Мне предложили распилить золото партии

Куда делись миллиарды КПСС? Где осело золото партии? Страсти вокруг партийного наследия, его размеров и местонахождения не утихают до сих пор. Почему в начале 90-х выбросился с балкона своей квартиры «завхоз» КПСС Николай Кручина, а следом наложил на себя руки и его предшественник?

Бывший премьер-министр Беларуси Вячеслав Кебич в своей новой книге «Беловежский гамбит» вспомнил о том, как после распада СССР делили деньги. Политик рассказал «Комсомолке», как и почему именно ему предлагали решить судьбу «золота партии».

Фото Павла Мартинчика, «Комсомольская правда в Белоруссии»

– Вячеслав Францевич, многие до сих пор не верят, что золото партии существовало...

– А куда, по-вашему, оно девалось? Ведь мы все многие десятилетия платили взносы. Ни много ни мало – ежемесячно 1% от зарплаты. Я посчитал, что за свою партийную жизнь добровольно, взносами, отдал КПСС две первых модели «Жигулей»!

В бытность генеральным директором завода Кирова я получал от 1000 до 1200 рублей. Хотя оклад у меня был 340 рублей. Ввиду того, что наш завод выпускал продукцию на экспорт, а в соцсоревнованиях мы занимали первые места, я получал в разы больше.

Это были огромные по тем меркам деньги. Вот и считайте: если я получал 1200, то каждый месяц отдавал партии 12 рублей, по-простому – килограмм селедки.

Так что мой ответ – золото партии существовало. Но я не имею в виду примитивно золото в слитках. Скорее, это были советские рубли.

«Они готовы были дать деньги мне, но не стране»

– А почему именно вам предложили стать хранителем золота партии?

– Накануне распада СССР я встречался в Москве с одним крупным банкиром (не хочу называть фамилию, его уже нет в живых). Я не знал, зачем меня пригласили, но имел свою цель: добыть деньги для нашей республики. Мой финансовый интерес заключался в том, чтобы спасти Беларусь от краха.

Во время разговора с банкиром появилась племянница секретаря Московского горкома КПСС. И они начали меня расхваливать: мол, мы знаем про вашу преданность делу, про налаженные связи за рубежом. Поэтому и предлагаем принять участие в проекте по совместной реализации золота партии. Уточню: не присвоения, а реализации. То есть накануне развала Союза золото партии нужно было превратить во что-то, например, в недвижимость за границей.

Но я сразу отказался, сказал, что заниматься этим не хочу. Возник вопрос: «Но мы вас уже посвятили...» На что я пообещал, что нигде не буду распространяться на эту тему.

Фото из личного архива Вячеслава Кебича

– А какой это был год?

– Это был 90-й год: еще существовал Советский Союз, еще Горбачев был во главе, еще не было Беловежского соглашения. Но нормальные люди смекнули, что время СССР закончено.

– И о какой сумме тогда шла речь?

– Называлась сумма порядка 400-500 миллиардов американских долларов.

– Но в золоте партии была и определенная толика средств белорусов...

– Я не такой наивный был человек, чтобы надеяться, что мне кто-то что-то даст. Они могли дать мне лично: человеку, который вовлечен в эту аферу. Но у меня не было надежд, что я могу получить что-то для республики.

Не хочу называть фамилию, но очень долго потом в нашей стране ходили слухи о том, что один из первых секретарей обкомов партии присвоил себе часть партийных взносов, которые мы не успели перевезти в Союз. То есть часть золота партии.

– Наверняка те же люди не поверят и вам, когда услышат про ваш отказ.

– Знаю, что многие причисляют меня к ярым партийцам. И я до сих пор не отказываюсь – я был честным коммунистом. Но к партии я имел отношение постольку-поскольку. В мою бытность вторым секретарем горкома КПСС я курировал промышленность, все силовые структуры и торговлю. На этом не заработаешь, доступа к взносам у меня не было.

Потом меня перевели на должность заведующего отделом тяжелой промышленности ЦК, и опять я практически не имел отношения к партийному строительству. Взносы платил, волю партии выполнял, но занимался хозяйственной деятельностью.

– Так крепкий хозяйственник – он же всегда при финансах!

– Скажу честно: той зарплаты, которую я получал как директор завода, даже будучи председателем Совета министров, я не достиг. Я получал почти в два раза меньше – всего 700 рублей. Знаю, что многие и сейчас не поверят моим словам...

