Исчерпание возможностей

Анатолий Несмиян

У России кончаются боеприпасы после массированного обстрела Украины 10 октября, во время которого по территории страны было выпущено 87 ракет. Об этом заявил глава Центра правительственной связи Великобритании (GCHQ) Джереми Флеминг. «Мы знаем – и российские командиры на местах знают – что их запасы и боеприпасы на исходе», – заявил глава британской разведки. 

Безусловно, оценивать ресурсные возможности корректно можно только одним способом: с цифрами в руках. Складские запасы плюс выпуск боеприпасов промышленностью минус расход на поле боя — и тогда можно достаточно уверенно давать те или иные оценки. Однако если цифр нет, то сгодятся и «органо-лептические» методы. По крайней мере, они могут оценить тенденцию. 

Современные войны принципиально отличаются от войн прошлого тем, что сложность и стоимость вооружений настолько велики, что промышленность не в состоянии адекватно восполнять их убыль на поле боя. Есть два варианта ведения боевых действий, позволяющих обойти это ограничение: вести ограниченный локальный конфликт или свести боевые действия к короткому промежутку, в ходе которого нужно успеть решить все или большинство поставленных задач. Ни одна экономика не способна вытянуть конфликт высокой интенсивности, продолжающийся длительное время. 

Россия в конфликте с Украиной нарушила оба правила: она не смогла провести свою спецоперацию быстро и она перевела этот конфликт в масштабный. Уже поэтому предположение британской разведки об исчерпании ракетного вооружения выглядит совершенно разумным. 

Во-вторых, не думаю, что у кого-либо имеются иллюзии по поводу состояния российской промышленности, включая военную. Разрекламированная «Армата» так и не поступила в войска во все заявленные сроки. Причем сорваны не только сроки, но и объемы поставок — их попросту нет. Главный танковый завод России УВЗ по сообщениям постоянно пребывает в предбанкротном состоянии. Шойгу в свое время отчитывался о поставках «Калибров» в войска в количестве 60 единиц в квартал (это, пожалуй, единственные более-менее известные данные выпуска, позволяющие хоть что-то оценивать). Десятки фото- и видеороликов об идущих в направлении фронта эшелонах с военной техникой, которая с каждым новым месяцем боевых действий была представлена все более устаревшими образцами — в общем, очевидно, что военные действия на Украине российская промышленность «не вывозит». И это если не принимать во внимание катастрофическую и хроническую неспособность как российского руководства, так и руководства военного оптимально распоряжаться имеющимся ресурсом. 

Сам факт проведения «частичной» мобилизации говорит о том, что все предыдущие концепции ведения войны полностью себя не оправдали. Это вопрос, безусловно, даже не к военным, а к политическому руководству, так как оно определяет военную и промышленную доктрину, и оно обязано принимать решения, вписывающиеся в доктринальные рамки. Но как известно, российский диктатор к любым ограничениям, в том числе и разумным, относится с презрением: «СНиПы-хрипы» тому весьма показательный пример. Если можно строить тяп-ляп, то почему нельзя воевать по тому же принципу? 

Вчерашний массированный налет на украинскую энергоинфраструктуру носил все признаки имиджевого. Нарушить работу сложной системы не так уж и сложно. Но вот разрушить ее — как раз чрезвычайно непросто. И в первую очередь потому, что она сложная. Любая сложная система обладает колоссальной устойчивостью, и сотня ракет для второй по площади европейской страны — это фактически ни о чем. Это банальный терроризм, рассчитанный на испуг. Кстати, поэтому терроризм для психологически устойчивого объекта террора не страшен: террористы не в состоянии системно разрушить устойчивость сложной социальной системы, а потому действуют в психологическом поле, пытаясь точечными актами террора создать атмосферу неуверенности, паники, ужаса и страха и достичь своей цели в этом пространстве. Как только они сталкиваются с противодействием и отказом от испуга — их шансы стремятся к нулю. 

Всё это известно, всё это не составляет никакого секрета, в конце концов, всё сказанное любой нормальный человек может осмыслить самостоятельно. Задача пропаганды заключается в том, чтобы отключить разум, оставив только инстинкты, а значит — и не дать людям оценить происходящее с позиций рационального и разумного поведения. Поэтому в России всё ещё много людей, которые продолжают истово верить, что в уже проигранной войне есть какие-то шансы. Психологически их понять, конечно, можно, но только понять. Когда у вас перед глазами весь набор информации, нет никакого смысла дополнять ее, чтобы прийти к тому же самому выводу. 

Столь же понятно и нежелание и даже невозможность для кремлевского руководства признать неизбежное, принять реальность и минимизировать ущерб. Оно, во-первых, не готово признавать очевидное, а, во-вторых, не может позволить себе отыграть назад. И значит — всё идёт по плану™. Только не кремлевскому, а очень даже наоборот. Загнанный в тупик Кремль может только одно — продолжать выскребать ресурс из страны, разрушая в огне боевых действий то, что еще не разрушено за последние десятилетия. Война — это всегда кризис, обостряющий все имеющиеся противоречия. То, что могло благополучно гнить еще долгие годы, весело потрескивая, сгорает за считанные месяцы и недели. Оставляя после себя лишь пепел. 

Кремль в данном конфликте уже прочно превратился в объект чужой политики, и пускай и вынужденно, но решает не свои задачи, а задачи своих противников, которые получили уникальный шанс полностью обнулить военный потенциал России, причем на долгие-долгие годы вперед. И кремлевское руководство, не обладая ни интеллектом, ни волей изменить сложившееся положение вещей, действует в прежней губительной парадигме, доводя страну до полного истощения.