Блицкриг 7.

И снова о статье А.А. Кокошина «Исторические корни блицкрига». Предыдущая часть обзора здесь - http://maxpark.com/community/14/content/3116728

Кстати, не могу не пожаловаться на судьбу. Наименьшее количество просмотров собрала 4-я часть

4. Инструментарий БК (технические средства, тактические приёмы, организационные решения).  http://maxpark.com/community/14/content/3106191

Мне, как рецензенту, это обидно, так как в 4-й части собраны наиболее важные и интересные высказывания А.А. Кокошина. И при невнимании к этой части мой отклик на интересную и важную работу становится однобоким.

В ходе последнего обсуждения Николай Сахненко обвинил меня в многословии, пустословии и отсутствии чётких определений, что собственно, повергло меня в глубокую печаль, граничащую с депрессией. Помимо этого Сахненко категорически заявил, что наступление немцев в 1942-м году не может рассматриваться как БК. Последнее утверждение кажется мне неожиданным и ни на чём не основанным. Надеюсь, что Николай сочтёт возможным развернуть подробную аргументацию.

RussRuss возразил Кокошину, и заметил, что сильные и слабые стороны БК не замалчивались вовсе, а доводились до сведения курсантов военных училищ. Кстати, в статье Кокошина невнимание в БК связано со сталинским «Ответом товарищу Разину». Но речь-то там идёт совсем о другом. Разин пытался доказать, что Клаузевиц – военный гений всех времён и народов и вознесён он на пьедестал не кем-нибудь, а самим Лениным. А это и само по себе не очень убедительно, а для 1947-го года кажется и попросту бестактным. Учиться у второстепенного полузабытого немца военному делу победителям – не резон, учиться военному делу в первую очередь у немцев, а не у Суворова и Кутузова, советским людям – не резон, считать высшим авторитетом в военных делах Ленина, а не генералиссимуса Сталина – странно. Почему эта оценка тормозила изучение БК, да ещё при Хрущеве, Брежневе или Ельцине – сложный вопрос.

Кроме того, по мнению RussRuss, пистолет-пулемёт вовсе не является неотъемлемой принадлежностью наступающей мотопехоты в рамках БК. Вопрос интересный и важный. Не думаю, что в данном случае RussRuss прав. Кстати, в статье Кокошина о стрелковом вооружении применительно к описанию природы БК ничего не сказано. Прочие утверждения RussRuss касались трансформации доктрины БК после 1945-го года.

Ли Си-Цын подчеркнул подчинённый и управляемый характер Третьего Рейха и всех его предприятий на международной арене.

Звездочёт LTD напомнил, что самая верная стратегия в отношении России – не воевать с нею вовсе. Сходные мысли высказал и Сергей Ефимов.

БОльшую часть обсуждения занял инициированный Владимиром Карповым спор о том, был ли русский мороз решающей причиной, остановившей немецкое наступление на Москву? Интересно, что у Карпова не нашлось ни одного единомышленника, а с возражениями против его утверждения выступили Алексей Афанасьев, Сергей Бродяга, AwaZ StaRR, Ник. Ген., 22 Rus.

А теперь продолжим разбор. Цитаты из статьи Кокошина, как обычно, выделены цветом.

7. Дивергенция теории и практики «воевания» после Первой мировой войны.

 1. В рассматриваемой статье А.А. Кокошина ни о какой «дивергенции» речи нет. Пожалуй, автор ей скорее склоняется к мысли, что немцы первыми открыли некие универсальные законы и правила ведения войны в эпоху моторизованных армий.

И, в то же время, сам текст статьи даёт некоторые основания для того, чтобы о дивергенции говорить.

Мне думается, что многообразие подходов к способам ведения войны в период, предшествовавший ВМВ:

а)  обусловлено объективными причинами;

б) плодотворно, ибо копирование чужих подходов не ведёт к победе.

