ЕЩЕ ОДНО БЕССМЫСЛЕННОЕ ЭССЕ О СВОБОДЕ

        Любое исследование, чего бы оно ни касалось, - это попытка расширить границы человеческого познания, увидеть новое, никогда еще не бывшее. Возможно ли это по отношению к свободе? Не знаю. Но прежде, чем начать рассуждать о свободе, следует определить ее как понятие, наделив ее самостоятельным содержанием. Не берусь судить о других языках, но в нашем языке, понятие это очень многозначно. Свободой в русском языке можно назвать чуть ли не любое состояние неограниченности, безудержности, отсутствие подчинения кому-нибудь или чему-нибудь, право действовать по собственному усмотрению. И так далее... Изменчивость и бесконечность как неотъемлемые характеристики окружающего нас мира являются и характеристиками свободы. Даже, если мы пытаемся примерить ее только к себе.

         Часто под свободой человека подразумевают свободу его воли. На протяжении тысячелетий людей интересовал  этот вопрос. Начиная с допотопных времен, именно свободе воли разного рода мыслители посвятили большинство своих работ.  Предопределены ли поступки человека, его жизнь, его судьба, или нет? Какой свободой обладает человек в рамках  собственного бытия? Или, как сказал Достоевский в «Преступлении и наказании»: «Тварь я дрожащая или право имею?» Философские школы расходятся во взглядах на то, полностью детерминированы все события или свобода воли все же существует, а если существует, насколько она совместима с детерминированностью. Никакого согласия не достигнуто и поныне. Вы смело можете утверждать, что никакой свободы нет. Или утверждать, что она безгранична, и лишь человеческие слабости не позволяют воспользоваться всем ее могуществом. Но и в том, и в другом случае, вы найдете себе сторонников среди высоколобых мудрецов.

          Например,  свобода воли в религии означает то, что бог не влияет на возможность выбора и волю человека. Но он, тем не менее, - абсолютное все, и не может не влиять на все, а значит и на нашу свободу. Бог для нас - то ли Дед Мороз, то ли иконописный длинноволосый красавец Иисус, то ли просто голос в арабской пустыне. А раньше он был для нас племенным защитником или тотемным покровителем: кенгуру, волком, медведем, орлом, или повелителем стихий, как Нептун или Гефест.  Мы молим его о счастье, о здоровье, просим составить долгосрочный прогноз,  прекратить дожди или подарить вкусную  шоколадку. Но, в любом случае, бога надо бояться, верить в него, не задумываясь, и умасливать его разными способами. Бог – это надежда на такое сочетание внешних обстоятельств, при котором свобода максимально возможна. Бог для нас – детерминанта и надежда на преодоление детерминанты. Но среди людей всегда находятся свои Прометеи, готовые даже ценой своей жизни похитить огонь свободы у богов.

         В бога, в конце концов, можно и не верить. Как говорил ученый Ларошфуко: «При доказательстве своих теорий в боге, как исходном доказательстве, я не нуждаюсь». Так, может быть, тогда наука расширяет наше представление о свободе? Как ни странно, нет. Например,  ученые, наверное, самого продвинутого сегодня направления в физике - квантовой механики - склоняются к логике жесткой детерминированности человеческого поведения и, соответственно свободы воли. Здесь проявляется свойственный всем представителям естественных или точных наук механистический подход.  Все они – заложники использования в своей деятельности строгих причинно-следственных связей, даже если они  и казуистически запутаны, как например, в той же квантовой механике. В результате, такой подход к свободе воли человека избавляет человека от этой самой свободы. Например, по выражению самого известного в наши дни квантового физика Хокинга, человек – это  «биологическая машина». Свободы нет?

          Может быть, и нет, но все же продолжим.

        Свобода, прежде чем стать объектом личных переживаний и попыток ее осознания (именно попыток, поскольку объект этот постоянно исчезает за границами якобы достигнутого ее понимания), возникает вначале как социальное отношение. Это можно понять на примере  «феномена Маугли». В науке он рассматривается, конечно, иначе, чем в сказке Киплинга.             Так случалось, что маленькие дети попадали в волчью стаю, выживали и становились ее членами. И, несмотря на все физиологические признаки принадлежности к человеческому роду, эти существа превращались в волков.

