Монголо-татарское иго: кто князь, кто гауляйтер

 

               
 

История отвечает на вопросы прошлого и настоящего. Кто мы, россияне? Какие мы и откуда? Какой путь нам ближе? Что мы делали в истории правильно или неправильно? Об этом Pravda. Ru в беседе с ее главным редактором Инной Новиковой рассказал историк, археолог, доктор исторических наук и специалист по истории Средних веков Владимир Петрухин.

— Владимир Яковлевич, я сегодня прочла одну замечательную статью. Ну, вот просто цитата: "На русскую историю и современную ситуацию есть русско-ордынская точка зрения. Мы полагаем, что мы не славяне, или, правильнее сказать, далеко не совсем славяне, а мы один сплав финнов, славян и ордынцев. Славяне как глина, мягкие, хлебосольные, открытые люди, славяне сами без степняков (без ордынцев) мало чего добились бы. К моменту прихода Батыя на Русь Киевская Русь уже умерла и стала полем для разборок местных князей. Современную Россию организовал внук Чингисхана великий хан Батый, а историческую судьбу России определил союз Бату-хана и Александра Невского". Все-таки, чьи мы потомки и какой же у нас исторический путь?

 

— То, что написал мне неведомый автор, — это не его мысли, это мысли известных евразийских мыслителей. Среди них был замечательный филолог и историк культуры Трубецкой, эмигрант, его работы стали доступны, естественно, только после перестройки.

Эмигранты-евразийцы считали, что история России не кончилась с большевистским переворотом, все впереди, поскольку сильна власть большевиков. Она действительно создала мощное государство, создается мощная экономика. Одного только не хватает, с точки зрения евразийцев, — истинной веры. Коммунизм — конечно, не истинная вера. Как только большевистская власть воспримет православную веру, вот тут будет …

— Это было невозможно.

— С современной точки зрения, это, конечно, невозможно. Это была романтическая концепция, которая основывалась на этой самой евразийской струе в русской истории. Это теория о том, что все идет оттуда, с Востока, из Евразии, с мощными кочевыми империями, которые дают мощную власть, которые заставляют платить налоги, устанавливают жесткий порядок: кто не подчиняется порядку, того казнят без особых церемоний.

Так что, с точки зрения евразийцев, действительно, власть русских царей наследовала власть Чингисхана. А Россия есть не просто Улус Джучи (Великое государство. — Ред.), империя, которую возглавлял Бату-хан, а это вообще империя Чингисхана. Так что, по идее, должно было произойти то, на что рассчитывал Чингисхан: наши границы должны были кончаться где-то возле Египта, на Ближнем Востоке, и где-то там поближе к Риму и Парижу, на Западе.


Владимир Петрухин: Границы Руси могли дойти до Египта и Парижа
 

Это была бы Всемирная империя, о которой мечтал Чингисхан, о которой, слава Богу, не мечтали правители Российской империи, признавая, что Западная Европа не может быть ареной той кровавой разборки, которую устроили здесь монголы в Средние века.

Но, тем не менее, те идеи, которые существовали в Российской империи (о том, что мы наследники Рима, мы Третий Рим, "Четвертому не бывать, что крест на Святую Софию мы должны водрузить", после того как вещий Олег прибивал свой щит к их Золотым воротам), — эти идеи имеют место до сих пор. В общем, эта одна из традиционных идей — идея всемирной миссии России — она совпадает с той идеей экспансии, которую должны были провозглашать так называемые кочевые империи. Последняя из них — это империя Чингисхана.

— Я в последнее время все чаще слышу такую теорию: вообще не было никакого монголо-татарского ига, это все фантазии. Все эти теории про монголо-татарское иго существуют одновременно. Так что было-то?

— Я, как археолог, свидетель того, что завоевания были страшные, разрушения были страшные. Я заканчивал кафедру археологии, мне приходилось принимать участие в раскопках. Я не понаслышке знаю о тех городах, которые были уничтожены Чингисханом, остались городищами навсегда. Но самое знаменитое, наверное, — это старая Рязань. Вот Москве повезло, она была разорена, восстановилась. Рязани не повезло, так и осталось городище старая Рязань, до сих пор археологи и черные копатели соревнуются, находя клады, которые зарывали местные жители…

— Вы говорите "свидетельства разрушений"… А какие через столько лет могут быть свидетельства?

— Разрушенные города, заваленные трупами, сохранившиеся сокровища, которые некому было доставать. Наследников у этих кладов не было. Там потрясающие клады, мы ими гордимся. Они выставлены сейчас в Историческом музее, в Эрмитаже. Например, клады драгоценных древнерусских уборов.

Не только эти клады свидетельствуют о том, что нашествие было разрушительным. Об этом говорит и тот факт, что потом древнерусские ювелиры не были способны воспроизводить такие тонкие вещи.

