Частные спецслужбы Владимира Гусинского, Бориса Березовского и Михаила Ходорковского стали прототипами современных Служб Безопасности

Частные службы безопасности уже не такие, какими были десять лет назад. Теперь их главная задача заключается в обеспечении превентивной и информационной защиты клиентов. Неизменным осталось только желание бизнесменов продемонстрировать при помощи охранной службы свой статус.

Лесопарк на Рублево-Успенском шоссе. Мужчина в спортивном костюме жарит шашлык. Рядом его супруга качает ребенка в коляске. Обычная ситуация, если бы не рассредоточенные по периметру поляны охранники с рациями и в длинных плащах. Десять лет назад главная тема первого номера «Ко» о службах безопасности щедро эксплуатировала цитаты классиков и народную мудрость. Сегодня флер «бондианы» и иносказательной таинственности вокруг охранной деятельности заметно убавился. Например, уже никто не говорит о том, что службы безопасности (СБ) и частные охранные предприятия (ЧОПы) возникли как попытка защититься не только от криминальных структур, но и от «воинствующих» силовиков. Изменились не только стиль подачи материалов об охранных предприятиях в прессе, но и, как выяснил «Ко», даже память участников рынка. Про силовиков как про тех, кому надо было противостоять, уже не вспоминают.

(«Ко» 1997) Роль силовиков менялась в зависимости от происхождения коммерческих структур. Для одних компаний, выросших на партийных и бюджетных деньгах, силовики становились прикрытием, для других – опасными противниками.

(«Ко» 2007) «Службы безопасности у коммерческих структур появились либо как попытка самостоятельно защититься от криминала, либо для компенсации неэффективной в то время арбитражной системы, – рассказывает Сергей Елисеев, генеральный директор Real Estate Media, а в 1992 – 1996 годах сотрудник сначала оперативно-поискового управления МВД, а затем РУОП ГУВД Москвы. – Одной из главных их функций было собирание долгов. В зависимости от степени «крутизны» они либо сами вышибали долги, либо выступали координаторами между «братками» и силовыми структурами. Сегодня эта функция неактуальна, потому что отлично функционирует арбитраж, и занимаются такого рода проблемами преимущественно юридические службы». Также в конце 1990-х годов необходимость в охранных мероприятиях чаще возникала в результате конкретных инцидентов. «После покушения меня нанял создать ЧОП президент «Русского золота» Александр Таранцев, – рассказывает адмирал Геннадий Захаров, в свое время формировавший кадровый состав службы безопасности первого российского президента Бориса Ельцина. – Всех, кто до этого якобы «охранял» Таранцева, разогнали и создали с нуля новую профессиональную структуру».

Теперь ситуация изменилась. Бизнесмены четко усвоили, что когда угроза за дверью, будь то человек с пистолетом или пресловутый арбитраж, поздно что-либо делать. «Прежде всего, должна работать разведка», – говорит Захаров. Или то, что глава охранного агентства «Баярд» Николай Краюшенко академично называет «классическими превентивными мерами». Главной задачей служб безопасности стала защита информации, которая в 1990-е годы «хранилась» исключительно в головах бизнесменов. Сегодня, если и «вышибают», то законспирированные цифры и данные. «С трудом представляю себе, что можно было такого рода украсть в начале 1990-х, ну разве что с военной базы», – иронизирует Елисеев.

(«Ко» 1997) Итогом бурной трансформации советского репрессивного аппарата стало создание системы, с трудом поддающейся изучению. Подавляющее число ФПГ обросло собственными спецслужбами. Они не похожи друг на друга, у каждой свой почерк, своя манера работы.

(«Ко» 2007) Современные охранные предприятия как вид деятельности и бизнеса вполне поддаются изучению. Самое простое деление служб безопасности – на моно- и полифункциональные, в зависимости от количества и качества угроз охраняемого объекта. К примеру, маленькому ресторану или небольшой компании не нужно больше, чем один-два человека, главной задачей которых будет общение с проверяющими органами и с силовиками, которые помогают решать возникающие проблемы. «Стало ясно, что держать штат для таких предприятий – экономически неоправданная паранойя, – говорит Елисеев. – Службы безопасности – это непродуктивные структуры, поедающие ресурсы населения. Еще маршал Шапошников говорил, что если численность армии и спецслужб превышает 1% населения, страна непременно погибнет. Это применимо и к бизнесу. Если затраты на безопасность превышают определенный процент от ее оборотов и прибыли, то компания может обанкротиться». Или же на нее обратит внимание государство.

