История британского фермера в России

Ксения Соколова поехала во Владимирскую область, наткнулась на образцово-показательное фермерское хозяйство, созданное и управляемое британским экспатом Джоном Кописки, и не смогла не расспросить его о том, приносит ли его бизнес прибыль, что ему мешает и как, в конечном итоге, нам обустроить Россию
Всего реплик: 6
Участники дискуссии: Игорь Вечеребин, Сергей Кондрашов, Таня Ратклифф, Алекс Лосетт
<big>+</big>T<small>-</small>

Про Петушки — город контрастов — весь мир знает благодаря великому писателю Ерофееву. Венички уж нет, а контрасты ширятся и растут. Я не понаслышке знаю, о чем говорю: в 30 км от города волшебных Веничкиных грез находится местечко Костерево, а в нем церковь, построенная в 1812 году. Настоятелем этой церкви был мой прадед — вплоть до 1938 года, когда его арестовали и затем расстреляли на Бутовском полигоне. По этой и некоторым другим причинам я это место недолюбливаю, но моя мама категорически отказывается продавать родовое имение, несмотря на то что почти каждую зиму местные богоносцы грабят и пытаются поджечь дом своего бывшего пастыря.

<dl id="mediaImage625745" class="media image alignLeft">Фото: Остап СоколовФото: Остап СоколовДжон Кописки</dl>

Пару недель назад, приехав навестить маму, я услышала от соседей о том, что буквально в 20 верстах от нашего дома находится место, на первый взгляд кажущееся очередным эпизодом алкогольного бреда великого русского писателя. Англичанин по фамилии Кописки 10 лет назад купил под Петушками землю и основал ферму. Владелец сделал из своей фермы идеальное хозяйство: у него 200 га земли, 4500 коров, он продает молоко «Данону» и другим крупным концернам, доставляет в Москву прекрасное фермерское мясо, сыр и т. д., построил деревянную церковь, отель, хостел, музей, ипподром, организовал летний лагерь для детей и т. д. Интернет подтвердил данные «сарафанного радио» — ферма «Богдарня» имеет собственный сайт. Там можно забронировать отель, отправить заявку в детский летний лагерь, купить с доставкой отличный стейк и т. п. На сайте имеются фото самого мистера Джона Кописки — благообразного джентльмена с окладистой белой бородой — и его супруги Нины Кузьмичевой, матери четверых детей, принимающей самое активное участие во всех аспектах хозяйствования. Я набрала номер, представилась и договорилась с Джоном и Ниной об интервью. Мне показалось, что преуспевающий российский фермер британского происхождения, владелец крупной образцово-показательной частной фермы, первопроходец российского агротуризма — идеальный источник, от которого можно узнать о перспективах, открывающихся перед отечественным сельским хозяйством в условиях продовольственных контрсанкций.

Похожий на Санта-Клауса, улыбающийся Джон (сотрудники ласково обращаются к нему Джон Янович) и его супруга в домотканом вышитом сарафане ожидали нас в красиво убранной гостиной своего отеля, похожего на сельский коттедж британского латифундиста. Вкусно пахло эспрессо —  его нам вмиг приготовила отличная кофе-машина. В поставце стояли хорошие итальянские вина. В lady’s room наличествовал белый унитаз (подробность, немаловажная для описываемой местности). Светило солнышко, по двору бродили гуси, лошади отдыхали в стойлах, рабочие разбирали леса — кругом царила настоящая маниловская идиллия с легким британским налетом. В прохладной тиши свободно текла наша неспешная беседа о сельском хозяйстве, мои впечатления от которой, забегая вперед, уместнее всего выразить словами героя Венички Ерофеева: «С тех пор я не приходил в себя и никогда не приду».

<dl id="mediaImage625743" class="media image alignLeft">Фото: Остап СоколовФото: Остап СоколовНина Кузьмичева</dl>

СДжон, расскажите, как вы попали в Петушки?

Джон Кописки: В декабре 1991 года я приехал в Москву в командировку на три дня. Я был бизнесменом, занимался металлургией. В Москве у меня была встреча с представителями государственной корпорации. Вернувшись в Лондон, я понял, что хочу жить в России.

СПочему?

