Лихие девяностые не вернутся: будет хуже

Лихие девяностые не вернутся: будет хужеОчереди у пунктов обмена валюты, очереди в магазины за техникой, постоянно обесценивающийся рубль, вернувшиеся ценники в условных единицах, слова «секвестр» и «бартер» – в патриотичные и еще недавно благополучные 10-е ворвалось достаточно явлений из лихих 90-х. Оппозиционер говорит о возвращении проклятого времени, напоминая, впрочем, что тогда хотя бы выборы имелись и свободная пресса, штатный пропагандист и его патриотичный бесплатный помощник рвут на себе рубаху, доказывая, что повторения 90-х не будет, все пройдет мягче и проще, – с нами Путин, Крым и импортозамещение. Повторения действительно не будет, если ситуация ухудшится, она будет тяжелее, чем в 90-е, и дело не только в выборах и свободе слова, но и в вещах вполне материальных. 
 Пока о 90-х напоминает только нестабильность рубля – задержек с выплатой зарплат и пенсий нет, у кого-то, может быть, даже остались какие-то сбережения. Не начались массовые увольнения, а значит, все относительно неплохо с безработицей, на заводах платят пусть и обесценившимися, но деревянными, а не, в лучшем случае, мукой, а в худшем – чугунными батареями. Может ли такое произойти снова? В принципе, может – увольнений и сокращений ждут все. О таких планах заявили «Газпром» и известный медиахолдинг. Явно меньше будет строек, поубавится количество магазинов – цены на новую технику кусаются, и люди будут до последнего держать старую. Нет магазинов – на улице оказываются продавцы, кассиры и охранники. 
 Если вслед за долларом потянутся вверх цены на продукты, сводить концы с концами станет трудно большинству россиян. Банки не помогут дешевыми кредитами – нужно будет искать, у кого перехватить до получки. История, знакомая по 90-м, но в то время любая семья имела куда больше возможностей для маневра – денег не было, однако тяжелыми были только траты на продовольствие, чего не скажешь о дне сегодняшнем.
 Например, в провинции одна из ощутимых расходных статей практически любой семьи – платежи за коммунальные услуги. За двушку они доходят до 7–8 тысяч рублей при зарплате 15–20 тысяч. Тарифы повышаются регулярно. В 90-е доля «коммуналки» в расходах была не такой большой, да и цены росли не так быстро. Причина, с одной стороны, в еще советской инфраструктуре, которая не успела износиться, с другой – правительство понимало, что дорогое ЖКХ окончательно разорит людей, и влияло на эту сферу. Была и третья сторона – при совсем уж тяжелой ситуации человек мог задерживать платежи и практически не бояться, что его выселят на улицу или опишут последние пожитки за долги. Сейчас такой уверенности у гражданина нет – выселить из квартиры, конечно, непросто, но возможно. 
 Государство, с одной стороны, сдавалось – помочь ничем особенно не могу, но и в жизнь со своими правилами не лезу. Нечем платить? Живи покамест, не обидим. Поставил ларек? Поторгуй, если сможешь, кушать-то хочется. Провернул серую схему – если попался, пеняй на себя, не пойман – не вор. Барьеров из-за общего хаоса было мало. За безопасность бизнеса, конечно, никто не ручался – в ларьки и роскошные офисы заходили крепкие ребята в кожанках и спортивных штанах и уходили не с пустыми руками. Сейчас для этого существует более цепкий товарищ майор, тоже в некотором смысле представитель государства. 
 Не было финансовых барьеров для передвижения: транспорт был недорог, хотя МУПы и ГУПы, которые занимались перевозкой пассажиров, регулярно разорялись и банкротились, на их месте возникали предприятия с похожим названием и тем же подвижным составом.
Пенсионеров возили бесплатно, школьники и студенты могли купить дешевые проездные, для обычных граждан проездной тоже выходил существенно дешевле, чем ежедневная покупка билетов. Сейчас во многих городах муниципальных перевозчиков не осталось как класса, а те, что остались, отменили льготы для студентов, школьников и пенсионеров, а проездные если не отменены, то особой экономии не дают.
 В лихие 90-е сохранялись системы бесплатной медицины и образования. Последнее пока держится, хотя бесплатных кружков становится все меньше, да и программа движется в сторону оплаты обучения. С медициной все намного хуже. Бесплатная помощь, конечно, есть, но получить ее становится все сложнее – очереди, талоны, проблемы с получением дорогих лекарств по рецепту. Это еще одна прибавившаяся расходная строка семейного бюджета. Место в бюджетном учреждении было, с одной стороны, не самым желанным для рискового человека, с другой – для менее решительных оно было в самый раз – зарплаты худо-бедно платились и даже индексировались. Таких должностей в новой реальности становится все меньше – свидетельством тому митинги врачей во многих регионах. 
 Наконец, одним из главных столпов жизни в провинции 90-х была дача – своя картошка, огурцы, помидоры, яблоки и сливы. Содержать участок было несложно: бутылка водки трактористу из соседнего колхоза, и у тебя есть вода и вспаханное поле. Автобус или электричка до «фазенды» стоит недорого – пожалуйста, становись ближе к земле, никто не мешает. Сейчас электрички в провинции отменяются пачками, автобусы дорожают. Неслучайно дачу уже никто не воспринимает как источник урожая – это место отдыха. Картошку, свеклу, огурцы и помидоры дешевле и проще купить – так говорят даже в районных городах, причем не только говорят, но и бросают относительно далекие от дома участки. Подорожание продуктов вряд ли добавит крестьянского ража – дорогой проезд, выросшие в цене удобрения, семена, свет и вода сделают разницу между выращенными и покупными овощами минимальной.
 Большинство из вышеперечисленных благ лихих 90-х – наследие умирающей советской системы. Вернуть их нельзя – все сытые двухтысячные власть боролась с рудиментами СССР в виде бесплатной социалки, дешевых ЖКХ и транспорта. Память об этом между тем остается, а с ней не поборешься. Двухтысячные дали людям кредиты и избыточные рабочие места. Пристроиться мог каждый – охранником, продавцом в сотый магазин сотовых телефонов в небольшом городе. Дали они и уверенность в завтрашнем дне: позавчера было плохо, вчера чуть получше, сегодня ничего так, а завтра заживем. Сейчас в прошлое уходит и первое, и второе, и третье. 
 Постоянное противопоставление лихих 90-х и благополучного настоящего в таких условиях становится только лишним раздражителем, если дефицитные советские годы смогли стать в сознании жителя разнообразных нулевых четким ориентиром, почему бы не вернуться в жестких условиях сегодняшнего дня ностальгии по вольным 90-м?