По словам Николая Краюшенко, в прессе «гуляют» набившие оскомину два-три затертых примера про огромные и могущественные службы безопасности компаний Владимира Гусинского, Бориса Березовского и Михаила Ходорковского. «При этом не надо забывать, что в России насчитывается более 27 000 охранно-детективных структур, и подавляющее их большинство не делало ничего похожего», – говорит он. Но факт остается фактом. Структуры «Моста» и ЮКОСа, а также компания «Атолл» создали скорее даже не службы безопасности, а частные спецслужбы, которые на первое место ставили не защиту своего бизнеса, а сбор и обработку различной, порой совершенно не относящейся к бизнесу информации, вербовку агентов, шпионаж и т.д.

(«Ко» 1997) Выросшее из пятого управления КГБ (управление по борьбе с антисоветской деятельностью) и имеющее в силу бывшей специализации опыт и связи в политических кругах, информационно-аналитическое управление «Моста» во главе с бывшим первым замом председателя КГБ Филиппом Бобковым активно участвовало в политических интригах, обеспечивая продвижение холдинга в органах власти.

(«Ко» 2007) «Служба безопасности ОРТ, куда я пришел в 1996 году и проработал пять лет, была третьим гигантом после «Моста» и ЮКОСа, – рассказывает Андрей Луговой, российский бизнесмен, обвиняемый британской полицией в убийстве Александра Литвиненко. – Но при этом бюджет и штат того же «Моста» превышали наши в 10 раз. Я могу говорить об этом с уверенностью, потому что мы против них шпионили. Вообще СБ должна работать тихо и незаметно, иначе она не справляется с задачей. В разные годы всплывали имена разных людей из разных компаний, а о нас бы не заговорили никогда, не будь дела Литвиненко».

Десять лет назад «Ко» писал о том, как разрослись и шикуют на бесправовом поле подобные СБ. Сегодня известно, чем их деятельность закончилась – после арестов владельцев бизнеса, громких судебных процессов, «басманного правосудия» и бегств за границу компании прекратили свое существование.

Связаться с бывшими сотрудниками охранных структур «Моста» и ЮКОСа «Ко» не удалось. Люди из этих хрестоматийных СБ оказались слишком привязаны к своему бизнесу. Кто-то последовал за хозяевами в эмиграцию, а кто-то оказался в тюрьме. К примеру, о Михаиле Шестопалове, бывшем руководителе СБ ЮКОСа, говорят, что в Россию ему уже никогда не вернуться.

По мнению ряда экспертов, эти СБ не стоит включать в современную классификацию, так как они лишь пример того, во что служба безопасности может выродиться. Однако, по словам собеседников «Ко», именно охранные структуры Гусинского, Березовского и Ходорковского стали прототипами современных СБ. Так кто теперь занимается «порочной» практикой в подобных масштабах? «А это мы узнаем, когда начнется следующее уголовное дело», – едва сдерживает улыбку Елисеев.

«Десять лет назад, – вспоминает Андрей Луговой, – не только крупные корпорации промышляли вне закона. Многие охранные предприятия очень любили оказывать «теневые» услуги (прослушивание телефонов, наружное наблюдение, вербовка агентуры и т.д. – Прим. «Ко»), да и желающих получить их было раз в десять больше, чем сейчас». Сегодня только одна из пяти охранных структур согласится предоставить подобные услуги. Адмирал Захаров рассказывает, что слежка и вербовка в профессиональной среде «не хулятся»: ведь только зная об угрозе, ее можно нейтрализовать. «Ну и что, что не совсем законно. Если закон предпишет частным охранникам отказаться от ношения оружия, они же не перестанут это делать», – утверждают в разговоре с «Ко» бывшие силовики.

