ЭХ РАШКА ............КУДЫ ТЫ КОТИШЬСЯ .........

Игорь Витальевич, какой должна быть партия, отвечающая запросам современного общества?

Очень абстрактный вопрос. Наверное, в первую очередь она должна быть способна быстро добиться максимального политического успеха, критерием которого будет либо приход к власти, либо возможность влиять на нее.

Однако сейчас вряд ли имеет смысл рассуждать на эту тему более конкретно. Потому что на    -

сегодня нам нужна не столько новая партия, сколько новая политическая система, более внятная. У нынешней есть большая проблема: она исторически никого не представляет.

После того, как рассыпалась советская система, у нас образовалось два типа партий. Первые — «вождистские». Это такие партии, как ЛДПР или «Яблоко», которые существуют лишь до тех пор, пока у них есть их «исторический» лидер, в данном случае — Жириновский или Явлинский.

Вторые я бы назвал условными или ситуативными. Это, например, КПРФ, которая уже никак не КПСС, и это «Единая Россия», которая, по сути, куда больше, чем КПСС, чем КПРФ. Но ЕдРо, как и любая партия власти, живет недолгий период, а потом трансформируется в нечто с другим названием. Как это уже не раз было с ней до — и, вероятно, будет еще.

Но все эти трансформации ничего не меняют в самой политической системе, потому что ни одна из партий не представляет реальные интересы каких-либо социальных групп. Если десять лет назад эти группы в чем-то были более-менее едины, и партия власти могла выполнять свою функцию, то сейчас ситуация изменилась.

Поэтому, если возвращаться к Вашему вопросу, то   -

с точки зрения интересов страны сейчас нужна партия, способная сформулировать программу развития. А для представления реальных интересов самой большой социальной группы нужна адекватная левая партия.

Именно левая?

Именно левая, потому что наиболее значительная часть населения чувствует себя неудовлетворенной. Из-за высокого разрыва в уровнях доходов очень велико ощущение обманутости в реформах. Есть явный запрос на социальную компенсацию всех потерь, которые общество понесло за последние 20 лет.

А правая партия не нужна?

Тоже нужна, но это менее актуально. Смотрите, сейчас есть совершенно бесполезная политическая система, которая представляет не пойми кого — скорее, лидеров, чем электорат. И есть главный запрос, один, большой и внятный — это социальное успокоение. Есть и второй запрос — на развитие. Но его предъявляет относительно небольшая часть населения, порядка 15-20 процентов. И за последние как минимум 15 лет после Гайдара этот запрос никем не был отчетливо сформулирован.

За всем этим стоит большая проблема, которую нужно как-то решать. Она возникла еще в самом начале 90-х. Когда система в том виде, в котором она существовала до этого, обанкротилась, лопнула, сломалась. Тогда в бюджете не стало денег, денежная реформа результата не дала, и начались радикальные преобразования.

Лет 10 назад, когда серьезно анализировали опыт реформ в Восточной Европе и на всем постсоветском пространстве, от Венгрии до Таджикистана, почти по 30 странам, то обнаружилась одна закономерность....................

Страны, где была велика доминанта исполнительной власти, формально имели лучшие условия для быстрого проведения реформ и достижения хороших результатов. Потому что у них не было парламентских ограничений. Если в этих условиях у вас есть воля исполнительной власти, можно, по идее, делать все что угодно и быстро двигаться вперед.

В парламентских же системах, типа польской, где влияние законодателей велико и, соответственно, велик спрос на социальную защиту населения, он в условиях реформ должен был бы тормозить радикальные преобразования, и такие страны должны были бы отставать...................................Но в реальности все получилось совсем наоборот.

Именно в парламентских системах на первом этапе происходил сначала самый большой, радикальный рывок, как у Валенсы. Но вслед за ним наступало глубокое разочарование, потому что все были в шоке от шоковой терапии. На следующем этапе к власти приходят левые, и уже они доводят реформы до конца. Они делают их уже не столь быстрыми, а более последовательными, поступательными, учитывающими социальные издержки. И, в конце концов, Польшу в Евросоюз приводит не Валенса, а Квасьневский.

А что происходит с нами?

В России после первого успеха радикальных реформ небольшая группа интересантов быстро получает все преимущества первого уровня. Появляется олигархия. И в этот момент все преобразования начинают тормозиться, потому что они уже дали все, что нужно, этой узкой группе лиц. Реформы тормозят как раз в тот момент, когда эти преимущества надо было бы транслировать дальше, и они остаются монополизированными.................Поэтому -

главная задача партии, которая претендовала бы на то, чтобы стать партией развития, — это как раз преодоление вот этого затруднения и распространение преимуществ того, что мы называем рыночной экономикой, на большую часть населения.

