Эх, прокачу! Безумная Москва глазами таксистки

На модерации Отложенный Пассажиры нынче пошли денежные и нервные - боятся мужиков-таксистов. Им комфортней, когда за рулем женщина. Но из женского такси городская жизнь предстает в неожиданном ракурсе. Каково это - работать таксистом, корреспондент "Русского репортера" проверила на собственном опыте

Прислуга

Требования к водителю: пол - женский, водительский стаж - не меньше пяти лет, образование - высшее, регистрация - московская, знание города - обязательно. Вроде бы подхожу. Мне выдали Volvo розового цвета с логотипом «Женское такси». Машинка почти новая, вычищенный до блеска салон, неплохая музыка. Я уже готова свернуть горы. То есть отработать полные сутки, привезти план и даже что-нибудь заработать для себя. День недели - пятница, время суток - 2 часа пополудни.

Впрочем, городу, плавно входящему в уик-энд, глубоко плевать на мой драйв. Город постепенно встает: уже полкарты Москвы в Яндексе окрашено красным - пробки. Диспетчер Нина учит меня жизни: «Никуда ты сейчас не успеешь доехать, ни на один вызов. Сиди, жди». А вот и мой заказ - хороший, дальний. Молодые, судя по голосам, люди дуэтом заказывают машину для подружки. Ее надо забрать из банного комплекса на северо-западе Подмосковья и отвезти в коттеджный поселок по южному направлению. Заказчики переспрашивают, точно ли за ней приедет женщина. «У нас мужчины не работают», - если терпению Нины и наступит когда-нибудь предел, то явно не сегодня. Промахиваясь мимо ступенек, я уже бегу к машине, не зная еще, навстречу чему так тороплюсь.

Клиентка, расслабленная после банных процедур, плюхается на сиденье и в ответ на мое «Добрый вечер», достав телефон, сообщает: «Але, Славик, я еду». И следом: «Давай, трогай!» - это уже мне. Пассажирка одновременно жует резинку, сосет леденец и курит тоненькую сигарету. Ехать нам, по моим прикидкам, около трех часов. Но мне уже хочется ее высадить, прямо сейчас. «А че, ехать долго будем?» - словно читает она мою грустную мысль. - «Да, долго, наверное». - «Ну и ладно, без меня не начнут», - и девица погружается в телефонный треп с подружками. Хорошо, что в машине есть музыка. Я чуть прибавляю звук и почти не слышу бессмысленных бесконечно повторяющихся фраз. Иногда в зеркале заднего вида мелькает лицо клиентки: примерно раз в пять минут она любуется своим отражением. Ничего, потерплю, ведь мы же когда-нибудь все-таки приедем в этот поселок.

Все закончилось благополучно. Немного поплутали в поселке, потом пришлось поволноваться насчет денег: пассажирка и не думала платить, а ее приятелям сумма показалась чрезмерной, пришлось извлекать прейскурант и производить арифметические действия на калькуляторе: столько-то рублей - минута, а еще столько-то - километр за пределами МКАД. Возвращаюсь на базу. Диспетчер Нина предлагает рвануть сразу в центр Москвы и поторчать там, пока нет заказов. Но мне торчать не хочется, а хочется рассказать хоть кому-нибудь про мой первый рейс.

Отчего-то вспомнилось, каким было такси во времена моей юности. Вот едет машина с зеленым огоньком. Я отчаянно машу рукой, такси останавливается. За рулем - тертый мужик с резкими чертами лица. Или с округлыми, но все равно - тертый. «Простите, вы свободны?» - я волнуюсь, что он откажется ехать за пределы города «за один счетчик», запросит два. «Садись, черт с тобой», - это большая и редкая удача.

Чаще отказывали. В аэропорт Шереметьево-2 с площади Белорусского вокзала возили за четыре счетчика. И то при условии, что по дороге пассажир будет угощать импортными сигаретами. Это называлось: «Поедем - покурим».