Что есть «объективные причины»? Ранее Фундаментальные Инновации (излюбленное выражение С.А. Нефёдова) в военном деле были сравнительно редки и жили сравнительно долго, а единственным противоядием против них было срочное копирование технических новинок, порождающее изменение тактики, способов комплектования войск, финансовых механизмов и многого другого, вплоть до «немецкого платья» и бритья бород. А в ходе ПМВ одновременно появились или достигли степени зрелости весьма многообразные военные новинки, которые привели к формированию новых родов войск и к существенной внутренней дифференциации и новых, и старых родов войск.

Так, авиация, не успев родиться, стала делиться на истребительную, разведывательную, бомбардировочную, и, в ограниченных размерах, на транспортную. А тут ещё и внутренняя дифференциация бомбардировочной авиации, и специфика авиации морской. А танки очень скоро стали делиться на тяжёлые, средние и лёгкие. А для борьбы с танками и самолётами появилась зенитная и противотанковая артиллерия, причём и тут были внутренние подразделения. А для поражения противника в укрытиях потребовалась артиллерия гаубичная.  А сами «укрытия» насытились миномётами и траншейными пушками. А какую революцию пережили сапёрные войска! Но самое оригинальное было в том, что новые технические средства непрерывно совершенствовались в ходе боевых действий и нередко заменялись новейшими. В такой ситуации практически ни одна страна мира не могла создавать всю гамму существующих средств ведения войны, и заведомо не существовало универсального «ассортимента» этих средств на все случаи жизни. Поэтому на первый план выходили особенности национальной военной традиции, учёт социокультурных особенностей своей армии, возможностей национальной экономики, особенностей важнейших ТВД, сильных и слабых сторон «вероятного противника». Только исходя из этого можно было создать военную доктрину и, в соответствии с ней, направить усилия разработчиков новой техники в нужное русло. Международное единообразие отступило. Наступила эпоха ренессанса национальных военных доктрин.

2. Блицкриг – немецкая военная доктрина, предполагающая поражение системы управления армией противника, разгром штабов, нарушение связи, подавление воли неприятеля к сопротивлению в ходе просачивания в глубокий неприятельский тыл высокомобильных моторизованных соединений при непосредственной поддержке тактической авиации.

Кокошин подчеркивает, что создание этой доктрины обусловлено «всем ходом» развития немецкой военной мысли и соответствует творческим достижениям английских и французских военных новаторов.

Думается мне, что БК – новаторская доктрина и, во многом, разрыв с традицией военной мысли, а Фюллер, Лиддел Гарт и де Голль были далеки от того, чтобы представить себе доктрину БК во всей её полноте.

3. Военная доктрина США.

Удивительным образом Кокошин не говорит о том, в каком направлении развивалась военная мысль западных противников Германии. Единственное исключение – указание на то, что военная доктрина Франции была убогой и крайне отсталой. Ну и намёки на то, что пророки современной мобильной войны не были услышаны ни в Англии, ни во Франции.

А между тем, у американцам (а англичанам к ним приходилось подстраиваться), несомненно, была оригинальная военная доктрина. Они неспешно, но методично разворачивали свои силы в глобальном масштабе, умело распределяя антинемецкие и антияпонские усилия. На первом этапе – обеспечение господства на море и снабжение союзников стратегическими материалами. Затем – оснащение «непотопляемого авианосца» с гордым именем Великобритания (и подходящих островов на Тихом океане) всем необходимым для начала стратегических бомбардировок, а потом и сами эти бомбардировки. Ну и наступление с преобладающим значением авиации. Так, высадке в Нормандии предшествовали целенаправленные усилия по отрезанию района высадки от Рура, разрушение мостов через Рейн силами стратегической авиации. Потом подключилась авиация оперативная, разрушившая глубокий тыл противника, а затем сама высадка. Тактическая авиация во взаимодействии с артиллерией уничтожает противника. Наземные войска собирают уцелевших неприятельских солдат и передают их на пункты сбора пленных. Потом цикл повторяется.

А к самой высадке, разумеется, приурочено выступление немецких «патриотов», наметивших укокошить фюрера, заключить сепаратный мир на Западе и продолжить войну с «азиатскими ордами».

4. Советская военная доктрина.