Что препятствует этому технически?

То, что когда-то руководство страны решило, что мы можем заниматься преобразованиями, но не до конца. Либерализацию цен устроим? Да, устроим. Только мы уберем из нее все, что касается социально значимых продуктов питания, оставим как есть систему регулирования заработных плат, пенсионное обеспечение, социальные гарантии.

Во всем остальном — пожалуйста, пусть будет либерализация, но в этом мы сохраним государственные гарантии. И в результате мы получили систему, которая вроде как рыночная по способу получения добавленной стоимости, но абсолютно советская по способу перераспределения, особенно бюджетного.

И это системное противоречие, которое тоже было заложено 20 лет назад, — мы его до сих пор не преодолели. Отсюда все наши проблемы с пенсионной реформой. Это бомба замедленного действия, в основе которой лежит элементарная подмена понятий. Пенсия стала пособием от государства, а не результатом собственного труда.

Проблему надо решать, но никто не ставит вопрос о ее принципиальном решении. Речь идет только о том, как бы справиться с последствиями. «Давайте повысим пенсионный возраст на два года!» А смысл? Если государство не рассматривает пенсию как результат труда (работал — накопил — получи), то это солидарная система, которая размазывает личные достижения в программу социального обеспечения. У нас пенсия, по сути, это пособие по бедности. И подобный конфликт присутствует почти во всем.

В результате мы получили постоянно ширящийся слой людей, которые хотят только социальной защиты и не сильно заинтересованы в развитии. Потому что для них оно всякий раз кончается болезненно. Они видят, что реформы не приводят к какому-то окончательному результату, а наоборот, только создают новые трудности. На каждом очередном этапе реформ никакие реальные проблемы не решаются, более того, каждый раз человек оказывается в чем-то ущемлен. Отсюда его итоговая позиция: «Отстаньте от меня со своими реформами, не надо ничего делать, я приспособился! Не делайте хуже!»

И эту проблему может решить левая партия?

Вменяемо левая. В стране есть спрос именно на вменяемую левую партию. Это еще одна проблема, очень глубокая. Все эти левые, приходившие к власти в Восточной Европе, после пяти лет довольно глубоких радикальных преобразований теряли опору в виде старой коммунистической партии. И становились нормальными социал-демократами, которые не отрицают принцип массовой демократии в условиях рыночной экономики. Как только происходила такая трансформация, пропадал внутренний конфликт в идее развития. Тот же Квасьневский — коммунист, да? Но он же не ортодоксальный коммунист.

А у нас получилось совсем другое. У нас образовалась некая партия власти, которая сначала была либеральной. Но когда она ощутила недовольство населения, она начала двигаться влево, стала социал-демократической, потом эклектической, а потом просто партией, которая обслуживает власть.

При этом она вытолкнула за пределы поля компромиссов сначала радикалов, а потом и коммунистов. У Зюганова в его КПРФ сохранился очень странный анклав недовольных. С ними нельзя ни о чем договариваться, они не разделяют общих целей развития. И

на этом этапе страна потеряла перспективу нахождения единой, общей стратегии.

А ее нет, потому что уровень разрыва в доходах делает интересы значительных частей населения принципиально различными.

Как только это различие оформляется институционально, то партия власти, которая доминирует на поле, начинает пытаться удержаться на нем на абстрактных идеях: империя, православие, величие страны, держава, военная мощь, недопущение угрозы со стороны внешних врагов. Используются максимально абстрактные идеи, потому что ничто более предметное нас уже не объединяет.

В результате на одном краю у нас правые, задвинутые в угол и дискредитированные, — многократно, хотя, в общем-то, несправедливо. А на другом краю —

довольно большая группа левых, которые до сих пор предлагают идти если не к коммунизму, то хотя бы к социализму с переделом награбленного и отказом от какой-то согласованной позиции развития. Они, по сути дела, паразитируют на этом отторжении реформ у большинства населения — и прекрасно это понимают.

Но этот анклав не был втянут в политический процесс, он не был трансформирован в социал-демократию и он не дал возможности сформироваться второму лагерю — нормальному, умеренному правому.

Поэтому вопрос о том, какая сейчас партия нужна, в таком контексте становится довольно сложным. Нужна не столько партия, сколько трансформация политической системы, в которой левые из бесполезных крикунов превращаются в социал-демократическую партию. А уже после этого может сформироваться и правая партия, учитывающая все социальные аспекты при проведении реформ, но при этом способная ставить задачи на развитие....................

Игорь  Потоцкий  - журналист   -  политобозреватель  старого  НТВ..........