Джон Кописки: Я почувствовал себя здесь дома.

СТрех дней оказалось достаточно?

Джон Кописки: Можно сказать, что я влюбился. Но я и до этого долго жил вдали от дома. Я работал в Восточной Европе 10 лет.

СВы профессиональный экспат?

Джон Кописки: Да, я жил в Бангладеш, Индии, Пакистане, Турции, Иране. 16 лет я не жил в Англии. Мой бизнес был связан с металлом — экспорт и импорт. Потом появились перспективы в России, и я приехал сюда. Захотел остаться. Я вернулся и сказал своему начальству: «Вот мое заявление об уходе. Я уезжаю в Россию». Мне ответили: «Отлично, у нас как раз нет офиса в России, ты его и откроешь». Я работал с ними еще два года, а потом стал работать самостоятельно, появились русские партнеры. Но главное, я чувствовал себя здесь дома. В Англии я жить не могу.

СПочему?

Джон Кописки: Я не люблю их политику, особенно социальную. Не люблю политкорректность. И еще там больше мусульман приходит в храм, чем христиан.

Нина Кузьмичева, жена Джона: Мне кажется, у моего мужа просто врожденное чувство миссионера, а в Англии его проявить никак нельзя.

Джон Кописки: Как можно объяснить любовь?! Я люблю Россию и всё! Когда я приехал сюда, мне было 42 года, у меня был очень большой дом, деньги, проблем не было, но жизнь была пустой.

СИ вы решили ее наполнить?

Джон Кописки: Да. Я всегда был верующим человеком, но я был католиком, и это мне не нравилось. А войдя в православный храм, я почувствовал, что он словно для меня создан. В общем, я нашел здесь все преимущества, так сказать, «пакетом». Неплохо, а?

СFull package?

Джон Кописки: Full package — но еще без девушки. Девушку я нашел потом — мою Нину. Вернее, она сама нашла меня.

СИ как дальше развивались события? Вы приехали в Петушки и стали искать место, где купить ферму?

Джон Кописки: Не-не… Я хотел быть фермером, мы хотели жить крестьянской жизнью. Здесь — потому что у нас была рядом дача. И вокруг — несколько женских монастырей. Однажды мы предложили матушке-настоятельнице монастыря восстановить скит.

Он был когда-то разрушен. Но она отказалась. Тогда я стал присматриваться к руинам когда-то бывшего здесь колхоза. Тут был старый русский колхоз «Клязьменский»: 270 коров, 127 рабочих, 27 тракторов. В 1996 году на месте колхоза оставались одни руины, железки. Я решил, что, раз в стране не хватает молока, сыра, молочных продуктов, организовать небольшую ферму на месте старого колхоза — отличная идея.

СВы были на тот момент хотя бы отдаленно знакомы с сельским хозяйством? Может быть, ваша жена?

Джон Кописки: Нет, мы никогда не занимались этим бизнесом, этой жизнью. Но мы думали, если мы будем все делать правильно, много работать, создадим разумный менеджмент, то все должно быть хорошо.

СВаши планы сбылись?

Джон Кописки: К сожалению, нет.

СПочему?

Джон Кописки: Потому что мы были дураки. Я построил ферму, вложив свои деньги, и я их потерял. Ферма принесла только убытки.

СВозможно, это случилось потому, что вы были несведущи в сельском хозяйстве, это был первый опыт?

Джон Кописки: Нет, я все сделал правильно.

СВ таком случае можете объяснить мне, человеку, не знакомому с сельским хозяйством, почему, если вы все сделали правильно, ваша ферма обанкротилась?

Джон Кописки: Давайте вернемся на 20 лет назад. Молоко тогда стоило 45 копеек за литр. Я понимал, что при такой себестоимости можно заработать.  Я видел, что много бабулек покупало здесь дома, они каждый день продавали, сидя у дороги, по 20-40 литров молока, это было выгодно. Я думал, так и у меня должно быть, только в больших масштабах, это нормальный бизнес. Но, только уже купив землю в Петушинском районе и работая на ней, мы начали понимать, что все не так просто. Например, самое главное на ферме — это корм, а здесь мы не можем использовать минеральные удобрения, потому что находимся в пойме реки, и вокруг заливные луга. Когда мы взяли эту землю, мы этого не понимали. Здесь растут разные травы, сорняки, розы — это очень красиво, особенно в мае, но для молочных коров это невыгодно.

