданскому обществу.

Итак, к делу. Прежде всего, я предлагаю вниманию читателей беглый взгляд на российскую коррупцию, предварительный взгляд, не претендующий на системность и полноту. В этой статье я коснусь бытовой коррупции, которая возникает при взаимодействии представителей власти с гражданами при решении последними своих бытовых проблем. А в следующей статье мы поговорим о деловой коррупции.

«Президенту Российской Федерации Путину В.В.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Мы, жители города Изобильного и Изобильненского района, возмущены нарушениями Конституции и Федеральных Законов, которые имеют место в Ставропольском крае, в том числе и в нашем районе.

Жалобы граждан на местных руководителей в контролирующие инстанции не дают положительного результата. Мы считаем, что без активного участия общественности в контроле за властью чиновничий произвол не остановить.

Обращаемся к Вам с просьбой создать государственно-общественную комиссию для расследования фактов беззакония и коррупции в Ставропольском крае. Просим включить в эту комиссию активных участников общественных организаций».

Далее следуют девять подписей с указанием адресов. В конверт, который я получил по почте в конце августа 2007 г., вместе с копией процитированного выше письма было также вложено обращение к коллегам по общественным организациям, в котором авторы были более конкретны:

«Чиновники загоняли народ за бесконечными справками по любому поводу. А для получения этих справок селянин, получающий нищенскую зарплату (фактически около 800 рублей в месяц), зачастую должен ехать в районный центр. Бюрократия на местах принимает немыслимые масштабы. Так, например, оформление в регистрационной палате построенного гаража в районной регистрационной палате – полгода практически ежедневных хождений; оформление наследства – год, полтора.

Народ озлоблен. Ситуация опасна. Обратите на нас внимание!!!!»

По нашим оценкам, сделанным на основании предыдущих исследований, в год происходит примерно 100 миллионов контактов взрослых граждан с представителями власти; в среднем по одному контакту на гражданина — не так уж много. Правда, речь идет не о стандартных контактах вроде получения пенсии или расчетов за электричество, а о контактах, связанных с решением каких-то проблем граждан (или власти за счет граждан). Примерно тридцать процентов этих контактов приходятся на здравоохранение, вузы и тому подобные инстанции, не связанные в традиционном понимании с бюрократическими коридорами. Предположим, что не все контакты так обременительны, как те, что описаны в цитированном выше письме, и ослабим оценки временных затрат на радостное общение с нашими чиновниками. Тогда есть основания предполагать, что решение одной проблемы требует в среднем пять дней (мы знаем примеры хорошо организованных взаимодействий граждан и власти, но их пока не очень много). Тогда получится, что суммарные годовые временные потери граждан из-за контактов с должностными лицами составляют 350 миллионов дней. Это дни нашей работы, которые могли бы сделать нас и нашу страну богаче; это дни нашего отдыха, которые могли бы сделать нашу работу продуктивнее; это дни досуга и общения с семьей и друзьями, которые могли бы сделать нас счастливее. Наконец, эта астрономическая цифра свидетельствует о крайней неэффективности бюрократии, которая не только заставляет нас бездарно терять время, но и сама работает непродуктивно, растрачивая свое время и свои людские ресурсы на нечто ненужное. А если взять в расчет истрепанные нервы, накапливающуюся злобу и многое другое? Нам это нужно, черт возьми!? Замечу, коррупция — это лишь одно из частных следствий неэффективности нашей бюрократии.

Приведенное выше письмо не утрирует ситуацию. Скорее напротив: наш тихий народ проглатывает и большие мытарства, и больший бюрократический маразм. Мы привыкли к тому, что коррупция охватывает всю жизнь человека. Взятки платят в роддоме, врачам и нянечкам, потом в загсе — для ускорения процедуры постановки штампа о гражданстве в свидетельство о рождении. А заканчивает человек свой коррупционный путь на кладбище, когда за него снова платят родные — за место, если такового не имеется, за то, чтобы в срок вырыли могилу. А в промежутке простой человек платит за поступление в вуз, за возможность «откосить» от армии, за очередь на жилье, за получение автомобильных прав… Я бы продолжил перечисление, но все это читатели знают и без меня.

Лучше живописую вам одну сценку из жизни.

В 2002 г. мы осуществили совместно с Transparency International-Russia проект «Региональные индексы коррупции». После того как наши данные были опубликованы и растиражированы, в один из регионов, отнесенных нами к числу весьма коррумпированных, приехал на семинар представитель Фонда ИНДЕМ. Узнав, откуда он, к нему подошли местные коллеги с выражениями благодарности. И еще сказали: «Это здорово, что вы опубликовали свои результаты. Но ваши оценки наверняка занижены. Вы же все учесть не можете. Например, у нас берут за все, что можно. Скажем, когда приходишь в государственную поликлинику, то первый побор собирает уборщица за возможность вытереть на входе ноги о ее тряпку».