«Я догадывался, кому еще могли сделать предложение»

– А у вас не было сомнений: насколько серьезны разговоры этих людей о дележке золота партии?

– Нет, я знал, что это реальное предложение и очень серьезные люди. Я знал управляющего банком, где происходили эти переговоры. Кстати, он тоже в итоге плохо закончил.

– Но вы же, как человек неглупый, потом анализировали: куда утекло золото партии?

– Скорее всего, оно расползлось по миру. Возможно, осело в зарубежных банках или в карманах предприимчивых людей, знавших о его существовании.

Я один из последних могикан, кто знал про золото партии. Кто остался? Шушкевич, который не имел к этому никакого отношения. Тут я его обеляю полностью: он в золоте партии не замазан. Он зарекомендовал себя антисоветчиком, и про него и мысли не возникло.

Кто еще? Кравчук. Но он тоже не имел особого доступа к золоту партии. Кто остался в России? Да уже никого, все покинули этот бренный мир...

– Но вы наверняка думали, кому еще из Беларуси вместо вас могли предложить распилить золото партии.

– Я мог догадываться. Но по прошествии времени, зная, как сегодня живут те люди, я эту догадку отметаю. Те, на кого я мог тогда грешить, не имели никакого отношения к золоту партии.

Вячеслав Кебич - один из последних, кто остался в живых и имел отношение к золоту партии. Фото: Юрий ИВАНОВ.

«Чтобы спрятать концы, свидетелей убирали»

– Вячеслав Францевич, не поверю, что вы ни разу не пожалели о своем решении! Ну, если отбросить все страхи. Ведь озолотились бы!

– Ни разу не пожалел. Я не могу понять, зачем миллионерам еще больше денег? Что, он в могилу их понесет? У меня нормальная пенсия, мне хватает.

Многие и сегодня пускают слезу: «Вот, если бы вы меня тогда, в 94-м, послушались, то не проиграли бы выборы». А я честно отвечаю: «Спасибо народу, который освободил меня от этого ярма! Я стал свободным человеком!»

– Ну, это вы сейчас так говорите!

– Ну, конечно же, не сразу после выборов. Но сегодня я свободный человек: когда хочу – на рыбалку еду, когда хочу – домой, что хочу – то и делаю, я сам себе хозяин. А останься во власти, дожил бы я до сегодняшнего дня?..

– Но власть денег никто не отменял...

– А я приведу в пример судьбу Березовского. Или судьбу Лужкова. И что – им помогли их деньги, они сегодня им рады?

– Допускаете возможность, что мы еще увидим нерастраченные остатки золота партии?

– Не допускаю (улыбается). Они же все равно у какого-то человека. А он что, будет делиться? Исключено. Этих денег уже никто никогда не увидит, «Титаник» не всплывет, как и миллиарды КПСС. Если бы мне сегодня снова предложили распилить золото партии, я бы опять отказался.

– А вас не терзали муки совести, ведь вы могли сослужить службу белорусскому народу, все-таки попытавшись какую-то часть золота партии увести для нашей страны... Ну да, возможно, ценой собственной жизни.

– Вот хорошо, что вы это добавили (смеется). А то я хотел возразить, что если бы я получил свою долю и обнародовал бы это, то вы правильно сказали: мне бы уже был кирдык.

– Признайтесь, струсили?

– Если честно, то да – струсил. Я знаю, чем могли окончиться подобные предложения. Обычно вначале все хорошо, а потом начинаются разборки, причем между своими. Да, я струсил. Ну и что?

Как показывает история, чтобы спрятать концы, свидетелей убирали. И это понятно: когда такое становится достоянием гласности, домыслы превращаются в улики.

Я уверен, что смерть Николая Кручины – управляющего делами ЦК КПСС, который заведовал финансовыми потоками – была неслучайна. Я знал его лично, мы вместе отдыхали на Нарочи. Это был очень умный солидный человек моего возраста. Ну не мог он сам выброситься с балкона, значит, ему помогли. А вы еще спрашиваете, почему я отказался. Я не хотел бы для себя такого трагичного финала, который вскоре постиг и его предшественника, некогда всесильного финансиста КПСС Георгия Павлова. Лучше быть бедным, но живым.

Татьяна Шахнович