Точка, откуда начнется подъем

Чтобы начался подъем, у некоторой критической массы людей должно проясниться в голове. Чтобы они увидели мир не только через поляризованные очки своей политической платформы.

Очки эти у разных платформ отличаются, конечно, и тем, что одни пропускают больше света, а другие меньше. Но главное – все они искажают мир. И хотя одни искажают больше, а другие меньше, ни в одних из них идти наверх нельзя.

А понять надо немало. Не только, что путинская монархия – плохо. Но и то, что она выросла из монархии ельцинской. Что ностальгировать по 90-м можно только как по ушедшей молодости. Потому что первая треть 90-х была сплошной ошибкой, а последние две трети – сплошным преступлением. Что все многочисленные войны РФ преступны без исключения. Что защита территориальной целостности хороша, когда это защита от внешнего врага, а не от части своего народа, пожелавшей жить самостоятельно. Что величие России не в величии территории, а величии души – в культуре. Что хамам не должно быть места ни в культурной элите, ни в политической. Что договариваться можно не всегда и не обо всем. Да, и не со всеми. Что нужно прилежно учиться у тех, кто знает больше. И что "учиться" не значит "копировать". И тем более – "клонироваться". Что все народы – разные: с разной ментальной конституцией, разной историей, разными историческими задачами – ролями в спектакле истории. И конечно – нужно понять себя (нас) и свою (нашу) роль.

А кроме этого, нужно понять, что отсидеться не удасться. Что "не мое дело" здесь не проходит. Что "само по себе" ничего не улучшится. И что нужно действовать.

Много ли сейчас тех, кто понимает ВСЁ это? Да, практически, никого. Никто не понимает. Кое-что понимает каждый. Многие понимают многое. Но – всё? Мне не встречался никто. Ни среди знаменитостей, ни среди незнаменитостей. У всех есть свой "пунктик" (а у большинства – "пунктище"), где видеть мир без искажений он не может. Поэтому и идут у нас дебаты о самоочевидном. Например, ходить или не ходить на марш Мира? Прекраснейшие люди сомневаются. Напала ли РФ на Украину? Идет ли там сегодня мирный процесс или это углубление войны? Референдум в Крыму от референдума в Шотландии чем-то отличается или нет? Продаются ли в военторге "Грады"? Кто сбил Боинг? Американских ли рук это дело – Майдан? Участвовать ли в путинских выборах?

Шла ли РФ в 90-е вверх или шла вниз? Ну, и так далее – список неисчерпаем.

И вот тут возникает интересный вопрос. А среди кого, в какой социальной группе просветление может наступить раньше, чем у других? Вопрос не такой простой, каким может показаться на первый взгляд. Потому что тот, чей взгляд затуманен меньше, не всегда больше других способен своё марево рассеивать. Иначе бы и вопроса не было.

Ведь понятно, что просто в силу своей природы интеллигенты, вдруг превратившаяся у нас в "либералов" (конечно, так гораздо приятнее – поставить на одну доску с собой того, кто на голову тебя выше: так ты был дурак, а он умный, а теперь ты – патриот, а он – либерал; ведь приятей же? но я отвлекся), видит мир гораздо более адекватным.

На то мы и угрохали свои жизни, что читали книжки, думали то вместе, то поврозь, учились всё чему-то вместо того, чтобы разрываться между хапком и балдежом.

Но тут другая неприятность. Многие из нас, если не большинство, страсть как не любят пересматривать устоявшиеся мнения. Диплом получен – у кого вузовский, у кого кандидатский, у кого докторский – и всё. Учеба закончена. Видение мира сформировалось и пересмотру не подлежит. (Есть и другие причины нашей упертости – но это большая отдельная тема.)

И поэтому умные и разумные оказываются маловосприимчивы к новому для себя. Что отчасти и понятно: социальная функция значительной части интеллигенции не производить, а сохранять культуру.

С другой стороны, с духовными младенцами дело обстоит не лучше: они восприимчивы, но знают очень мало и потому часто восприимчивы чёрт знает к чему. В самом буквальном смысле. Это я насчет чёрта.

Есть ли здесь выход? И где он? Очевидно, что критическая масса зрячих будет формироваться не из одной социальной группы. И составят ее, с одной стороны, та часть интеллигентов, которые сохраняют духовную жажду неутоленной. Другой же ее составляющей станут самые способные из молодых правдоискателей, сочетающих интеллектуальную инициативу с критичностью, независимо от их сегодняшней политической ориентации.

Много ли таких людей видно сегодня? Совсем не много. И это заставляет смотреть на ближайшее наше будущее без восторженного оптимизма.