Особое место в сегменте охранной деятельности занимали крупные службы безопасности банков и корпораций, узкоспециализированные СБ компаний и так называемые карманные ЧОПы. Они существовали как отдельный хозяйственный субъект, но работали только на одного клиента. Такие структуры не были стеснены в способах и средствах: охраняли объекты и первых лиц, вели конкурентную разведку и аналитическую работу по конъюнктуре рынка. Например, ЧОП «Мангуст-сервис», учрежденный ЗАО «Ренова» и лично Виктором Вексельбергом. В его ведении находилась безопасность «Реновы», СУАЛа и лично господина Вексельберга. В конце 1990-х годов на заседаниях Госдумы сотрудников «Мангуста» открыто называли «боевиками» за методы их действий по захвату помещений конкурирующих предприятий, устранению конкурентов и далее по «силовому» списку.

Сейчас идеальной СБ, по мнению Сергея Елисеева, становится так называемая интегрированная служба, которая передает ряд функций другим департаментам компании. Тогда какой-нибудь сотрудник отдела маркетинга может даже и не догадываться, зачем он готовит тот или иной документ. Такая «диверсификация» говорит о том, что намерения компании «искренни и чисты». А вот если весь «репрессивный аппарат» консолидируют и собирают под управлением одного человека, это указывает на то, что у компании есть другие стратегии его использования. К примеру, когда бывший первый замминистра внутренних дел Владимир Козлов в один прекрасный момент стал заместителем гендиректора ЗАО «Северсталь-групп», в компании не скрывали, что он будет курировать вопросы безопасности. Бывшие коллеги вспоминают Козлова как человека исключительной честности, к тому же и его босса Алексея Мордашова сложно заподозрить в нелояльности властям.

Около двух лет тому назад, по разным данным, более 20 финансово-промышленных групп содержали свои вооруженные силы безопасности. За неимением громких скандальных историй вроде дела ЮКОСа какое-то время пресса интересовалась деятельностью СБ «Альфа-групп», привязавшись к ее «спецназовскому» названию. Эксперты полагали, что после ухода со сцены трех основных игроков в лице «Моста», ЮКОСа и «Атолла» их место заняла «Альфа». Однако ни сама группа, ни ее СБ не демонстрировали оппозиционности власти. Служба безопасности у «Альфы» была жестко диверсифицирована и представляла собой треугольник, состоящий из службы экономической безопасности, действующей как структура компании, а также охранного агентства «Альфа-Щит» и такого же предприятия «Альфа-Гарант». Кроме того, у группы была своя тренировочная база – школа специальной подготовки «Стрелец».

(«Ко» 1997) Разве можно представить себе, скажем, высокопоставленного сотрудника ОНЭКСИМбанка, жалующегося на тревожный сон в Норильске? А вот в «Альфе» такие пассажи встречались. В 1997 году в одном из интервью президент Тюменской нефтяной компании Александр Фурман, назначенный на эту должность после покупки «Альфой» 40% ТНК говорил, что «ему в Нижневартовске плохо спится». Спать Фурману, видимо, мешал глава «Нижневартовскнефтегаза» Виктор Палий. Примечательно, что каждое серьезное приобретение «Альфы» сопровождалось какими-то накладками. Так, во время борьбы за Западно-Сибирский металлургический комбинат и «Нижневартовскнефтегаз» спецслужба «Альфы» так и не сумела организовать информационное сопровождение скандалов. Неблагополучно обстоят дела у «Альфы» и с защитой данных. Известны случаи, когда за умеренную плату ($500 – 600) предлагалась информация о частных счетах в Альфа-банке.

(«Ко» 2007) При этом в 2005 году число сотрудников только московского подразделения «Альфа-Щит» превысило тысячу человек – несколько сотен работали в «Альфа-Гаранте» и около 200 человек в службе экономической безопасности. Притом что в штатном расписании Службы безопасности президента при Ельцине, когда там работал Геннадий Захаров, числилось всего полторы тысячи человек.

Некоторые западные аналитики беспокоятся, что общий потенциал российских СБ и ЧОПов может превысить потенциал пресловутой Лубянки. Два-три года назад в деловой и журналистской среде любили рассказывать историю о том, что крупнейшие олигархи с помощью своих многочисленных СБ хотят основать собственные государства с центром в виде ключевого предприятия.

При этом люди с опытом работы в различных силовых структурах не питают иллюзий по поводу масштабов разрастания спецслужб.

