НА СВЕТЕ НЕ СЛУЧАЙНЫ ВСТРЕЧИ

                                                                 На свете не случайны встречи,
                                                                 Нам каждый писан на роду...
   В юности была у меня подруга,звали ее Тамарой, и жили мы относительно недалеко друг от друга: я - в Твери, она
- в Завидово, правильно, это там, где правительственный заповедник, поселок вечных работяг и по совместительству
столица тверских цыган, невероятного множества семей, кланов разного материального достатка, подразделяющихся на
русских и молдавских цыган.
   Это о нас сказано: мы с Тамарой ходим парой. Словно две половинки одного Я. Нас объединяло творчество, причем
не только литературное.
                                                                Я взращивать люблю живое,
                                                                Переживая, что причастна
                                                                К борьбе за жизнь, как будто к бою,
                                                                Ошибка где не безопасна...
   Мы любили цветы, животных, людей, искусство, жизнь. Были завсегдатаями Литературной гостинной в Твери,
литстудий в Твери и в Москве. Прозу и стихи, которые писали, обсуждали между собой, потом в Москве, в литературной
студии В. Кожинова, где оценку давали профессионалы. Когда возвращались из Москвы чуть не заполночь, подруга
оставалась ночевать у меня, а на выходные я часто приезжала к ней в Завидово, летом - бродить по заповеднику,
зимой - сидя у печки за столом вместе с ее мамой, пить чай с черничным вареньем и читать, читать, читать стихи...
   Тамарин дом находился в центре поселка, восьмиквартирный барак-одноэтажка, где рядом в соседней квартире жили
молдавские цыгане. Им нечего было скрывать. В открытые окна без штор был виден их незатейливый быт: сто лет не
беленная печь с обгоревшим челом, вышитые полотенца, железные дореволюционные кровати со смятыми постелями, на
которых ютились подушки с наволочками, по уголкам вышитыми яркими цветочками и петухами. Двери у них тоже ни днем,
ни ночью не закрывались, постоянно сновали туда-сюда мужчины, женщины, дети. Это был семейный клан, в котором
главенствовала огромная, что ввысь, что вширь, баба Сола. Сколько ей было лет - никто не знал. Ослушаться ее не
имел права даже барон, все заискивали перед ней и боялись любого повелительного взгляда: если не поймешь, чего от
тебя хочет предводительница рода, или замешкаешься, то здоровенный сучковатый дрын, с которым она никогда не
расставалась, напомнит про обязанности. Интересно было следить за жизнью цыган, но и они наблюдали за нами. Когда
Устанавливалась теплая погода, баба Сола выходила во двор, усаживалась напротив своего жилища, словно часовой, и,
попыхивая трубкой, оглядывала улицу. Огромная палка умиротворяюще покоилась рядом. Ничто не ускользало от
внимательного взгляда цыганки.
   Однажды мы с подругой стали свидетельницами того, как баба Сола отсчитывала четырехлетнюю вороватую внучку
Катюшку, забравшуюся в Тамарин сад за недозрелыми яблоками.

Положив ребенка поперек своих колен, бабка стегала ее
попку тут же сорваной крапивой и приговаривала: "Нельзя гадить там, где живешь!.. Иди, проси у Тамары прощения!" С
тех пор никогда ничего из сада не пропадало.
   Как-то раз Тамара поздно возвращалась с работы. Начиналась темная зимняя ночь. На улице почти возле дома на
Тамару напали двое, скрутили руки и повалили. Но не прошло и пяти минут, как они вдруг с криками разбежались:
молодые цыгане помогли ей подняться и наперебой стали рассказывать, как они услышали крики и поспешили на помощь.
А утром бабушка Сола похвасталась: "Все мужчины нашего рода не пройдут мимо чужой беды. Мое воспитание!"
   Тамара никого ни о чем не просила, но с тех пор ее, как бы невзначай, встречали с работы поздними вечерами
цыганские парни. "Да мы просто гуляем!" - говорили они, доводили ее до дверей квартиры и растворялись в темноте.
   Когда я приезжала к Тамаре и видела бабу Солу, то поприветствовав ее, спрашивала о здоровье, о многочисленных
внуках и внучках, две из которых жили с ней. "Одиннадцатилетняя Тамилла уже помолвлена. У нас быстро взрослеют!" -
"Баба Сола, погадаешь нам?" - решили мы попросить. - "Нет, неинтересно будет жить, девушки," - отшутилась та. "Ну,
пожалуйста!" Но баба Сола была непреклонна. "Нет. Мои карты правду говорят, и все, что я нагадаю - сбывается. Как
карты лягут - то и сбудется. А вдруг что-то плохое покажут? Лучше не злить судьбу лишними и ненужными гаданиями!"-
"А еще лучше в них не верить!" - "Ну, это ваше дело!" - туманно отвечала баба Сола.
   Как-то весной я задержалась у Тамары, зачитались стихами допоздна, и ее мама меня не отпустила. Рано утром нас
разбудили соловьи и розовые солнечные лучи, размытыми бликами скользящие по росистой листве. Тамара набрала мне
большой букет цветов, напоила чаем, и я пошла по просыпающейся улице к электричке. И вдруг - О. чудо! - откуда ни
возьмись, появилась белая лошадь! Она тихо шла навстречу мне, грива развевалась легким облачком, умные глаза
горели переспелой вишней... Затем на почтительном расстоянии от нее я увидела цыгана и узнала цыганского барона,
который частенько заходил к бабе Соле, возможно, он и теперь к ней шел. На всей улице нас было только трое:
цыган, лошадь и я - с большим букетом, в нарядном легком, развевающемся платье, юная, красивая - вся жизнь
впереди! Барон цокнул языком: "Здравствуй, красавица!" - я улыбнулась, поздоровалась и пошла дальше...
                                                             То ль почудилось, то ль представилось,
                                                             То ль сорвался с подковой ржавый гвоздь,
                                                             Пал он под ноги и исчез в пыли,
                                                             Шла навстречу мне лошадь издали...
   ...Жизнь плавно идет, как эта белая лошадь, встреченная мною ранним вешним утром, и уже не скажешь, что ждут
впереди какие-либо весомые события. Но я благодарна бабе Соле, отказавшейся гадать из человеколюбия: а вдруг
что-нибудь плохое нагадаю и оно может исполниться?.. А с моей подругой Тамарой мы снова в разных городах. Как и
раньше - относительно недалеко друг от друга: Крым - вот он, рядом с Россией - рукой подать! Мы до сих пор пишем -
это неотъемлемое, неслучайное, это святое, это - жизнь. И наша новая встреча, как всегда, будет неслучайной.