Тут, как мне кажется, отсутствие однозначных определений заставляют автора делать целый ряд внутренне противоречивых утверждений. Из статьи непонятно, должны ли  были руководители советского военного строительства скопировать немецкую машину блицкрига, или, напротив, им следовало создавать анти-БК, находить организационные структуры, тактические приёмы и технические средства, которые позволяли бы с БК бороться?

“ Л.Н. Лопуховский и Б.К. Кавалерчик небезосновательно утверждают, что «теория глубокого боя и операции заслонила для нашей армии разработку про­блем обороны, маневренной войны, встречных операций, сложных вопросов вынужденного и преднамеренного отхода. В конечном итоге идея "ответного удара" стала стержнем плана войны вместо более подходящей для нашей армии идеи стратегической обороны».”

А разве немцы, достижения которых автор разбирает столь подробно, были свободны от этого греха?

Кокошин порицает советское руководство за скоропалительное расформирование танковых корпусов в 1939-м году. Но, если уж во всём подражать немцам, следовало бы обвинить наших и за то, что они включили в состав этих корпусов танки «КВ», явно не соответствующие идеологии БК.

Внутренний протест вызывает и то, что в тех разделах статьи Кокошина, в которых речь идёт о предвоенном развитии военной мысли в СССР, не упоминаются имена Петра Великого, Суворова, Кутузова, русских полководцев Первой мировой войны.

Кокошин пишет о том, что А.М. Зайончковский и А.А. Свечин критиковали Мольтке-мл. и высоко ценили Шлифена:

«Идеи Шлиффена продолжали развиваться германской военно-стратеги­ческой и оперативной мыслью и в 1920—1930-е годы. Они привлекли вни­мание и ряда высокообразованных советских военных специалистов. Их значе­ние понял, в частности, как уже говорилось, Свечин, добившийся публикации сборника основных трудов фон Шлиффена в Советском Союзе.»

«О шлиффеновских «каннах» в начале своего труда «Размах операций современных армий» (1926 г.) говорил В.К. Триандафиллов.»

И все это интересно и важно, но если выведение доктрины БК из трудов немцев-предшественников не кажется бесспорным, то уж советскую военную мысль привязывать к чужим корням и вовсе не обязательно. Дело ведь не в престиже и «воспитательном значении», а в логике развития идей. Немцы, опираясь на свою историческую традицию,  до известной степени порывали с корнями, меняли саму философию войны, саму её ткань, пытались подменить победу как результат правильной стратегии некими фокусами на грани психологии толпы и теории хаоса. А нашим теоретикам, опирающимся на свою традицию, «такое» даже и не приходило в голову. При всём многообразии подходов они были едины в том, что победа в войне с серьёзным противником может быть достигнута лишь в упорной и продолжительной борьбе с полным напряжением сил, с разгромом основных сил противника в целой серии грандиозных битв. Рассматривать всерьёз такую алхимию, при которой структуры неприятельской армии рассыплются в прах в результате дозированных «нейрохирургических» воздействий, наши теоретики не собирались. 

Далее я начинаю обильно цитировать А.А. Кокошина и, «для контраста», третью главу коллективного труда «История военной стратегии России / Под ред. В. А. Золотарева. — М.: Кучково поле; Полиграфресурсы, 2000». Глава написана Дайнес О. В.

Во взглядах на характер грядущей войны позиции людей, пришедших в Красную Армию из старой армии, или из революционного подполья, во многом перекликались:

Фрунзе.

В статье «Фронт и Тыл в войне будущего» он писал: «Опыт войны показал, что достижение целей войны в современных условиях стало делом значительно более сложным, чем прежде... Даже полное поражение армий противника, достигнутое в определенный момент, не обеспечивает еще конечной победы, поскольку разбитые части имеют за собой экономически и морально крепкий тыл. При наличии времени и пространства, обеспечивающих новую мобилизацию людских и материальных ресурсов, необходимых для восстановления боеспособности армии, последняя может легко воссоздать фронт и с надеждой на успех повести дальнейшую борьбу... При столкновении первоклассных противников решение не может быть достигнуто одним ударом. Война будет принимать характер длительного и жестокого состязания, подвергающего испытанию все экономические и политические устои воюющих сторон. Выражаясь языком стратегии, это означает переход от стратегии молниеносных, решающих ударов к стратегии истощения».  [Фрунзе M. В. Избранные произведения   С   182—183]

Шапошников.