По мнению Игоря Астахова, который вместе с адмиралом Захаровым работал в Службе безопасности президента, если говорить, например, о службе безопасности такой гигантской компании, как «Газпром», то счет сотрудников ее СБ идет никак не на тысячи, а на сотни.

(«Ко» 1997) «По количеству людей, задействованных в специальных предприятиях, с «Мостом» может сравниться только РАО «Газпром». Как в общем-то и полагается ведущей российской корпорации. Численность ее охранных подразделений достигает 12 500 человек».

(«Ко» 2007) Правда, другие бывшие силовики утверждают, что «Газпрому» в случае чего как государственной монополии помощь могут спускать и «сверху». Астахов и к этому относится скептически: «ФСБ не резиновая, ее на всех не хватит». Теперь компании не гонятся за размером штата СБ – главное, чтобы решались их основные задачи. Есть компании, где, к примеру, 90% сотрудников СБ занимаются охраной объектов и только 10% проверяют сотрудников. Есть СБ, которые тратят 80-90% рабочего времени на защиту конфиденциальной информации. Как правило, такие СБ появляются у отраслевых компаний. Например, у «Базэла» Олега Дерипаски, по данным «Ко», есть специальное подразделение, которое занимается только черным пиаром холдинга, а именно так называемыми вбросами данных и блоками на выход в масс-медиа той или иной информации. Похожие функции выполняет пресс-служба Millhouse Романа Абрамовича. При этом, к примеру, в службе безопасности компании «Инком-Недвижимость», где работал Сергей Елисеев, главной функцией была охрана офисов и проверка юридической чистоты квартир. Остальные проблемы решались по мере их появления.

(«Ко» 1997) «Чаще всего в одной службе безопасности работают люди из одного силового ведомства. Их подбирают медленно и со вкусом, сколачивая некое подобие команды». Так появлялись, утверждалось десять лет назад, ЧОПы-КГБ, СБ-ГРУ и мини-службы охраны президента для особо требовательных.

(«Ко» 2007) Сегодня «Ко» не удалось найти кого-либо, кто разделил бы эту точку зрения. «Если такое деление и имело место быть, чего лично я не припомню, – говорит Сергей Елисеев, – то все уже давно между собой перемешались, за эти годы кадровый состав многих СБ сменился несколько раз». Более того, участники рынка говорят, что профессиональные охранники за счет того, что проходят дополнительную подготовку и получают хорошие зарплаты, работают лучше силовиков, поскольку становятся, по сути дела, универсальными профессионалами.

«Мне вообще трудно оценить влияние силовиков на наш бизнес, – говорит Николай Краюшенко, – поскольку я не отношусь к упомянутой категории граждан. Возможно, по этой самой причине не замечаю особого влияния отставников на развитие охранной деятельности в России». «При наборе сотрудников в СБ или ЧОП главное – это смотреть на профессионализм и опыт человека», – считает Геннадий Захаров. В свое время, формируя штат охраны Бориса Ельцина, он нанимал людей из абсолютно разных сфер. Существует и еще один важный момент. «Есть неподходящие для охранной деятельности люди, они и не трусы, а слишком любят жену и детей, а нашей работе нужно отдаваться без остатка», – говорит Захаров. «Как учили нас на факультете национальной безопасности, – расшифровывает мысль бывшего начальника Игорь Астахов, – охрана – это комплекс мероприятий. Одних «шкафов» недостаточно, нужны и аналитики, и опера, и личная охрана, и связисты… Да и вообще, в «шкаф» из пистолета куда проще попасть».

«Раньше в личную охрану, если ты выходил из «девятки» (девятое управление КГБ, которое занимается охраной первых лиц государства), – вспоминает Андрей Луговой, – тебя брали не глядя. Все сразу теряли голову: «Ах, вы охраняли Ельцина, Черномыдрина, Горбачева, Брежнева, Гайдара». Я хоть и патриот «девятки», и сам Гайдара охранял, но когда начинаю подбирать людей на работу, к «своим» предъявляю еще более строгие требования». Главная проблема с приемом на работу элитных силовиков, по мнению Лугового, в том, что человек приходит устраиваться на службу с большими амбициями, устремленными в прошлое – «А знаете, кем я был?». Он уверен, будто знает все, но на деле он работал в системе, где многие задачи решали другие люди. В государственной системе есть очень четкая специализация. К примеру, человек, вышедший из «театрального подразделения» (была и такая структура, люди, охранявшие вождей исключительно на «присценической» территории), не сможет надежно обеспечить всю схему выезда в регион.

