О ЖЕНСКОМ "БЕСПРАВИИ" В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ

Часто доводится встретиться с мнением, что женщина традиционного общества, выходя замуж, была ограничена всевозможными запретами и полностью бесправна. Мол, муж мог сделать с ней всё, что угодно, она была вынуждена безропотно терпеть, и управу на жестокого деспота найти не могла в принципе. 

При этом предполагается (или даже утверждается), что мужчина сохранял свою свободу, от брака ничего не терял, в то время как женщина теряла всё. 

Это мнение лукавое. Или, говоря современным языком, полуправда. Мужчина в традиционной культуре - и до создания семьи, и будучи женатом - был точно так же ограничен, как и его супруга

1. Прежде всего - он полностью зависел от общественного мнения. От своей общины. Каждый человек в то время был на виду, по его поводу шли бесконечные пересуды. Любое отклонение от нормы тут же подмечалось. Просто так, не по делу, из чистого самодурства среднестатистический представитель того общества вряд ли стал бы избивать свою жену - хотя, разумеется, всякие случаи были. Довелось видеть статистику, что в современных США 40% женщин подвергались семейному насилию... 

Следует заметить, что в те тяжёлые времена человек не мог выжить в одиночку - ему постоянно была нужна помощь соседей или друзей. Если человек терял уважение со стороны общества, то утрачивал возможность получить поддержку, как регулярную, так и в экстремальной ситуации. Я самолично столкнулся с подобным положением дел. На улице в деревне, где стоит моя дача, жила пожилая семейная пара (дело происходило в 1994 году, я в то время занимался бизнесом). У жены был невозможный характер - она умудрилась испортить отношения со всей деревней.

Когда у них произошёл пожар, и дом полностью сгорел (подозревали поджёг) сельский сход постановил погорельцам не помогать. Мотивировали именно тем, что, мол, у жены ужасный характер, это их Бог покарал. Я был настолько возмущён мнением сельских жителей, что отдал мужу весь свой запас белого силикатного кирпича, приготовленный на строительство гаража. Тут ещё дело в том, что мне всегда нравилось, что он, отставной военный, живёт настоящим деревенским хозяйством: свиньи, коровы, козы, курицы... Ну и молоко для моего ребёнка иногда приносил))) Так вот: я видел, как работает общественное мнение на реальных примерах.

Например, мужчина не мог взять и бросить свою жену. Тогда о ней начало бы заботиться всё село. Которое естественно, заинтересовалось бы: а, собственно, почему оно вынуждено это делать, когда родной муж есть? Общественное мнение в деревне - страшная, практически непреодолимая сила, и я не могу представить себе человека, который рискнул бы пойти против него. 

2. Мужчина был ограничен необходимостью регулярно участвовать в церковном таинстве исповеди. Те, кто не исповедывались, могли подвергнуться наказанию. Раз не исповедуешься - значит, что-то хочешь утаить. Последние три столетия священники были обязаны доносить об экстраординарных фактах, сообщённых им на исповеди - хотя церковным уставом это категорически запрещалось. Было (и сейчас есть) даже такое понятие, "тайна исповеди". Кстати, это одна из самых главных причин, почему к началу ХХ века РПЦ столь низко пала в глазах общественного мнения. 
Так вот: за всякое прегрешение на мужчину накладывали епитимью. И она могла быть достаточно суровой - в зависимости от величины греха. Соседи, конечно же, доносили священнику, насколько рьяно провинившийся всё исполняет... 

3. Родственные связи традиционной культуры были куда сильнее, чем сейчас. И семьи гораздо более многочисленные. Мужчина прекрасно знал, что у его жены есть родной отец, дяди, братья и прочие родственники. Если жена была оскорблена незаслуженно, они могли за неё вступиться, в случае чего - и жестоко отомстить. Просто так, не по делу, унижать жену было рискованно. 

4. Мужчина (по крайней мере, в России) тяжело работал (в частности, чтобы прокормить и жену) и в выходные часто напивался. У него не всегда было желание и силы унижать близких)))

5. Каждый человек той культуры был включён в жесткую иерархию. Да, в этой иерархии жена действительно подчинялась мужу. Но муж точно так же подчинялся своему начальству, общественному мнению, капитану-исправнику, священнику, помещику, главе ремесленного цеха, и ещё неизвестно кому. Поэтому нельзя представлять дело так, что жена была в полном подчинении у мужа, который вообще никому не подчинён и наслаждается полной, ничем не ограниченной свободой, да ко всему имеет ещё и рабыню в лице покорной и бесправной жены. Никакой несправедливости не было. Все были соподчинены всем, даже Царь был подчинён Богу, у него и духовник собственный имелся. Царь точно так же зависел от общественного мнения, как и прочие смертные. 

Почему-то эти аспекты ограниченности мужчины традиционного общества не учитывается воспевателями "тяжёлой женской доли". Но ими не берётся в толк самое главное. Да, формально жена подчинялась мужу. Но часто ли формальности соблюдаются в нашей жизни? Почему в русских сказках практически нет ни одного сюжета о страшных унижениях жены, но, напротив, часто встречается выражение "злая жена"? Что ж её, такую плохую, никто не прибил по-настоящему? Почему герои сказок во имя возвращения жены претерпевали всевозможные приключения - часто с риском для жизни? Можно ли представить себе, что всё это совершалось для жён, которых совсем не любили и только и делали, что беспрерывно мутузили?

