Будем посмотреть… (Крымская тема на пляже около Хайфы)

Некоторым покажется кощунственным утверждение, что у меня три родины. Но это так. Россия — где родился и прожил много лет. Германия — где живу. И, наконец, историческая родина — Израиль, который посещаю практически ежегодно, и в котором чувствую себя (честное слово, не преувеличиваю), наиболее комфортно. Покупаю билеты задолго до поездки. Чтобы пожить подольше в радостном предчувствии. Чтобы подольше можно было мысленно повторять: "до отъезда осталось… дней". Сказать и почувствовать, как накатывается тёплая, приятно обволакивающая волна…
Одна из важных составляющих моей поездки в Израиль — разговоры с израильтянами. Не зная иврита, я выработал своеобразную методику завязывания таких разговоров — задавать вопросы. Вопросы разные, порой достаточно нелепые, как в фильме Гайдая: "Вы не знаете, как пройти в библиотеку?" Например, в этом году на пляже Хайфы я задавал израильтянам вопрос: "Здесь играют где-нибудь в шахматы?" Шахматы в Израиле — в основном игра русскоязычных евреев, и поэтому среди шахматистов можно не только наиграться, но и поговорить на любые темы от души.

На пляже "Кармель-Хоф" в шахматы, как ни странно, не играют, а играют только в карты, домино и нарды. И, наверно, поэтому среди играющих русскоязычных мало. Другое дело — на пляже в Кирьят-Хаим, пригороде Хайфы. В этом году был там всего один день и прямо с утра пришёл к излюбленному месту сбора шахматистов, рядом с громадной, многометровой фигурой кита.

Пляж в Кирьят-Хаим. Фото Марка Фукса

Странно. Появляюсь здесь один раз в году, но меня помнят, и я уже не чувствую себя среди шахматистов чужаком.

На днях к России отошёл Крым, и разговоры вертелись вокруг этого невероятно сложного и запутанного узла украино-российских отношений. Начало разговора пропустил.

— Вот мы ругаем Путина: "Диктатор, диктатор", — волнуясь, говорила одна из немногих женщин, присутствующих здесь. Средних лет, высокая, в спортивном костюме, с неправильными, но миловидными чертами лица, не похожая на еврейку, но, как позже выяснилось, еврейка. — К власти пришёл не так, как положено в демократической стране. Господи! Какое имеет значение, как Путин пришёл, если у него после почти 15 лет правления рейтинг зашкаливает. Особенно, теперь, когда Крым вернулся. Молодец! Как он всё это устроил! Легко и быстро. Не обращая внимания на западные истерические крики и предостережения. Нам бы в Израиль таких решительных руководителей.

Народ в Москве празднует присоединение Крыма

— Подожди, Люда. Не горячись. Это только кажется, что легко и быстро, — не отрывая глаз от доски, неторопливо, слегка растягивая слова, ответил ей пожилой грузный мужчина. — Ещё не вечер. Неизвестно, какими последствиями, не только для России и Украины, но и для всего мира, и даже для Израиля эта крымская история аукнется. Как говорят в Одессе: "Будем посмотреть". Мужчина помолчал. — И ещё мы что-то совсем позабыли про бендеровцев, которые тоже во всей этой катавасии играют свою роль. И вообще про антисемитизм на Майдане.

— Нет, Исаак, ничего мы не забыли, — волнуясь и проглатывая слова, затараторил маленького роста, полный шахматист, который только что проиграл и теперь наблюдал за игрой, ожидая своей очереди. — Антисемитизм не только в Украине, но и во всём мире был и есть всегда. Потому мы и живём в Израиле. Речь о другом. Крым изначально был русским и так или иначе когда-нибудь надо было восстановить справедливость. Тем более что 97% жителей Крыма за. И, — толстяк рассмеялся, — плюс ещё один голос — мой. Я ведь тоже из Симферополя. — Кстати, — продолжил он, повысив голос и победно осматривая присутствующих, — поднимите руки, кто поддерживает присоединение Крыма к России?

Несколько человек подняли руки.

— Ну, ребята, вы даёте. Какое может быть присоединение? У вас что, совсем крыша поехала? — всё так же медленно и тягуче, по-прежнему не отрывая глаз от доски, сказал Исаак. — Если мы сейчас начнём границы пересматривать, ссылаясь на справедливость, тем более высшую, то сразу убедимся, что есть только одно решение — война. Потому что так называемую справедливость все понимают по-разному. Японцы, например, считают, что было бы справедливым вернуть им Курилы, немцы — Кёнигсберг, китайцы — Дальний Восток. Если так рассуждать, то Крым тоже был захвачен Россией. Помните? Небезызвестным князем Потёмкиным-Таврическим. Вы что, забыли, что там раньше было Крымское ханство? Нет, братцы. Ежу понятно, что единственный способ сохранить мир — это оставить в Европе всё как есть. Не шевелить осиное гнездо.

