Кремль запустил механизм "децивилизации" русского общества

"Путинизм есть чекистская власть
плюс дебилизация всей страны".

               Тот, кто внимательно следит за событиями в России, не может оставить незамеченными качественные перемены в русском "культурном слое". Они обнаруживают себя, в первую очередь, в смене доминирующего "культурного типа". Хотя и чисто "количественные показатели" тоже имеют значение.

               Снижение "абсолютного" культурного уровня в России является пугающей тенденцией, которую, по-видимому, в будущем нельзя будет игнорировать.

               Следует, правда, сразу оговориться, что это не какая-то новая тенденция, а продолжение движения по траектории, заданной еще большевистской революцией почти сто лет тому назад.

               В очередной раз задуматься о состоянии русской культуры меня заставил только что представленный в Кентербери Мэтью Боурном балет по мотивам романа Нобелевского лауреата Уильяма Голдинга "Повелитель мух". Я даже не предполагал, что кто-то сможет так выразительно и объемно, при помощи танца, смоделировать процесс обратной эволюции человека в обезьяну.

               Известно, что генотип человека отличается от генотипа обезьяны на жалкие проценты, но их оказывается достаточно, чтобы прочертить непреодолимую границу между приматами и людьми.

Мэтью Боурн наглядно доказал, что такие же доли процентов отличают человеческое общество от дикого стада, и обратная конвертация первого во второе может произойти стремительно.

              Политика Кремля, сформированная на почве противостояния Западу в борьбе за влияние на Украину, чревата серьезными культурными рисками, которые вряд ли учитывались архитекторами нового кремлевского курса. Риск этот состоит в том, что, сам того не желая, Кремль запускает механизм "децивилизации" русского общества, который, если вовремя не будут приняты какие-то экстраординарные меры, может оказаться необратимым.

               Многое из того, что происходит сегодня в России и что вызывает справедливое возмущение либерально настроенной просвещенной общественности, не является непосредственной частью какого-то зловещего "кремлевского плана", а происходит автоматически, является живым "творчеством масс", которые таким образом выплескивают наружу скопившееся за долгие годы раздражение.

              И именно это обстоятельство является наиболее пугающим.

              Одновременно происходит вымывание культурных элементов из политического слоя. Это напоминает потерю кальция в костях при остеопорозе - по внешнему виду вроде та же кость, но внутри повсюду пустоты.

              Места на самом верху политической пирамиды все чаще оказываются оккупированы полуобразованными провинциалами. Из каких-то неведомых политических щелей вылезают дремучие, невежественные люди, имеющие самое смутное представление об истории и культуре той цивилизации, достоинство которой они взялись защищать. Многие публичные заявления государственных деятелей "новейшей волны" вызывают шок не столько своей реакционностью (что еще можно было бы понять), сколько своей безграмотностью.

               Безусловно, Константин Победоносцев, советник российского императора Александра III, похоронившего реформаторский курс своего великого отца, был не менее реакционен, чем многие деятели нынешней российской Думы, но его, по крайней мере, нельзя было заподозрить в тотальной некультурности.

              К сожалению, то, что происходит сегодня в России, не является беспрецедентным случаем в истории мировой культуры. Нечто подобное с тревогой наблюдали многие интеллектуалы в России и в Германии в 30-е годы прошлого века.

             Эренбург неоднократно в своих воспоминаниях обращался к теме "мыслящего тростника" - очень тонкого слоя элиты, который удерживает общество от возвращения в состояние первобытной дикости.

Великий социальный психолог Райх, имевший печальную привилегию наблюдать за погружением Третьего рейха в пучину безумия, писал о том, что достаточно сломать в сознании человека тонкую плотину, сдерживающую томящиеся в его подсознании комплексы и подавленные инстинкты, как он мгновенно превратится в больное и злобное животное.

                Наблюдаемое сегодня в России повсеместно общее понижение уровня культурности вписывается в тенденцию, обозначенную еще большевиками. Отдавая должное их заслугам по продвижению культуры "вширь", нельзя умолчать о том, что именно они первыми нанесли непоправимый удар по весьма тонкому и уязвимому русскому культурному слою.

              Часть этого слоя, тем не менее, уцелела и помогла состояться тому, что принято называть "советской интеллигенцией".

             Однако социальная оргия 90-х годов прошлого века, приведшая к тотальной криминализации и пауперизации российского общества, покончила и с "советской интеллигенцией". Ее разрозненные остатки продолжали по инерции оказывать на общественную жизнь России какое-то ограниченное влияние в последующее десятилетие.

              Но, похоже, этому инерционному влиянию теперь приходит конец, и на авансцену русской культуры выходит новый невежественный герой.

             До сих пор демографический кризис рассматривался как главная стратегическая угроза существованию российской цивилизации. Но есть еще более насущная угроза - истончение "культурного слоя", которое происходит быстрее, чем депопуляции русского населения вследствие невысокой рождаемости и высокой эмиграции.

             Дистрофия культуры, похоже, становится хроническим негативным фоном для всех будущих российских кризисов. При этом застарелая русская болезнь - мыслебоязнь, о которой так много было написано в России в начале прошлого века, когда большевизм только обозначил новый культурный тренд (в том числе авторами знаменитых "Вех"), снова в полную силу проявляет себя.

              Мыслебоязнь идет рука об руку с социальным инфантилизмом. Многие русские умы – блестящи. Это доказывается, в том числе, теми результатами, которых достигают выехавшие на Запад русские ученые в европейских и американских университетах.

              Но, пожалуй, нигде, кроме России, не могут так гротескно сосуществовать в одном человеке высокая профессиональная ("техническая") культура с социальной безответственностью и "гуманитарной ограниченностью".

             Умные и весьма подкованные в своем деле люди мгновенно превращаются в варваров, когда речь заходит о разрешении общественных конфликтов, будь то спор соседей в подъезде многоэтажного дома или война с Украиной.

              Вырвавшаяся из-под опеки культурного слоя достаточно невежественная и грубая людская масса, пребывающая в состоянии перманентного аффекта, грозит превратиться в России в тот самый хвост, который виляет собакой.

             Кремль ошибочно полагает, что может легко манипулировать настроениями людей. Но это дорога с односторонним движением. "Патриотический подъем", инициированный Кремлем, дал весьма неприятный побочный эффект, развязав темные общественные инстинкты - Николай Бердяев образно называл их "темным вином русской истории".

              Эти страсти, высвободившиеся из-под контроля рассудка, нельзя обуздать "по приказу", когда захочется. Инстинкт - не воробей, вылетит - не поймаешь.

             Истерику можно продуманно спровоцировать, но из нее нельзя так же продуманно выйти. Для этого, как правило, нужна шоковая терапия. Немцам в прошлом веке для этого потребовалось поражение в страшной войне.