«Об амбициях можно забыть, – резюмирует Луговой. – Карьеры в охране не сделаешь, а поучиться еще придется. Век охранника недолог – до 45 лет. Потом можно стать консультантом или открыть свой ЧОП, но рынок уже переполнен, поэтому мы только поощряем наших сотрудников, если в свободные дни они делают другой бизнес или же получают новое образование».

Если сегодня и оказываются какие-то предпочтения выходцам из определенных структур, то исключительно из-за стиля их работы. Геннадий Захаров, к примеру, считает, что нет охранника лучше спецназовца: «Лучший охранник тот, кто когда-то сам нападал». Луговой считает их слишком агрессивными и психологически неуравновешенными. Однако последнее слово все равно остается за клиентом.

По словам опрошенных «Ко» участников рынка, сейчас функции СБ крупных компаний и бизнесменов все чаще выполняют люди в погонах на своих местах, они обеспечивают превентивную и информационную защиту, не покидая кресла чиновников. Тогда как собственная СБ компании обеспечивает сохранность и сопровождение первых лиц.

Впрочем, Сергей Елисеев дает потенциальным клиентам, которые до сих пор верят в «силовые контакты», совет: «Связи – дело непостоянное. Я ушел из МВД в 1996 году. Еще в 1999 – 2000 годах многие мои бывшие сослуживцы занимали высокие посты в центральном аппарате МВД, налоговой полиции. При необходимости я мог обратиться к ним с просьбой, и мне постарались бы помочь. Прошло всего три месяца, и многие из них оказались в отставке. Люди увольняются, уходят на пенсию, переводятся на другие должности и в другие регионы. Иногда гибнут или сами оказываются на скамье подсудимых. Уходя из органов, в течение года теряешь до 90% контактов. Те, кто строит работу СБ исключительно на старых служебных связях, неизменно проигрывают». Гораздо важнее иметь людей, которые хорошо знают методологию оперативной деятельности и в любой ситуации могут выстроить эффективную схему работы и новые связи, причем неважно, о чем речь – рейдерский захват, защита, проверка топ-менеджера, поиск источников утечки информации. «Главное – понимать, какие организационно-распорядительные приемы и в какой последовательности нужно использовать, чтобы достичь нужного результата», – говорит Елисеев.

Впрочем, для среды силовиков традиционным являлось не только поддержание связей, но и вражда между определенными подразделениями, которая в начале 2000-х годов трансформировалась в борьбу между СБ компаний.

(«Ко» 1997) «В этой игре никто не знает правил. Их просто нет. Традиционная «гэбэшная» этика стерта многомиллионными контрактами, а бывшие дружеские связи уже не имеют значения. Извечная конкуренция ГРУ, КГБ и МВД наконец-то реализуется в виде «наездов» друг на друга. Руководство же государственной «крыши», откуда родом охранники банков и компаний, контролируя своих бывших коллег, исходит из собственных интересов, о которых оно зачастую не ставит в известность вышестоящие органы».

(«Ко» 2007) Как говорят участники рынка, до «мочилова» сегодня не доходит. На людях сотрудники конкурирующих СБ уже научились улыбаться друг другу, а если дело заходит об общей беде, как, к примеру, мошенничество с кредитками, то СБ банков даже начинают сотрудничество. Хотя, безусловно, они продолжают вести конкурентную разведку и борьбу друг против друга. Махинации СБ компаний запросто могут перерасти в борьбу серьезных силовиков. Так, например, в начале 2000-х годов отец личного помощника замдиректора ФСБ Юрия Заостровцева руководил ЧОПом, охранявшим торговый центр «Три кита». Когда руководство «Трех китов» и соседствующего с ним ТЦ «Гранд» обвинили в контрабанде мебели, разгорелась настоящая бойня между таможней, ФСБ и Генпрокуратурой. В 2002 году победу одержала Генпрокуратура. По слухам, экс-генпрокурор Владимир Устинов также был связан с руководством компаний и оказал им посильную помощь в закрытии дела. Сразу же после отставки Устинова в 2006 году пять фигурантов дела оказались под арестом.