<dl id="mediaImage626201" class="media image">Фото: Остап СоколовФото: Остап Соколов</dl>

СА чем кормили коров раньше, в колхозе?

Джон Кописки: Раньше окультуривали заливные луга, государство вкладывало очень большие деньги в мелиорацию, были осушительные каналы. Если за всем этим следить, ухаживать, то получается экологическое, шикарное сено. Но этого недостаточно для того, чтобы корова давала молоко в промышленных масштабах.

СЧто значит — «в промышленных масштабах»?

Джон Кописки: Мы начинали с надоя в 6 литров.

СЭто мало или много?

Джон Кописки: О, столько собака может дать! На самом деле, коза. Через 3-4 года существования фермы у нас уже было 14-15 литров — это средний надой в России. Мы совершили чудо, но оказалось, что это совершенно невыгодно.

СПочему?

Нина Кузьмичева: Я попробую объяснить то, что когда-то объясняла Джону. В СССР колхозы создавались не для извлечения прибыли, хотя были и колхозы-миллионеры. Но у нас по Конституции в советское время всем гражданам была гарантирована работа, рабочее место. Поэтому, например, есть деревня Крутово, а значит, должны быть рабочие места для всех жителей. И поэтому, естественно, колхоз не был бизнесом, о прибыли не могло быть и речи. Тем более что наше отделение колхоза было подразделением большого предприятия, у которого были пашни, которое заготавливало корма и т. д. Мы долго всего этого не знали. Джон просто хотел делать какое-то маленькое, свое, полезное дело. Восстановить разрушенную ферму. Построить храм… Потом оказалось, что мы не можем собой заменить государство.

СКогда вы поняли, что ваша маленькая ферма — банкрот, что вы сделали?

Джон Кописки: Я решил не сдаваться. Строить другую ферму, работающую по другим принципам, как промышленное хозяйство.

СНо вы уже потеряли деньги, убедились, что заниматься фермерством в России крайне тяжело…  

Джон Кописки: Да! Но я все делал правильно! Я думал, что теперь, когда знаю все подводные камни, смогу избежать ошибок, которые уже сделал. Я стал строить «Рождество».

СЭто ваша нынешняя, действующая ферма?

Джон Кописки: Именно. Вместо семейной, маленькой фермы я построил образцовое, идеально работающее хозяйство на 4500 коров.

СВы снова вложили свои деньги?

Джон Кописки: Частично да. Около 200 миллионов рублей. И привлек инвестиции.

СВаши надежды оправдались?

Джон Кописки: С точки зрения производства — на 100 процентов. Сегодня мы получаем рекордные надои. У меня молоко самого высокого качества. Я продаю его крупным транснациональным концернам, у которых самые высокие требования. Я продаю мясо. Ко мне приезжают перенимать опыт со всей России. По примеру моего хозяйства создано несколько ферм только во Владимирской области. Проблема заключается в том, что на сегодняшний день я фактически банкрот.

СНо как это может быть? Если ваше производство идеально работает? У вас 4500 тысячи коров, вы успешно продаете продукцию и т. д.

Джон Кописки: И тем не менее я банкрот и хочу продать «Рождество».

СКакова цена вопроса?

Нина Кузьмичева: Около миллиарда рублей.   

СДжон, вы можете объяснить мне, человеку несведущему, этот парадокс? Вы говорите, что создали идеально работающее, налаженное производство, и при этом вы банкрот. Почему?

Джон Кописки: Потому что я вынужден продавать молоко дешевле себестоимости.

СКакова себестоимость молока?

Джон Кописки: По статистике наша себестоимость молока около 14-15 рублей. Если урожай, если погода хорошая, это может быть 12 рублей. Но еще нужно заплатить доярке, купить минеральные удобрения и проч.  Себестоимость литра без кредита получается между 12 и 15 рублями. С кредитом — 22 рубля.

СА продаете вы молоко за сколько?

Джон Кописки: Меньше, чем себестоимость.