Я говорил о прямых поборах. Но за коррупцию мы платим постоянно и не давая взяток. Мы платим за нее, когда покупаем молоко, тапки, лекарства; когда покупаем жилье, телевизор или машину. Дело в том, что для предпринимателей, как производящих нужные нам вещи, так и продающих их в магазинах, взятки — один из видов издержек, как плата за электроэнергию или аренду помещения. Любые издержки компенсируются ими за наш с вами счет, прежде всего — с помощью повышения цен на товары и услуги. По грубым прикидкам экспертов, не менее пятой части цены — это дополнительная стоимость взяток и затрат на преодоление административных барьеров, которая накапливается в цене конечного продукта на всех этапах его производства. У коррупции множество и других негативных последствий, но об этом мы будем говорить позднее.

В 2001 и 2005 годах Фонд ИНДЕМ проводил два больших социологических исследования коррупции. Для них мы разработали новые специальные методики измерения масштабов коррупции с помощью большого набора числовых индикаторов, которые высчитываются по ответам респондентов, порой с помощью весьма нетривиальных статистических методов. Помимо прочего мы научились мерить «объем годового рынка бытовой коррупции».Объем рынка — это оценка «снизу» (т.е. минимальная оценка, гарантирующая, что реальный объем коррупции не меньше полученного в результате вычислений) общей суммы взяток за год, получаемых представителями государства от граждан в рамках бытовой коррупции. Это позволяет нам более или менее объективно оценивать, что происходит с коррупцией, какова ее структура и динамика.

Так вот, в 2001 г. объем рынка бытовой коррупции составлял 2,8 млрд долларов. В 2005-м цифра выросла до 3 млрд долларов. Этот рост никакого значения не имеет, поскольку параллельно росли экономика, доходы, была инфляция. Поэтому на самом деле рынок бытовой коррупции даже чуть уменьшился. Это можно установить следующим образом. Объем рынка бытовой коррупции определяется как произведение числа потенциальных взяткодателей на средний размер взятки и на интенсивность коррупции — среднее число взяток в год на одного взяткодателя. Мы не рассматриваем возможное изменение численности населения, поскольку если и существует связь между депопуляцией и ростом коррупции, то она настолько опосредована, что вряд ли проявляется существенно на отрезке в четыре года. Интенсивность за это же время изменилась незначительно: в 2001 г. на одного потенциального взяткодателя приходилось 1,19 взятки в год; в 2005 г. Меньше — 0,88. Разница статистически значима, и мы ее ниже обсудим. А вот средний размер взятки в абсолютном выражении вырос: с 1817 рублей до 2780 рублей. Однако одновременно росла, как мы уже вспоминали, и экономика. Поэтому надо привести средний размер взятки к какой то характеристике этого роста. Мы используем такую официально устанавливаемую величину как прожиточный минимум и поделим средний размер взятки в каждом году на прожиточный минимум этого года, т.е. рассмотрим долю средней взятки в прожиточном минимуме; получится 1,21 и 1,17. Разница несущественная, т.е. средний размер взятки был относительно стабилен.

Теперь разберемся с небольшим падением интенсивности взяток. Тут мы увидим удивительные вещи. Дело в том, что коррупционное взаимодействие подразумевает наличие двух сторон: один дает, а другой берет. Звучит банально, но из этого следует, что нам надо попытаться разделить оценку коррупционного энтузиазма двух сторон. Мы это смогли сделать, введя две простые характеристики. Первая называется риск коррупции: это шанс оказаться в коррупционной ситуации, войдя в контакт с должностными лицами, представляющими наше государство. Понятно, что риск коррупции определяется коррупционным энтузиазмом взяткополучателей, создающих дефицит государственных услуг, выстраивающих бюрократические барьеры, примитивно вымогающие взятки. Вторая величина — это готовность давать взятку. Она определяется как шанс того, что человек даст взятку, оказавшись в коррупционной ситуации. Понятно, что эта вторая величина характеризует взяткодателей. А теперь я приведу небольшую смешную табличку, и вы все поймете.

Вы видите, мои внимательные читатели, что за четыре года риск коррупции вырос (от начального уровня) более чем на треть. А готовность граждан давать взятки упала не менее резко. Это важное наблюдение, сделанное на основании весьма надежных индикаторов, без труда определяемых по данным социологических опросов, весьма показательно. Когда нам втюхивают, что, дескать, мерзкие граждане растлевают почти святых чиновников, нам нагло врут, врут самые высокие должностные лица. Все ровно наоборот, и вы видите это из приведенной таблицы. Наглость и жадность чиновников растет. А граждане чаще и чаще отказывают им во взаимности.

А что же они делают? — спросит любопытный читатель. Для ответа я припас для вас диаграммку. Посмотрите на нее. Вы видите, что граждане не просто отказываются давать взятки, но и учатся решать свои проблемы помимо коррупции. 

Диаграмма частот выбора (в процентах) ответов на вопрос «Удалось ли Вам решить эту проблему без взятки, подарка, или Вы отказались от попыток решить ее?» по данным опросов «Граждане-2001» и «Граждане-2005»

На этом светлые пятна на полотне, живописующем российскую коррупцию, заканчиваются, потому что в следующей статье я набросаю эскиз деловой коррупции, и он будет мрачен, как гравюры Гойи.

Конечно, приведенные в этой статье сведения не исчерпывают всего, что мы знаем о бытовой коррупции. Нам придется возвращаться к результатам наших исследований для иллюстрации тех или иных тезисов.