Таксистов не то чтобы боялись, на них смотрели снизу вверх. К ним обращались почтительно - «шеф» или «командир». Тогда такси в городе катастрофически не хватало, поэтому водитель раздолбанной «Волги» с шашечками сам выбирал себе пассажира. Теперь мы победили дефицит, и выбирает пассажир. Как и должно быть. Но водить такси все же лучше при социализме.

На базе собрался народ: вечерние клиенты закончились, время ночных еще не пришло. Все оживленно обсуждают совсем свежую новость: несколько минут назад Нина отказалась принять заказ у известного сенатора, причем в жесткой форме. Ну, она, конечно, не с самим сенатором разговаривала - с кем-то из обслуги, но все равно волнительно. А история вышла такая. Несколько месяцев женское такси возило к клиенту девушек, а потом доставляло их по домам. Работа оплачивалась щедро, за несколько часов ожидания таксистки получали по ездовому тарифу. И еще, рассказывала одна из моих новых коллег, у сенатора очень вежливая горничная, которая несколько раз для расчетов приглашала зайти в особняк. А там та-а-кая обстановка! Но вчера таксистку обхамил охранник. Женщина пожаловалась Нине, и та приняла решение: «Сегодня от него (от сенатора. - «РР») позвонили, а я так и сказала: мы вас больше не обслуживаем! Еще чего удумали - наших девчонок обижать!»

Денег, конечно, жаль, но собственное достоинство дороже. Да и безопасность. Кто его знает, этого охранника, что у него в голове, может, он вообще контуженный. Вон недавно ночью девушка заказала такси к ресторану в центре, так какой-то отмороженный подбежал, дверцу открыл, клиентку выволок и в свой джип бросил. А таксистке сказал: «Твое счастье, что баба, а то бы...» На фоне таких страстей образ моей противной девицы как-то полинял и улетучился. Туда ему и дорога! 

Подружка

Следующий мой заказ - на улицу Лихоборские Бугры. «Ты хоть знаешь, где это?» - Нина смотрит на меня с недоверием. - «По карте посмотрю». - «Ну-ну, езжай». Черт возьми, где же эти ... Бугры? Уже ночь, на улице возле остановок только бомбилы, все как один не местного вида и с сильным акцентом. Один тычет пальцем в табличку на доме: да вот же твои Бугры! Из подъезда выходят три юные сердитые клиентки: «Мы вас уже почти час ждем, а нас подруга в кафе дожидается, уже, наверное, устала в одиночест­ве сражаться с алкоголем!» Утешаю пассажирок тем, что доедем быстро. Ладно, эти хоть не противные - студентки и уже работают. Одна - в заграничной юридической конторе, вторая - в рекламном агентстве, третья - в каком-то интернет-издании. Четвертая - та, что ждет в кафе, - учится в Штатах, вчера приехала навестить родителей и повидать подруг. Одно мне странно: симпатичные и неглупые девушки едут в ночь пьянствовать без кавалеров. «И ничего странного, это нормально, - говорят они хором. - Мы год назад познакомились на сайте одного актера, там и парни были. А потом, когда живьем стали встречаться, поняли, что мужики только в виртуальном пространстве все такие супер-пупер, а в действительности - одно сплошное чмо. Нам как-то в женской компании комфортней». Кажется, моя мама стала рассуждать подобным образом, когда ей перевалило за пятьдесят. А моим пассажиркам от силы лет по двадцать.

На три часа ночи заказ к ресторану на «Китай-городе». Уже представляю себе, как сейчас клиентку будет выволакивать из моей машины и кидать в свой джип какой-нибудь отморозок с пистолетом. Но обошлось. Никто ее не преследовал, чем дама, кажется, была сильно расстроена. Ей в Чертаново, а все мужики - сволочи. Твари. Ничтожества. Язык ее не очень слушается, провалы в речи пассажирка пытается компенсировать громкостью. «Ты сериал смотришь?» - «Какой?» - «Ну, про то, что все мужики - сво?» - «Нет, а надо?» - «Как хочешь», - дама смотрит в окно и роняет на щеки крупные пьяные слезы. Видимо, в ночь с пятницы на субботу мужики как-то особенно плохо себя ведут. Никогда раньше не замечала. Но больше об этом слышать ничего не желаю. По крайне мере сегодня.