— Ну, Исаак, от тебя не ожидал,— возразил старик с палкой, сидевший рядом, но не игравший и смотревший больше на море, чем на шахматы.

— Мы, конечно, евреи, но не русофобы. Не надо путать божий дар с яичницей. Давайте обсуждать не исторические события, о которых все забыли, а совсем недавние. События, о которых некоторые из нас помнят. Я, например, помню хорошо, как в 1954 году Хрущёв по пьянке отдал Крым Украине. Я сам с Украины. Ну и что?

— Совсем не "по пьянке", — возразил кто-то. — Это был подарок к 300-летию воссоединения Украины с Россией. К тем самым историческим событиям, о которых, по Вашему, все забыли.

— Ну, хорошо, пусть не по пьянке, — согласился старик, — По решению Политбюро. Это, по существу, одно и то же. Никто не возражал. Никто не мог возразить. Нас тогда, слава Богу, вождь народов только-только покинул, и все были приучены, что противоречить Генеральному секретарю опасно для жизни. Что из этого? Решение было единоличное, нелепое и подарочками такими разбрасываться нельзя.

— Сейчас, Рувим, не имеет значения, как это произошло, — всё так же тягуче и не повышая голоса продолжал Исаак. — Главное, что такое решение было принято. Подписи поставлены. Создан юридический документ. Арабы тоже говорят, что ООН не имела полномочий отдавать евреям Израиль. Мало ли кто что говорит. А о том, что такое высшая справедливость, знает только Он. — Исаак поднял руку к небу. Все на какое-то время замолчали, и мне показалось, что в разговоре поставлена точка.

Но тут всё также взволнованно заговорила Люда:

— ООН и советское маразматическое Политбюро — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Земля, где мы живём, такая же еврейская, как земля Крыма — русская. В бывшем Союзе я преподавала историю и ещё не забыла, что Россия в русско-турецкой войне положила за это самое Крымское ханство более 100 тысяч жизней. И что войну ту начали турки, а не русские.

— Какая разница, кто начал? — вступил в разговор ещё один шахматист. В очках, с небольшой бородкой, аккуратно одетый, он был похож на профессора и говорил скучным размеренным голосом, как будто читая лекцию студентам. — В политике это вообще не имеет значения. Кто бы ни начал, в России всё кончается одинаково: деньги на развитие Крыма разворуют, лучшие участки отхватят олигархи во главе с Путиным и Медведевым, не говоря уже о том, что Россия попадёт, если уже не попала, в международную изоляцию. А вы понимаете, кстати, чем присоединение Крыма грозит нам, израильтянам? — Профессор выдержал паузу. Все молчали. — Это прецедент. Не забывайте, что мы живём в мире прецедентов. Если мировое сообщество проглатывает один случай присоединения или отделения, то, несомненно, проглотит и другой. Что мешает палестинцам теперь, после крымского референдума, провести референдум о независимости и на основании этого стать независимым государством? Кроме того, по всему миру покатится, нарастая как снежный ком, цепная реакция референдумов о независимости. Все потребуют независимости. Республики, штаты, районы, города. Даже деревни. Присоединение Крыма толкает мир снова к холодной войне, к мировой катастрофе. Толкнёт мир в тартарары. Разве не так?

Снова воцарилось молчание. И тут неожиданно похожий на профессора шахматист, который знал, что я приехал из Германии и с которым я до этого уже перекинулся парой слов на тему Крыма, обратился ко мне:

— А Вы за кого, Лев? За коммунистов или за большевиков? — все уставились на меня.

Это был не совсем честный ход. Потому что профессор знал уже мою позицию. Позицию, которая скорее всего не понравится ни одной стороне.

— Скажу честно: не могу ответить на этот вопрос, — сказал я. — Пока ещё не пришёл к определённому мнению. Слишком много аргументов как за, так и против. Мне кажется, что должно пройти время, может быть, несколько лет, и тогда ситуация несколько прояснится. Потому что сегодня мы многого не знаем. Мы не знаем, возник ли Майдан стихийно или кто-то готовил его и оплачивал. Не знаем, какова роль российских силовиков. Не знаем роли западных спецслужб. Не знаем, наконец, как отразится вся эта история с присоединением Крыма на судьбе Израиля. Много чего мы не знаем. Без ответа на эти и некоторые другие вопросы, на мой взгляд, трудно утверждать что-то определённо. Так что я повторю вслед за Исааком: "Будем посмотреть".

Как ни странно, никто не возразил. Стали говорить о том, что в этом году погода слишком холодная для конца марта. На какие-то другие темы. То ли доводы мои показались убедительными, то ли тема себя исчерпала.