Вы уверены, что вами не манипулируют?

  Я не ошибаюсь, утверждая, что с 1985 года советский идеологический аппарат прекратил своё вещание на массы? Могу я отсюда сделать вывод, что будучи человеком стойких левых убеждений я свободен от манипуляций из вне? Я даже соглашусь с утверждением тех, кто заявит, что я левый потому, что я - зомби на всю жизнь. Да я - кремниевый советский. Но речь пойдёт не о левых и не обо мне, в частности.

  Почему либеральные коллеги по МП называют меня совок, когда я осуждаю Гозмана за сравнение СМЕРШа с гестапо? Когда я осуждаю "Дождь" за провокацию о сдаче Ленинграда? Когда я презрительно отзываюсь о Шендеровиче с его приравниванием сегодняшней России к нацистской Германии 1936 года? Не потому же, что моя точка зрения отлична от их? Тогда почему?

  Историю моей России я нахожу Великой и Трагической. Величие её оплачено такой кровью, что в памяти моих соотечественников эта кровь стала сакральной, святой. Настолько, что любое напоминание о ней является табу. Все три выше приведённых мною примера есть посягательство на святое. Поэтому я их осуждаю. Так вот совок я, в глазах либеральствующих макспаркеров, именно потому, что оберегаю табу. Их у меня много. Это и семья, в её советском образе, это и отношения между мужчиной и женщиной, это неприятие гомосексуализма, это отрицание эвтаназии и много подобного.

   "Проблема сегодняшнего мира в том, что нет проблем сакральных, само обсуждение которых запрещено, а их грязное обмусоливание - пресекается немедленно." Поэтапно это делается так:

  - стадия немыслимого, когда идея абсолютно не принимается обществом;

  - стадия радикального, когда она воспринимается только какой-то радикальной группой;

  - стадия приемлемого, когда данная идея включается в круг широкого обсуждения;

  - стадия разумного, когда она кажется разумной уже многим;

  - стадия популярного, когда данная идея начинает господствовать в обществе;

  - стадия политического, когда эта идея становится предметом политики.

 Я восстаю против этого и меня называют совком.

Потому что я начинаю расширять круг табу. Здесь и национальный вопрос, и вопрос классовой борьбы, и проблемы наркомании, алкоголизма, проституции. Мне говорят, что я страус, прячущий голову от проблем. Только так ли это?

   Действительно ли в сегодняшнем мире нет сакрального и нет табу на его обсуждение? Э, нет. "Священных коров" огромное число. Понятий, которые не смотря на всё декларируемое как свобода, считаются необсуждаемыми: например, итоги приватизации, о которых Путин сказал: " Сколько вы не войте, пересмотра итогов приватизации не будет".  Казалось в чём проблема? Речь идёт о рассмотрении данного процесса со стороны закона? Но нет, приватизация - священна.  И таких сакральных понятий для постсоветского человека невероятное множество: «священная частная собственность», «права человека», «превосходство Запада», «безбожные большевики, угнетавшие русский народ» или, для другого народа, «советская оккупация», «москали, которые съели наше сало» и тому подобное.

   Вот эти «священные коровы» постсоветского пространства и определяют нашу жизнь. И есть огромная вероятность, что в случае дальнейшей сакрализации именно они окажутся базисом этой святости. И наказывать будут именно за их «оскорбление». В связи с чем проблема гомосексуализма покажется крайне ничтожной…

  Нормальный человек не может мириться с этим. Если же вы не согласны со мной и считаете, что это действительно необсуждаемые вопросы, поскольку обсуждение их чревато последствиями, уверены ли вы в том, что вами не манипулируют?

                      q3137