Психотерапевт

В будний день женщины преображаются. Или, может, это просто совсем другие женщины. Им до мужиков нет ровно никакого дела. В будний день у женщины две ценности: работа и дети. На Кутузовском ко мне в машину садится Ирина, дама лет 35-ти с отличным макияжем, в дорогом пальто и в очень плохом настроении. «А где Галя?» - «Сегодня я вместо нее». - «Жаль, а я посоветоваться хотела». - «Ну, со мной посоветуйтесь». - «Галя - она мудрая и душевная очень женщина». - «Я - нет».

Трогаемся в молчании. Я, хоть не мудрая и не душевная, чувствую, что молчать ей достанет сил еще минут пять. Так и есть. У Ирины собственный рекламный бизнес, не очень крупный, но на хлеб с маслом хватает. С мужем развелась, дочке четыре года. Варенька - одно большое счастье. И на работе Ира сама себе хозяйка: захотела - ушла пораньше и общайся с дочкой до самого вечера. Но тут возник соблазн: переманивает к себе крупное агентство. Условия по деньгам сказочные, но пахать, сразу предупредили, придется с утра до ночи. В середине дня со службы не улизнешь, дочку лишний раз не повидаешь. Ирина в отчаянии: «Ну зачем мне такой выбор - деньги или Варя?!»

Мы с Ириной пытаемся рассуждать, пусть по-женски, но здраво (кажется, оксюморон). С од­ной стороны, работает она во многом ради Вариного будущего. Ребенок вырастет - понадобятся деньги на учебу, развлечения, да мало ли на что. Так что свой «стабилизационный фонд» нужен. С другой стороны, если сейчас совсем ребенка не видеть - чтобы из детсада ее забирала няня, и она же воспитывала и спать укладывала, - неизвестно, что получится через несколько лет. Вдруг это будет уже совсем чужой человечек? И потом, если и дальше не общаться с дочерью, когда она уже пойдет в школу, совсем туманная перспектива получается. «Может, ее уже не учить, а лечить придется, - у Ирины богатое воображение. - Плохая компания, пиво, секс, наркотики...» По-моему, ей нужен психоаналитик. Или Галя, вместо которой сегодня я. Ладно, доиграю роль до конца. «Поищите компромисс», - говорю. - «Это как?» - «Ну, не продавайте свой бизнес, передайте кому-нибудь толковому и порядочному в управление. Отправляйтесь пока на заработки, куда зовут. Накопите капиталец, может, удачно вложитесь в бумаги какие-нибудь, через несколько лет вернетесь в свое агентство...» Слава богу, Ирина погрузилась в раздумья: прикидывает, где найти управленца... И как это у клиентов хватает совести упрекать женское такси в дороговизне? За такие диалоги тариф вдвое надо поднимать!

Вечером везу девушку с Шарикоподшипниковой улицы аж в Поварово. Город опять стоит, но девушке кажется, что я нарочно еду медленнее, чтобы накрутить почасовую оплату. Она молчит, но по лицу все видно. Девушка работает в мэрии одного райцентра. Мне правда интересно, как там дела, потому что этот райцентр - моя малая родина. Оказывается, там построили спортивный комплекс, развлекательный центр, отреставрировали церковь. И мэрия переехала из обшарпанного домика возле шоссе в новое шикарное здание. И в городском парке новые аттракционы. И вообще жизнь в городке кипит. Наконец мы вырываемся за город, топлю педаль газа, нормально едем - 180 км в час. Служащая мэрии уже не подозревает меня в жлобстве, выпрямила спину, руки на коленях сжаты в плотные кулачки, глаза широко распахнуты. 

Няня

А еще через два дня мне доверили побыть автоняней. Дети - отдельная категория клиентов женского такси. Девочку лет четырех мне передала с рук на руки воспитательница частного садика, молодая, но уже чопорная. Дома у подъезда ребенка встретит няня. И ехать-то всего ничего, но девчонка раскапризничалась, открыла окно и не соглашается закрывать. Кричит, что дальше при поднятом стекле не поедет. Мне, если честно, на ее выверты наплевать, поедет как миленькая. Но надо блюсти репутацию фирмы. Если барышня нажалуется на меня няне, у фирмы могут быть проблемы: противная девчонка - из «непростой» семьи.

