Анатолий Вассерман: На уход Михаила Калашникова

…Новостные ленты заполнены доказательствами доброты и милосердия нашего государства. От массовой амнистии хулиганских банд вроде «Бунта влагалищ» и «Арктического рассвета» до помилования человека, чьё личное кладбище ещё предстоит подсчитывать. Но несравненно важнее — уход одного из тех, чьими руками создана сила нашей державы, позволяющая нам считать всех этих тварей хотя и противными, но безопасными.   

Михаила Тимофеевича Калашникова часто называли изобретателем автомата. И тем самым уводили в тень его главный вклад в оружейное дело. 

Конечно, он не изобретатель. Точнее, изобретатель (он обладал десятками авторских свидетельств и патентов на очень многие действительно интересные решения), но в самом известном его творении нет ни единого его собственного изобретения. Всё, что применено в легендарном автомате, изобретено другими конструкторами. Например, ударно-спусковой механизм почти полностью позаимствован у Холека, а тот, в свою очередь, взял за основу механизм Браунинга. Кто придумал запирание затвора поворотом, вообще трудно сказать, но первый серийный образец оружия, где поворот затвора обеспечивался продольным скольжением других деталей, — это винтовка Манлихера, созданная в конце XIX столетия. И так далее.

Если пройтись по всему автомату Калашникова, то у каждой детали и каждой компоновочной идеи найдётся прототип.

Хорош этот автомат не изобретениями, а именно конструкцией. Тем, что из несметного множества изобретений выбраны именно те, что наилучшим образом стыкуются между собою и в наибольшей степени соответствуют условиям использования оружия.

Автомат Калашникова по сей день ругают за низкую кучность огня (хотя, кстати, она за время его конструктивной доводки улучшилась раза в два), потому что не понимают: для массовой армии, где неизбежно много людей, не прошедших многолетнее обучение прицельной стрельбе, высокое рассеивание пуль — лучший способ компенсировать неизбежные ошибки прицеливания.

Оружие Калашникова — и автомат, и единый пулемёт (по сей день производимый в модификации «Печенег»), — впитало громадный опыт войны за выживание. Войны, где заведомо не хватит профессионалов, обученных в мирное время, а поднимется воспетая Л. Н. Толстым дубина народной войны.

Наш народ — как в силу превосходства нашей цивилизации над европейской (о чём я ещё не раз буду говорить), так и в силу обладания теми богатствами, кои запад считает обратимыми в деньги, а мы обратимыми в пользу, — ещё не раз окажется принуждён вести народные войны. Спасибо Михаилу Тимофеевичу за самую грозную дубину в истории нашего народа.