О необходимости готовиться к «длительному и интенсивному напряжению в будущей войне» писал также Шапошников. (Шапошников Б. М. Воспоминания. Военно-научные труды. М., 1982. С  435.)

“Масштабная интеллектуальная работа по преодолению позиционности во­енных действий, которые доминировали в первую мировую войну, была про­делана в Советском Союзе. Речь идет, прежде всего, о «теории глубокой опера­ции» и «теории глубокого боя».”

Ну и о чём размышляют теоретики?

Свечин.

“Как теперь уже достаточно широко известно, наиболее подробно необхо­димость ставки в начальный период будущей войны на стратегическую оборо­ну с последующим переходом в контрнаступление обосновал еще в 1920-е гг. Свечин [ СВЕЧИН АА. Опасные иллюзии. — Военная мысль и революция. 1924, март, с. 49; ЕГО ЖЕ. Эволюция военного искусства. Т. 2. М. 1927, с. 227; ЕГО ЖЕ. Эволюция стратегичес­ких теорий. Война и военное искусство в свете исторического материализма. Сб. статей. М. 1927, с. 74.]. Среди его единомышленников были такие видные отечественные теоретики, как А.И. Верховский, В.А. Медиков, А.А. Незнамов.”

“Можно достаточно уверенно говорить о том, что ставка советской стороны на начальном этапе на стратегическую оборону с последующим мощным контрнас­туплением, как предлагал Свечин и его сторонники, была бы значительно более адекватным способом противостояния блицкригу, чем тот план войны, который имелся у командования РККА накануне гитлеровского вторжения в СССР.”

“…нельзя не вспомнить, что Свечин предостерегал советских разработчиков теории «глубокой операции» против увлечения таранными ударами…”

Итак, Свечин «со товарищи» - за переход в решительное наступление от обороны. И, разумеется, за классическую простоту и ясность: «Форма операции должна быть избрана такой, чтобы ставила наши войска в выгодное тактическое положение... В то же время форма операции должна быть максимально проста. Всякая добавка боевых и маневренных наслоений к операции неприемлема не только потому, что она крайне осложняет вопросы управления: всякий лишни й маневр, всякий бой, не являющийся неизбежно необходимым для достижения цели операции, таит в себе величайшую опасность увлечь нас от цели на ложный путь... Форма операции по чеканности, ясности и стройности своих линий должна напоминать нам не завитушки рококо, а строгую прямолинейность очертаний греческого храма». (Свечин А. Стратегия. С. 311—312.)

“Тухачевский выступал яростным критиком военно-стратегических воззре­ний Свечина, в том числе его взглядов на роль стратегической обороны. В ряде случаев критика Тухачевского была фактически шельмованием этого выдаю­щегося отечественного военного теоретика и военачальника.”

А шельмование, надо признать, было эталонным: «На публичном разборе труда «Стратегия», состоявшемся в 1931 г.

в Коммунистической академии, он назвал Свечина «агентом интервенции империализма», а его труд «пораженческим» применительно к СССР.» (История военной стратегии России, с. 197)

Тухачевский.

Но и «разоблачителя» Тухачевского трудно заподозрить в симпатиях к БК: ««Мы можем предугадать, предусмотреть формы будущей войны лишь для ее первого периода на основе характера развития вооруженных сил, подготовки и милитаризации промышленности стран, вступающих в войну, и т. д. Мы можем на основе постоянного изучения этих основных факторов сделать заключение, дать приближенную фотографию характера первого периода войны. Но нет никакого сомнения в том, что формы войны в дальнейшие периоды ее будут, развиваясь и вытекая друг из друга, изменяться». И все же он приходит к такому выводу: «Основной чертой современных войн является грандиозный размах и по тем экономическим средствам, которые применяются в войне, и по людским ресурсам, которые ее питают, и по пространству, занимаемому воюющими, и, наконец, по продолжительности».»

