ИГ как глобальный ВЫЗОВ.

Рамзан Кадыров не так давно заявил, если мне не изменяет память, что ИГ не имеет никакого отношения к Исламу. "Эти ублюдки не имеют никакого отношения к исламу", - сказал Кадыров.  Я бы добавил ... "ублюдки войны", но все же имеющие отношение к Исламу. В отличие, скажем от традиционалистов (обладающих опытом относительно мирного со-существования в больших и межконфессиональных государственных образованиях) и которые всегда за "все хорошее и против всего плохого", радикалы от религии чётко расставляют все (в рамках своей доктрины) на свои места --  "белое - черное", "зло - добро", "порок - добродетель" и т.д. Вообще, религиозный ригоризм свойственен не только первоначальному Исламу, но и раннему периоду христианства (достаточно познакомится с трудами Тертуллиана). А уж ригоризм библейских книг "Второзакония", "Левит" или "1-ой книги Царств", не нуждается в рекламе.

Другое дело, когда уже в сформировавшейся религиозной традиции (имеющей узнаваемые институциональные и традиционные культовые формы + рационально-мотивированное догматико-богословское содержание), появляются харизматики (возможно и имеющие опыт непосредственного Божественного переживания, хотя этот опыт находится в ведении богословской канцелярии?), а по факту схизматики, взрывающие устоявшейся религиозный/межрелигиозный мир (например в христианстве это протестанты в эпоху Реформации) - это не может не восприниматься богословской элитой как ВЫЗОВ! Смертельный вызов!  И если харизматики (вещая от Лица Божия) призывая к первоначальной чистоте (обращению к истокам) и возвращению к непосредственному Богообщению, предлагают мистико-сакраментальный "инструментарий" борьбы со злом (как например исламские суфии), то через относительно недолгий период гонений и мученичества у "новой" традиции есть предпосылки остаться в истории и конфессиональном опыте богопознания. Безусловно, что с первоначальным ригоризмом должно быть покончено. А вот как быть с религиозными харизматиками, которые говоря о "чистоте Богооткровения" предлагают внешний, военно-политический, террористический инструментарий для достижения своих вполне земных целей, думаю объяснять не надо. В "ментальных рамках" западной цивилизации (постхристианской) и сложившихся богословских элит --  они должны быть уничтожены!

Далее, будучи наиболее консервативной среди современных мировых религий, ислам при этом, является наиболее политизированным + социально-ориентированным среди них. Сегодня, главным врагом радикальной исламской идеократии в лице ИГ, является Запад (во главе с США) и ... Россия. По мнению лидера «Исламского государства» Абу Бакра Аль Багдади в России на Северном Кавказе права мусульман подавляются силой. Но дело не только в этом. В идеологическом смысле, пороками США и России является: культ денег, огромная и беспощадная власть финансовой плутократии, бездуховность, алкоголизм, наркомания, проституция, социальная и имущественная поляризация общества, в которой узкой прослойке сверхбогачей противостоит громадная масса обездоленных и маргинализированных слоев общества. Именно от лица этих гигантских, обездоленных слоев общества (прямо классовая война) радикальный ислам выступает в своей священной, жесточайшей и беспощадной войне. Цитата:

Один исламский обозреватель спрашивает: «Если бы группировка желала убить всех «неверных», то стала ли бы она сотрудничать со светскими военными Саддама Хусейна? Или, если бы она состояла из сумасшедших фанатиков, то смогла бы наладить продажу нефти? Если бы ее целью было только заставить людей в жесткой форме следовать шариату, то устраивала бы детский фестиваль на контролируемой ею в Сирии территории, открывала бы клиники?» (цитируется по http://boris-yakemenko.livejournal.com)

Безусловно религиозный ригоризм, выбравший своим инструментарием военно-политические методы достижения Цели и не обладающий военно-промышленной мощью своих идеологических врагов - будет использовать самые жестокие террористические методы ведения войны. С другой стороны, бросив Вызов западному образу жизни (секулярному, а в действительности, демоническому по своей сути) идеократия ИГ притягивает к себе все новых и новых адептов из числа ... европейцев. В связи с этим, вспоминается Хантингтон со своим пророческим "столкновением цивилизаций".

Процитирую опять Бориса Якеменко boris_yakemenko: "Таким образом, в условиях глобальных трансформаций ИГИЛ, судя по всему, сегодня становится вызовом не политическому европейскому и американскому истеблишменту, а Западу и западному образу жизни в целом, предрекая глобальный конфликт цивилизаций. Не случайно ИГИЛ не ограничивается лишь вооруженным противостоянием, но активно обсуждает вопросы социальной справедливости, богословия, состояния современного мира. При этом привлечение в ряды ИГИЛ европейцев означает, что эти люди смогут перевести понятия, идеи, образы реальности, создаваемой ИГИЛ, на язык европейских понятий и сделать новую идеологию в условиях духовного и идеологического кризиса Запада привлекательной для тысяч людей. Все это значительно осложняется тем, что европейский носитель идеологии ИГИЛ практически невидим в западном обществе, в отличие от арабов или африканцев, которые в большинстве все-таки имеют свои социальные ниши и сосредоточены в национальных кварталах. А если учесть данные норвежских ученых, согласно которым из девяти граждан западных стран, принимавших участие в военных действиях на Ближнем Востоке с 1990 по 2010 год, один продолжал заниматься террором и после возвращения, то Европа оказывается открыта и для принципиально нового типа терроризма, с которым будет невероятно сложно бороться и который при первых терактах создаст волну паники, мотивированной простым соображением «они уже среди нас» ... Таким образом, попробуем предположить, что ИГИЛ есть выражение принципиально новой религиозности, условия для возникновения которой складывались последние несколько десятилетий. Тех самых десятилетий, в течение которых Европа перед лицом грядущей угрозы последовательно себя разоружала через протестантскую теологию «христианства без религии» Бонхеффера, Альтицера, Хамилтона, Ван Бурена, или через концепции Левинаса или Рикера, объясняющих Бога, как «инаковость» и «пустоту».