Если бы жен постоянно унижали, то это наверняка нашло бы своё отражение в устном народном творчестве. Почему ничего этого нет? К какому отношению к жене призывают нас русские сказки? Почему Пушкин, творивший в самой что ни на есть традиционной культуре, пишет (в "Сказке о царе Салтане"): 

Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь. 

Также следует вспомнить и Гоголя. Для иллюстрации положения о "бесправности и забитости женщин" его можно бесконечно цитировать))) В частности, в "Вечерах на хуторе близ Диканьки" находим эпизод с валяющихся на улице мешками (в которых, по предположению действующих лиц, хранились рождественские угощения):

"Тут взвалил он себе на плеча мешок..., но почувствовал, что он слишком тяжел. — Нет, одному будет тяжело нести, — проговорил он, — а вот, как нарочно, идет ткач Шапуваленко. Здравствуй, Остап!
— Здравствуй, — сказал, остановившись, ткач.
— Куда идешь?
— А так, иду, куда ноги идут.
— Помоги, человек добрый, мешки снесть! кто-то колядовал, да и кинул посреди дороги. Добром разделимся пополам.
— Мешки? а с чем мешки, с книшами или паляницами?
— Да, думаю, всего есть.
Тут выдернули они наскоро из плетня палки, положили на них мешок и понесли на плечах.
— Куда ж мы понесем его? в шинок? — спросил дорогою ткач.
— Оно бы и я так думал, чтобы в шинок; но ведь проклятая жидовка не поверит, подумает еще, что где-нибудь украли; к тому же я только что из шинка. Мы отнесем его в мою хату. Нам никто не помешает: жинки нет дома.
— Да точно ли нет дома? — спросил осторожный ткач.
— Слава Богу, мы не совсем еще без ума, — сказал кум, — черт ли бы принес меня туда, где она. Она, думаю, протаскается с бабами до света.
— Кто там? — закричала кумова жена, услышав шум в сенях, произведенный приходом двух приятелей с мешком, и отворяя дверь.
Кум остолбенел.
— Вот тебе на! — произнес ткач, спустя руки.

Кумова жена была такого рода сокровище, каких немало на белом свете. Так же как и ее муж, она почти никогда не сидела дома и почти весь день пресмыкалась у кумушек и зажиточных старух, хвалила и ела с большим аппетитом и дралась только по утрам с своим мужем, потому что в это только время и видела его иногда. Хата их была вдвое старее шаровар волостного писаря, крыша в некоторых местах была без соломы. Плетня видны были одни остатки, потому что всякий выходивший из дому никогда не брал палки для собак, в надежде, что будет проходить мимо кумова огорода и выдернет любую из его плетня. Печь не топилась дня по три. Все, что ни напрашивала нежная супруга у добрых людей, прятала как можно подалее от своего мужа и часто самоуправно отнимала у него добычу, если он не успевал ее пропить в шинке. Кум, несмотря на всегдашнее хладнокровие, не любил уступать ей и оттого почти всегда уходил из дому с фонарями под обоими глазами, а дорогая половина, охая, плелась рассказывать старушкам о бесчинстве своего мужа и о претерпенных ею от него побоях.

Теперь можно себе представить, как были озадачены ткач и кум таким неожиданным явлением. Опустивши мешок, они заступили его собою и закрыли полами; но уже было поздно; кумова жена хотя и дурно видела старыми глазами, однако ж мешок заметила.
— Вот это хорошо! — сказала она с таким видом, в котором заметна была радость ястреба. — Это хорошо, что наколядовали столько! Вот так всегда делают добрые люди; только нет, я думаю, где-нибудь подцепили. Покажите мне сейчас, слышите, покажите сей же час мешок ваш!
— Лысый черт тебе покажет, а не мы, — сказал, приосанясь, кум.
— Тебе какое дело? — сказал ткач, — мы наколядовали, а не ты.
— Нет, ты мне покажешь, негодный пьяница! — вскричала жена, ударив высокого кума кулаком в подбородок и продираясь к мешку.
Но ткач и кум мужественно отстояли мешок и заставили ее попятиться назад. Не успели они оправиться, как супруга выбежала в сени уже с кочергою в руках. Проворно хватила кочергою мужа по рукам, ткача по спине и уже стояла возле мешка.
— Что мы допустили ее? — сказал ткач, очнувшись.
— Э, что мы допустили! а отчего ты допустил? — сказал хладнокровно кум.
— У вас кочерга, видно, железная! — сказал после небольшого молчания ткач, почесывая спину. — Моя жинка купила прошлый год на ярмарке кочергу, дала пивкопы, — та ничего... не больно.

Между тем торжествующая супруга, поставив на пол каганец, развязала мешок и заглянула в него. Но, верно, старые глаза ее, которые так хорошо увидели мешок, на этот раз обманулись.
— Э, да тут лежит целый кабан! — вскрикнула она, всплеснув от радости в ладоши.
— Кабан! слышишь, целый кабан! — толкал ткач кума. — А все ты виноват!
— Что ж делать! — произнес, пожимая плечами, кум.
— Как что? чего мы стоим? отнимем мешок! ну, приступай!
— Пошла прочь! пошла! это наш кабан! — кричал, выступая, ткач.
— Ступай, ступай, чертова баба! это не твое добро! — говорил, приближаясь, кум.
Супруга принялась снова за кочергу..."

Итак, вопрос к залу. Судя по этому описанию, кто у нас был более забит?

Игорь Лебедев

http://ru-kot-begemott.livejournal.com