По мнению Геннадия Захарова, для бывших силовиков, которые открывают свои ЧОПы, гораздо удобнее сразу заключать договор с одной компанией и оказывать охранные услуги только ей, не распыляясь на многочисленных клиентов. Андрей Луговой, который владеет своей группой охранных предприятий «Девятый вал» (названа так в честь знаменитой «девятки», девятого управления КГБ), считает, что в этом случае ЧОП отказывается от ведения бизнеса, потому что бизнес – это конкурентная борьба за разных клиентов, а не слепое подчинение одному «большому боссу». При этом на рынке функционируют совершенно «бизнесовые» ЧОПы, которым больше интересны мелкие законы, нежели обслуживание интересов большого бизнеса. По данным Николая Краюшенко, рынок охранных услуг Москвы составляет около 37 млрд руб., примерно такую же сумму осваивают ЧОПы остальной России. При этом в столице сосредоточена только пятая часть охранно-сыскных предприятий страны. Но рынок постепенно сегментируется. Принято считать, что к крупным предприятиям следует относить ЧОПы с оборотом более 100 млн руб. в год, средние – от 50 млн руб., а меньший оборот характерен для мелких предприятий. В зависимости от специализации доходы охранных предприятий колеблются от 10% до 20%.

В глазах обывателей люди, которые отвечают за безопасность огромных корпораций, должны получать миллионы. На самом же деле у охранников средние по Москве зарплаты. Человек высокой квалификации, работающий в личной охране, получает около 50 000 руб. при занятости сутки – двое или день через день. Солидный директор ЧОПа или СБ получает около 100 000 руб. в месяц. Но в руководство никто особо не рвется – нагрузки больше, а на карьеру это никак не влияет – выше этой должности не прыгнешь.

Обращаясь, к примеру, в «Девятый вал» с целью организовать свою охрану, человек должен быть готов тратить 150 000 руб. в месяц минимум: это зарплата двух охранников и услуги компании. Дальше – все зависит от того, какие еще услуги могут понадобиться.

Такие зарплаты бывших силовиков, идущих в охрану, более чем устраивают. Многие, по словам Геннадия Захарова, на самом деле не хотят уходить из силовых структур, но финансовые трудности заставляют. «В 28 лет я получил звание майора, – рассказывает Андрей Луговой, – карьера развивалась стремительно, и когда в 1995 году меня в первый раз позвали на ОРТ, я отказался. Но надо было кормить семью, в «девятке» мне тогда платили $500, а на ОРТ в 1996 положили оклад $5000 – сложно было не согласиться». «На протяжении развития частного охранного бизнеса стоимость услуг росла постепенно и отражала рост профессионализации отрасли, – резюмирует Николай Краюшенко. – К августу 1998 года в Москве средняя стоимость невооруженной охраны равнялась $4 – 5 в час за одного сотрудника. После августовского кризиса цены упали вдвое и держались на этом уровне примерно до 2006 года. На сегодняшний день невооруженный сотрудник в профессиональном охранном предприятии стоит уже $6 – 7 в час. В структуре затрат охранных предприятий заработная плата (с налогами) охранника занимает примерно 65 – 70%».

Нелегальную деятельность с целью дополнительного заработка сегодняшние руководители ЧОПов и СБ очень не поощряют. Они утверждают, что по большому счету охранникам хватает на жизнь, и приторговывание базами данных и оказание спецуслуг остались в прошлом. Однако адмирал Захаров относится к нынешним охранникам немного скептически – в силу того, что расцвет их карьеры пришелся на распад СССР, когда ломались моральные устои. Бывшие силовики прочно прижились в охранной отрасли, так же как их традиции и этика. Многие из них пытаются приспособиться к новым реалиям и стать бизнесменами от безопасности, но цивилизация рынка «по-силовому» и цивилизация рынка «по-обывательски» – вещи разные. Тем более что в последние годы роль глобальной российской СБ взяло на себя государство. Выходцы из силовых структур в высших эшелонах власти успешно решают проблемы безопасности бизнеса, не покидая рабочего кресла.