Критикуя взгляды Петина, он в своей работе «Вопросы высшего командования» писал: «Операции ведутся для уничтожения живой силы врага, что необходимо для достижения целей войны. Наиболее выгодное уничтожение достигается путем пленения противника, так как помимо ослабления неприятельской армии пленные экономически укрепляют тыл победителя. Если пленение затруднительно или не удается, операция должна достигнуть уничтожения путем физического истребления врага. На активности, изобретательности, на решительном стремлении к уничтожению армии противника должны быть воспитаны командиры всех степеней» (История военной стратегии России, с. 227) 

“ Отмечая возросшие возможности обороны, Тухачевский, тем не менее, считал, что «за наступлением по-прежнему остаются преимущества, заключаю­щиеся в возможности подавляющих концентраций на направлениях организо­ванного удара и нанесения обороняющемуся тяжелых поражений».”

“ Цитируя ПУ-34, Тухачевский подчеркивал, что задача танков дальнего дей­ствия — прорваться в тыл главных сил обороны, разгромить резервы и штабы, уничтожить основную группировку артиллерии и отрезать главным силам про­тивника пути отхода. ”

Триандафиллов.

“Первую приблизительную формулировку теории «глубокой операции» дал в 1926 г. в уже упоминавшейся работе «Размах операций современных армий» В.К. Триандафиллов. Он настаивал: для прорыва фронта на оперативную глу­бину с учетом мощи средств обороны, что проявилось еще в первой мировой войне, необходима мощная ударная армия. Такую армию он именовал «таран­ной группировкой». Именно «таранным» способом Триандафиллов считал воз­можным пробить сильную оборону противника. Основными средствами подав­ления и прорыва он называл артиллерию, в том числе, тяжелую артиллерию резерва главного командования. При этом предусматривалось и массированное применение химического оружия [ ТРИАНДАФИЛЛОВ В.К. Размах операций современных армий. — Военный вестник. 1926, № 5.]. Триандафиллов писал и об определенной роли танков, однако в его работе 1926 г. они еще не занимали центрального места.”

“ Свои разработки теории «глубокой операции» Триандафиллов продолжил в книге «Характер операций современных армий», которая впервые была опуб­ликована в 1929 г., а затем, после гибели автора в 1931 г. в авиакатастрофе, несколько раз переиздавалась в СССР в 1930-е годы.”

“ Мощные удары «таранных группировок», считал Триандафиллов, способ­ны привести к самым серьезным политическим последствиям. По его словам, «глубокие и сокрушительные удары могут вывести из игры довольно быстро целые государственные организмы. По отношению к большим государствам эти удары могут привести к разгрому их вооруженных сил по частям, крупны­ми пачками»[Триандафиллов В.К. Характер операций современных армий. М. 1937, с. 28.].

Разгром вооруженных сил противника благодаря таким операциям, по мнению Триандафиллова, создает «условия для социально-политических по­трясений». Форма удара — «односторонний таран» или «действия на скрещива­ющихся направлениях»[Триандафиллов В.К. Характер операций современных армий. М. 1937, с. 28.]. ”

“ В рамках глубокой операции Триандафиллов предусматривал прорыв в оперативный тыл конницы и моторизованных частей, в том числе легких тан­ков и пехоты на вездеходных автомобилях. Он писал о возможности «глубоких проникновений в расположение противника» и «больших оперативных скач­ков»[там же].”

“ Как одну из важнейших тенденций в развитии военного искусства Триандафиллов отмечал «беспрерывные попытки превратить танк из средства такти­ческого в средство большого оперативного значения». Он считал, что «новый танк должен участвовать не только в сравнительно скоротечной атаке, при сопровождении пехоты в бою, но и во всех фазах преследования, вне поля сражения»[там же, с. 30].”

“ Говоря о роли авиации, Триандафиллов писал, что она «стала и могуще­ственным оружием непосредственного участия в сражении благодаря своим пулеметам и бомбам»[там же].”