Важнейшим из указанных выше условий явилось наступление эпохи «десекуляризации» в целом, без конфессиональных различий и выделения неких локальных социальных пространств и процесс «глокализации» (Робертсон) Церкви, то есть вытеснения ее на обочину социальной и политической жизни ...Американский социолог Питер Бергер в специальной работе, посвященной десекуляризации, констатирует, что мир сегодня «неистово религиозен, как и был в прошлом, а в некоторых местах более, чем когда либо».

Красноречивым свидетельством интереса к теме являются интернет-поисковики – если в 2004 г. Google выдавал на слово Post-Secular лишь несколько тысяч ссылок, то в 2012 г. уже почти 70 млн. Однако наступление этой эпохи вовсе не означает, что мы будем иметь дело со старым добрым Исламом или ортодоксальным Христианством, вернувшимся в мэйнстрим. Речь идет именно о формировании принципиально новых религиозных направлений в Исламе и Христианстве, которые будут иметь самую отдаленную, прежде всего терминологическую связь первоисточником. Фундамент для этого уже готов. По данным опросов как на Западе, так и в России треть опрошенных считают себя верующими, но не соотносят свою веру с какой-либо религией. Среди молодежи таких респондентов больше. То есть треть опрошенных в одном случае и больше трети в другом случае абсолютно открыты для любой религиозной вести, которая будет отвечать их внутренним ожиданиям. Растущее количество «верующих без религии» дало возможность некоторым современным исследователям, таким как В.Поссенти или М.Эпштейн, говорить о специфическом феномене «гражданской религии» или «бедной веры», характеризующейся «моральной верой, истины которой были приняты в качестве гарантии одухотворения социального факта» и весьма своеобразными представлениями об ином мире и способах его взаимодействия с миром человека. Именно на этой базе на Западе экспоненциально растут, питаясь плодами распада Христианства, харизматические пятидесятнические течения, количество последователей которых уже таково, что Кардинал Курт Кох, председатель Папского совета содействия христианскому единству, заявил о том, что пришло время выделить четвертый тип христианства: «Мы вынуждены говорить сегодня о «пентекостолизации» христианства или о четвертом типе христианства: католики, православные, протестанты и пятидесятники. Это является серьезным вызовом для будущего».

А на Востоке эти же самые процессы вызвали к жизни ИГИЛ. При этом нельзя забывать, что, как показывает исторический опыт, данные религиозные течения и направления не имеют смысла сам по себе, без диалектической оппозиции главной религии, религии, их породившей. Христианству или Исламу. А это значит, что глобальный конфликт изначально заложен в систему и заставить ее перестать воевать невозможно по определению, ибо как только система сложит оружие (в прямом и переносном смысле), она аннигилируется. ИГИЛ сегодня бросает вызов и Исламу и Христианству – не случайно, вербуя коренных европейцев, адепты подчеркивают, что христианство ушло сейчас в глубокую оборону, а ислам одерживает победу за победой. Не видеть всего этого или пытаться оценивать происходящее в категориях ушедшего столетия это примерно то же, что слушать компакт диск на патефоне и пытаться по получаемым звукам понять, что на этом диске записано. Это значит, что Европа и Америка уже морально, стратегически проиграли ИГИЛ, и осталось лишь дождаться, когда эта внутренняя победа будет подтверждена извне.

Исторический опыт убедительно показывает, насколько опасно демонстрируемое ныне европейскими политическими силами непонимание серьезности происходящего и сути явления. Монголы в свое время победили Европу не потому, что были сильнее, а потому что были носителями совершенно иной идеологии и стратегии, непонятной в европейских категориях. Услышав о приближении монголов, европеец думал «если что, попробуем договориться. Не поможет – попробуем откупиться. Не поможет – попробуем сразиться». Договориться не получалось, откупиться тоже, а европейская военная стратегия и тактика, которая представляла бой чередой красивых рыцарских поединков, полных благородства и изящества, разбивалась о представления монголов о войне, как об отчаянной и кровавой схватке, в которой для победы все средства хороши. Не говоря уже о том, что сабля оказалась эффективнее меча. То же самое было в начале Великой войны семьдесят лет назад, когда немцы руководствовались прямой и формально бесспорной логикой: за эту страну с Гулагом, Соловками, расстрелами, колхозным рабством, поруганными церквями и взошедшей над ней чудесным грузином воевать невозможно. Недопустимо. Немыслимо. И были убеждены, что их встретят, как освободителей. А люди поднялись и начали воевать. За Родину, за взошедшего грузина, забыв обиды, недоумения и счеты. И пока немцы сообразили, что здесь что-то не так, их уже гнали из-под Москвы. Поэтому постараться правильно понять, что такое ИГИЛ необходимо. Тем более, что уже очень опасный звонок был – банду убийц под Москвой атрибутировали, как имеющую отношение к данной структуре. И не обращать на это внимание так же разумно, как, услышав об эпидемии бубонной чумы в Химках, спокойно рассуждать: «ну это же не в Измайлово. Подождем». Ждать уже некогда". И над этим стоит задуматься, пока есть ещё ... чем думать.

P/S В социальных сетях ликующих исламистов по всему миру с понедельника циркулирует данное изображение. Отставку министра обороны США Исламский Халифат записывает себе в актив. "Кто следующий?" - гласит фотошоп казни Чака Хейгела.