Записки от жительницы из Луганска:"Люди, спасибо,что вы есть!"

" Очень мирный 36-ти квартирный дом жил своей жизнью. Мы мало знали друг друга, даже не всегда по имени, при встрече лишь кивали...

Все изменилось в один миг. 20 июля я, уже привыкшая к обстрелам и взрывам (все началось 2 июня), сидела у компьютера, традиционно отвечая на письма.В одну секунду мир перевернулся, и, не поняв, что произошло, я увидела как прямо в квартире на меня летят кирпичи и куски штукатурки, стекла и осколки оконных блоков и рам, а еще был крик, душераздирающий крик из подъезда "Спасите мою дочь! Оля! Оля!", "Моего сына ранили!"

С мужем выскочили в подъезд: темно от пыли и дыма, невозможно дышать, и идти по стеклам невозможно.

"Перевернутый мир Кафки", - пронесся в мозгу штамп из учебника литературы. И ощущение перевернутости мира не покидает меня и сегодня.

Все мы, соседи "медленно бежали" в подвал ( он у нас в подъезде, настоящее бомбоубежище, построенный в 1947, когда люди помнили о войне).

В светлом тихом подвале, где чьи-то заботливые руки поставили скамейки, заговорили все сразу. Каждый торопился рассказать, чем занимался в минуту, когда взрывали наш дом. Все говорили и никто не слушал другого. А потом выговорились и замолчали. Долгое тягостное молчание оборвал один из нас, назвав свое имя. И мы стали знакомиться и сразу договорились: по имени и на "ты". А потом каждый рассказал о себе, и это было как книга неизвестного автора: вначале слушали из вежливости, а потом с интересом, а вскоре уже не могли не слушать - судьба каждого стала нашей общей судьбой.

Думали ли мы тогда, что подвал станет нашим общим домом на 1,5 месяца. Нас было 10 постоянных жителей подвала, и мы учились помогать и поддерживать друг друга. Саша сел за руль автомобиля (тогда еще целого, при одном из последующих обстрелов загорелся гараж и автомобиль сильно пострадал) и ездил за хлебом и водой, выстаивая в долгих очередях; вместе с Геной ездили в Генин частный дом, откуда привозили овощи и фрукты, а иногда Гена баловал нас уточкой. Две Виты варили супы и каши (наши кормилицы), мыли посуду.

Пока был свет, Виктор сделал проводку по всему дому, Оля с Геной наклеили обои, а Игорь принес и подключил телевизор. А еще, Оля пекла удивительный домашний хлеб. А Таня, протягивая свои последние копейки, просила:"Купи соломку к чаю". Мы приносили в подвал свои довоенные запасы и, по негласной договоренности знали: вначале надо кормить "мальчиков" (причем мальчиками были все: и 22 летний Ярослав, и те, кому перевалило за 60). И у нас  в один миг все стало общим: беды и радости (ранило Ярослава и Гену, кто-то получил весточку от родных из Крыма); общими были крупы и сахар, тарелки и кружки... И даже Танина собака Ника стала общей собакой- охранницей. Мы спали на составленных стульях, деревянных полках и продавленных раскладушках, но никто не роптал и не жаловался. Мы вместе ожидали прибытия из Крыма старшего сына Игоря и без него отпраздновали его юбилей. Если я не ехала на работу, то утром всем подвалом ждали нашего младшего сына Кирилла и жадно выспрашивали: что там нового? И каждый раз понимали, что новости будут нерадостными. Наша улица Карла Маркса - история города, на которой большинство из нас родилось и выросло, разбита полностью; выбиты окна в моей 60-ке(школе), в дома друзей и знакомых попадали снаряды, гибли люди.

Жильцы нашего подъезда срывались: "Надо уехать". "Нам не выжить". А я говорила: "Выживем, ребята, победим!" Женщины просили; "Алла! Научи быть сильной". "Чтобы быть сильной, надо верить",- говорила я. А оставшись наедине с мужем, горько плакала ( но об этом, кроме Саши никто не знал).

Горел газ, обстреливали бригады рабочих, приехавших ремонтировать; вспыхивали пожары, и вновь обстрелы тех, кто нас спасает. Перевернутый мир. Перевернутая жизнь.

Но наш подвал не сдался. Вместе носим воду, и без света научились жить - только был бы мир. Мы выжили в те страшные дни, потому что были вместе и поддерживали друг друга одной семьей.

И закрывая глаза, я тихо шепчу:" Люди! Родные! Спасибо, что вы есть!"

vk.com  Сводки от ополчения Новороссии.