Ну вот трудно поверить, что «таранные операции» - это из арсенала БК.

Иссерсон.

“ Говоря о «глубокой операции», Г.С. Иссерсон писал: «Будущая операция явится по своей глубине уже не единой цепью ряда прерывчатых сражений, а сложной цепью слившихся на всю глубину боевых усилий». Подчеркивалась возможность развития оперативного маневра путем применения мотомеханизи­рованных частей и авиации. Предполагалось, что оперативное искусство встре­тится с решением задачи «фронт против фронта», поэтому «глубокий прорыв и сокрушение фронта должно быть достигнуто на всю глубину», для чего потре­буется огромное боевое напряжение войск.”

“ В 1936 г. с учетом теории «глубокой операции» проводились масштабные маневры Белорусского военного округа. Ими руководил И.П. Уборевич (рас­стрелян в 1937 г. по «делу Тухачевского»), которого исключительно высоко как военного профессионала оценивали Г.К. Жуков, И.С. Конев, К.А. Мерец­ков и другие советские полководцы.”

А вот и некоторые оценки из сводных и обобщающих трудов предвоенной поры:

«Массирование сил и средств на направлении главного удара мыслилось проводить за счет смелого снятия их с второстепенных направлений фронта. Считалось, что во встречном сражении на направлении главного удара необходимо иметь 1,5— 2-кратное превосходство, при прорыве поспешно занятой обороны противника — 3-кратное, при прорыве подготовленной обороны — 5—6-кратное превосходство, а плотность артиллерии соответственно — 25—30, 40—50 и 60—80 орудий на 1 км фронта прорыва [История отечественной артиллерии  Т. 3. Кн. 8. С. 141 —142]. Причем продолжительность артиллерийской подготовки допускалась 3—5 часов. На направлении главного удара рекомендовалось использовать большую часть авиации и бронесил.»  (История военной стратеги России, с. 230)

«Способы и формы ведения стратегического наступления избирались в зависимости от начертания линии фронта, характера обороны, группировки войск противника и других факторов. В коллективном труде «Армейская операция» намечались четыре формы ведения фронтовой операции. Первая — фронтальный удар, нанесенный обычно силами двух армий, с целью прорыва обороны противника и стремительного развития успеха в глубину. Вторая форма — концентрический удар (два фланговых удара по сходящимся направлениям) обычно двумя-тремя армиями, усиленными кавалерийскими соединениями, с целью окружения и разгрома главных сил противника. Третья форма — фланговый удар силами не менее двух армий с целью охватить или обойти основную группировку противника, прижать ее к естественному рубежу, а затем разгромить. Четвертая форма — фронтальный удар на широком фронте с расчетом раздробить фронт противника и разгромить его по частям.

Независимо от способа и формы ведения наступления выдвигалось требование главный удар дополнять рядом энергичных ударов на вспомогательных направлениях, чтобы, во-первых, лишить противника возможности маневра силами для отражения наступления основной группировки войск, а также ввести его в заблуждение в отношении намерений наступающего.

Окружение главных сил противника считалось самой эффективной формой стратегического наступления. Однако учитывалось, что в маневренной войне окружение и уничтожение крупных группировок — дело весьма трудное. Вот почему подобную форму операции рекомендовалось применять только при наличии значительного превосходства в силах, и, главным образом, при наступлении силами двух фронтов.»  (там же)

«В то же время считалось, что даже самый блестящий прорыв не может иметь решающего значения, если он сразу же не перерастет в неотступное преследование противника. Для этого необходимо, чтобы главная ударная группировка действовала компактно, а ее наступление велось стремительно и носило маневренный характер. Предусматривалось, что наибольшего успеха дает параллельное преследование в сочетании с наступлением части сил с фронта. Главная ударная группировка фронта должна своими решительными и стремительными действиями не дать противнику возможность организованно отойти, осуществить перегруппировку и занять оборону на новом рубеже.»  (там же, с. 231)

«Согласно теории глубокой операции прорыв стратегического фронта противника предусматривалось осуществить в два этапа. На первом этапе предполагалось подавить оборону на всю тактическую глубину мощными ударами авиации и артиллерии, а затем прорвать ее безостановочным наступлением пехоты и танков. Второй этап включал ввод в прорыв подвижных войск — механизированных и кавалерийских соединений, высадку воздушных и морских десантов, развитие прорыва в глубину, превращение тактического успеха в оперативный, завершение разгрома противника с захватом важнейших его экономических районов, аэродромов и баз снабжения.