Ремесленные навыки исчезли, исчезла древнерусская культура в целом. Она изменилась. Культура Древней Руси XIV века отличается от культуры Руси домонгольской. Это период с X до половины XIII века. Середина XIII века — это нашествие.

— Что же получается, приходили, все сжигали? Они же должны были грабить, везти к себе сокровища… Цель у них была другая?

— Они были довольно хитроумны, конечно. Они разграбляли все что можно. У них были свои представления о праве, праве войны. Если им оказывали вооруженное сопротивление, город и народ должны были быть уничтожены. Выжившие становились навсегда рабами. Прочих вырезали, включая женщин и детей, не оставляли наследников, которые могли бы отмстить.

Это действительно было страшное нашествие, но они были хитры: они понимали, что на месте им нужны какие-то силы, которые будут с ними сотрудничать.

— Свои гауляйтеры?

— Во-первых, они поняли, что князья, которые дерутся бесконечно друг с другом, не надежны. Более надежны те, кто призывает к миру, кто понимает, что нашествие этих страшных монголо-татар — это результат божьего гнева. Вот, князья не любят себя как братья — пожалуйста, Господь наслал татар. Их царь — это ваш царь теперь. Он неправедный царь, нехристианский царь, но он ваш царь. За ваши грехи.

Князья признали царем монгольского хана, и Церковь, Православная церковь, с которой монголы сотрудничали, с которой они не брали дани, тоже признала монгольскую власть. Причем не только на Руси. Византийская церковь тоже благосклонно смотрела на это нашествие. Это чудо было такое, с точки зрения Византии, потому что восточно-римская империя была разгромлена крестоносцами, уже после схизмы, разделения церквей на восточную православную и западную католическую. В Константинополе (святая святых, втором Риме, нашем всем) император был изгнан, вместо него пришел другой царь — царь монгольский.

Казалось бы, всему конец. С одной стороны крестоносцы с Запада уничтожают православие. С другой — идут тюрки, турки-сельджуки, которые наседают на остатки империи. В общем, империи должен был прийти конец до начала османского турецкого нашествия. До сих пор Турция владеет большей частью Византии в Малой Азии и Константинополе.

Вдруг случилось чудо! Сначала по этим сельджукам был нанесен страшный удар монголами на Великом шелковом пути. Они шли на Ближний Восток. А потом досталось и крестоносцам.

— От них же?

— От них же. Сквозь разоренную Русь они прошли на Запад. Попытался Римский папа создать коалицию. Коалиция была разгромлена. Остановить эту машину, которая пользовалась новой технологией, современной китайской, было невозможно. Так что монголы, по сути, спасли Византию. И с ней они спасли православие, которое было уже раздавлено, потому что была уничтожена империя и была уничтожена Церковь.

— И много городов поддержали монголов? Мы-то учили, что много городов сражалось, Козельск там до последнего человека, Рязань…

— Была уничтожена.

— Так большинство городов признали новую власть?

— Это были не города, это были князья, которые вынуждены были как-то договариваться с монголами о том, что они не будут разорять их города, потому что государство невозможно без сети городов. Князья опирались, конечно, на города.

Были восстановлены более-менее Суздаль, Владимир, Ростов Великий, северо-восточная Русь. Была восстановлена Москва, князья договаривались с монголами, подчинялись их законам, писали доносы на своих соперников. Вся эта грызня между князьями продолжалась, феодализм не закончился с приходом монголов. Монголы не могли установить того порядка, о котором говорят иногда романтики, видящие в этой евразийской силе, монгольской власти, панацею от всех бед.

Монголы, когда не могли справиться с князьями, пытались натравливать одного на другого, пытались поставить того, кто послабее, на место сильного. Политика "разделяй и властвуй", имперская политика, была им свойственна. Никакой любви между монголами и Русью не было, не было вместе с тем и прямой вражды, призывов борьбы против ига — всего этого не было до Куликовской битвы.

Русская литература, русская книжность, — это была православная, религиозная книжность, другой книжности у нас не было, книжниками были в основном клирики православные. Никто из них не призывал к борьбе против монголов, поскольку это был божий гнев и навязанный нам нехристанский царь являлся все же царем, всякая власть от Бога, цари эти были от Бога, им должны были молиться и православные иерархи.

Ситуация, можно сказать, была парадоксальной. Она изменилась, только когда к власти пришел незаконный правитель — Мамай, который не был потомком Чингисхана. Когда он стал менять законных царей, тогда к нему стали относиться как узурпатору, к нему стали относиться как к незаконному правителю: он не был царем, учитывая, что началась грызня и в Орде, такая же, какая была и на Руси.

Тогда и можно было нанести первый удар, который имеет такое большое значение для всей нашей, как принято говорить, современной идентификации. Вот тогда мы и стали противостоять этому самому игу.

Полная видеоверсия беседы с Владимиром Петрухиным: История России. Не учатся только двоечники

Беседовала Инна Новикова