Оксана, автоняня со стажем, уверяет, что таких детишек - абсолютное большинство. У «непростых» родителей в моде японская методика воспитания, когда ребенку до поступления в школу позволяют абсолютно все. Так, говорит Оксана, у них формируется характер. Наверное, чем-то очень важным в этой жизни заняты «непростые» родители - им просто некогда общаться со своими детьми и результаты японской методики им не видны. А я увидела. Моя бы воля - отдать бы эту четырехлетнюю принцессу в обычный детсад, желательно на семидневку.

Зато по достижении школьного возраста «непростые» родители сразу превращают своих детей во взрослых. Досталась мне одна такая пассажирка - девчонка лет 11-ти с темными кругами под глазами и лицом уставшей зрелой женщины. Я везу ее из школы в районе ВДНХ на занятия по фехтованию в Фили. А потом у Кати еще репетитор по французскому. И еще надо успеть подготовиться к завтрашнему факультативу по геометрии. Факультатив обязательный. Если завтра на геометрии получится исправить четверку, в выходные родители обещали отпустить погулять. «Папа говорит, что каждый человек на работе должен уставать», - голос у Кати грустный и покорный. Интересно, как она машет рапирой, такая грустная и покорная...

Славянка

В аэропорту Домодедово надо встретить пассажирку из Германии. Хельга хоть и взрослая женщина, но полная противоположность маленькой Кате. Видимо, Хельгин папа что-то другое говорил ей в детстве про усталость. Жизнерадостная немка уже увидела розовый автомобиль и на бегу машет мне рукой. «Как же здорово, что в Москве есть женское такси! - у нее отменный русский. - У нас такого нет, водители - сплошь турки и арабы. С ними и ехать-то страшно, и не поговоришь». Сразу вспоминаются бомбилы южной внешности, которые указали путь к Лихоборским Буграм. Пожалуй, ночью я бы и сама к такому в машину не села. Хотя разум подсказывает: у них та же мирная задача, что и у меня сейчас - отвезти клиента, заработать денег. Но почему-то страшно.

Мой приятель, владелец маленькой таксомоторной компании в респектабельном столичном предместье, говорит, что этот страх массовый. Поэтому он категорически не берет на работу граждан «кавказской национальности», чтобы не покарябать реноме фирмы. «Они ведь ездят на чем попало, города не знают, дорогу все время спрашивают», - объяснял как-то приятель. Он принимает отставных военных и милиционеров, у него даже один бывший сиделец работает. Но все - славянских кровей. В моем спальном районе, где таксомоторных контор выше крыши, схожая кадровая политика. Моя дочь несколько лет по утрам ездила на такси в гимназию, и один водитель, которого присылали чаще других, все время слушал «Мурку».

А Хельга все воркует про прелести женского такси. И цвет розовый - отличная придумка, издалека видно. И женщины-водители сплошь интеллигентные, она ведь уже не первый раз заказывает машину. «А еще, - Хельга подмигивает мне в зеркало, - я точно знаю, что услугами вашего такси пользуются мужчины нетрадиционной ориентации». Она знает, что говорит. Одна из коллег по таксомоторному делу рассказывала, как приехала в тот же аэропорт встречать Женю и Киру. А пара оказалась Евгением и Кириллом. Всю дорогу они мирно ворковали на заднем сиденьи.

«А почему, - спрашиваю я пассажирку, - добропорядочные немецкие мужчины такси не водят?» - «Ну, у наших мужчин есть занятия поприличней», - отмахивается та. Ничего, мы, добропорядочные москвички, умеем пропускать бестактности мимо ушей. И поговорить - всегда пожалуйста. Впрочем, это уже не про меня. Вот отвезу немку в гостиницу, сдам смену и домой - сначала спать, потом молчать.