Непременными условиями успешного проведения глубокой операции считались завоевание господства в воздухе, наступление на широком фронте с решительным массированием сил и средств на направлении главного удара, изоляция района наступления ударной группировки от резервов противника путем нанесения по ним авиационных ударов и высадки воздушных десантов, а также воспрепятствования подвоза материальных средств его атакованным войскам.»  (там же, с. 231-232)

А вот какие речи звучат «накануне»:

В декабре 1940 г. на совещании высшего командного и политического состава РККА генерал армии Жуков выступил с докладом «Характер современной наступательной операции».

«…Жуков перечислил ряд новых требований к наступлению. «Современная наступательная операция, — отмечал он, — может рассчитывать на успех лишь в том случае, если удар будет нанесен в нескольких решающих направлениях, на всю глубину оперативного построения, с выброской крупных подвижных сил на фланг и тыл основной группировки противника. Одновременно с действиями на решающих направлениях наступательными и вспомогательными ударами противник должен быть деморализован на возможно широком фронте. Только такая наступательная операция может в относительно короткие сроки привести к окружению и разгрому основной массы сил противника на всем фронте предпринимаемого наступления» (Русский архив  Великая Отечественная. (там же, с. 232)

«Тимошенко выделил три формы оперативного прорыва, который, по его словам, надо рассматривать в качестве основного вида наступательной операции. Первая форма — это единый удар сосредоточенными силами нескольких ударных армий на сравнительно узком участке фронта (80—100 км) с задачей пробить брешь, а затем ее широко развернуть, что позволит обеспечить пропуск в тыл противника крупных конно-механизированных объединений и стремительное развитие успеха в глубину и в стороны флангов. Вторая форма предполагала наступление нескольких ударных армий на широком фронте (200—250 км) с расчетом нанести поражение всей группировке противостоящего противника, а кроме того сковать его резервы Третья форма предусматривала нанесение нескольких взаимосвязанных ударов в общей полосе шириной 350—450 км, образование отдельных армейских прорывов на нескольких направлениях, дробление фронта противника, окружение и разгром отдельных его группировок по частям.» (там же, с. 232)

«В качестве важнейших условий достижения целей операции рассматривались: уничтожение основной группировки противника по частям в процессе ее отхода, упреждение врага в занятии выгодных для обороны рубежей отходящими частями и выдвигаемыми резервами. Преследование должно было осуществляться стремительным наступлением подвижных соединений по путям, параллельным отходу основных сил противника, что позволяло упредить его на переправах, в теснинах, на узлах дорог, задержать его отход, а затем окружить и уничтожить. Основная роль в преследовании отводилась подвижным соединениям, авиации, воздушным десантам. Им предписывалось не ввязываться в затяжные бои за крупные центры сопротивления или опорные пункты, а обходить их.»  (там же, с. 236)

А вот и очень наглядные схемки, позаимствованные из «Истории военной стратегии…»

А. НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ УДАРНОЙ АРМИИ

Б. ФРОНТОВАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

Схема 33. Предвоенные взгляды на построение наступательной операции

(глубокая операция)

Какой уж тут БК? Где тут гнилостная европейская хитрожопость? Это суворовские богатыри собрались напролом!

Вот так. В связи с возражениями многих участников уже состоявшихся обсуждений я заострил внимание на непохожести нашей военной доктрины на немецкую. А вопросу о том, почему немцам не удалось разгромить Красную Армию в 1941-м ( и в 1942-м году) будет посвящёна заключительная часть разбора.

Окончание здесь - http://maxpark.com/community/14/content/3126251#share.