Их ощущение свободы, если так можно сказать, не вышло за пределы рефлексов и звериного чувства самовыживания. Следовательно, можно предположить, что осознание свободы имеет, во-первых, социальную природу, а во-вторых возникает в результате преодоления и разрушения базовых природных  ограничителей. Другими словами, мы учимся быть свободными, получаем знание свободы, умножаем это знание и передаем следующим поколениям. Именно это расширение границ постигаемого бытия и есть возможность саморазвития человечества, поступательного движения вперед.

           Но бывает, что и назад.

          Представьте, что какая-то группа людей выжила в результате планетарного катаклизма. Вряд ли они будут думать о проблемах высокого искусства. Их желания и мысли, действия, будут, скорее всего, о том, как выжить. Изменятся социальные отношения, моральные и этические нормы и правила поведения. Скукожится и чувство свободы. Согласитесь, вряд ли вам придет в голову рассуждать в такой ситуации, например, о праве на бесцензурный интернет. При отсутствии самого интернета. В реальной жизни таким элементом деградации может выступать война. Государство резко начнет ограничивать вашу свободу, даже ту, которая относится к вашему праву на жизнь. Свобода, конечно, не сводится к простой (и непростой тоже)  совокупности прав, но в определенно степени на них опирается.

        С этой точки зрения, любопытно поразмышлять о таком явлении как либерализм. К этому политическому течению в России в силу, кстати, расширения возможностей той же политической свободы, в последние годы вырос интерес. Правда, неоднозначный.

       Обществу свойственно «закукливаться». Оно стремится к завершенности институциональных форм, начинает действовать почти как совершенный механизм, представленный в большинстве случаев в виде государства. И если нет разрушающих препятствий, оно его достигает. Такое состояние не может длиться вечно, как и все в этом мире. Но долго может. Речь идет, как правило, о так называемой «дурной» завершенности.

       Либерализм нужен. Он не противостоит государственной политике. Он может существовать только в государстве, причем крепком. Он фактически огражден пограничными столбами. Либерализм – это не некое предпочтение прав и свобод человека обязательствам перед государством. Это – способность государства посредством увеличения гибкости частей своего механизма (предоставления определенных прав своим гражданам) эффективно функционировать и преодолевать ту самую дурную завершенность. В случае жизненной необходимости социум снижает уровень свобод и прав своих членов. Поэтому следует правильно оценивать возможности того государства, в котором мы живем. И значит, пределы своих прав. И бороться за их расширение с учетом всех объективных условий. Часто либералами представляются люди, которые, рассматривают право на свободу с точки зрения какого-то другого государства, а не того, в котором они живут.  Или с позиции, когда свобода и права человека рассматриваются как самоценность, как некая раз и навсегда достигнутая вершина. Но нет такой вершины, есть только горизонт. Вот почему деятельность таких людей, почему-то называющих себя либералами, начинает вредить государству и, что самое печальное, приводит к реальному сужение прав всех нас. За примером, как говорится, далеко ходить не надо.

       Человек своеобразно отражает действительность.  Природа или, если вам угодно, Господь бог не наделили человека качествами супергероя, развитыми чувствами отражения окружающей действительности. По сравнению с другими земными тварями человек плохо видит, слышит, чувствует запахи. Он не может бежать как гепард или прыгнуть как кузнечик. Но человек, осознавая себя как слабое телесное существо, обладает еще одним, тоже не очень мощным, но уникальным в живом мире инструментом. Разумом. Человек сам  определяет границы возможного, и свобода плещется в этих границах  как выдержанное вино в стенках бокала. У людей есть неведомая им самим магия: свобода познавать свободу. Человек никогда не согласен со сложившимся порядком  вещей и уровнем своей свободы. И поэтому свободы нет, если только вы не рассматриваете ее как ускользающую возможность. Свободы нет, если вы ее не осознаете. Свободы нет, если вы не готовы ей пожертвовать. Свободы нет, если вы не готовы ей воспользоваться.  Свободы нет…

НО ОНА ЕСТЬ!