А М Е Р И К А!

                                           А М Е Р И К А

Мы с Людмилой вышли за двери зала прилетов в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке, представлявшем из себя темноватое, несмотря на яркий полдень, освещенное электричеством просторное помещение, и в растерянности остановились, оглядываясь вокруг. Никто нас не встречал и, судя по всему, никому мы не были нужны. Девушка украинка, с которой познакомились в очереди на таможенный контроль, успевшая поучиться и пожить в Штатах, и даже выйти замуж, затерялась во время прохождения досмотра, а других знакомых по туру А-2 «Лучшее в Америке» не оказалось по причине сбора их с мира по нитке. Мы их просто не знали. Туроператор говорила перед отъездом, что нужной группы из шести человек на эту поездку не набралось, нас оказалось пять человек, поэтому встречать никто не будет, придется самим ориентироваться на месте. Когда первое напряжение спало, мы решили заглянуть в прайс-лист, выданный в турфирме. В нем значилось, что до отеля Ла Куинта на бульваре Куинс в Ньюйоркском Лонг Айленде у нас самостоятельный трансфер, то есть, добираться до него нам предлагалось за свои деньги. Это обстоятельство с постоянными доплатами начинало уже раздражать, потому что становилось обычным делом. Во время оформления путевки мы доплатили по десять тысяч рублей с носа за увеличение стоимости авиабилетов, случившееся через несколько дней после подписания контракта и внесения в кассу первого взноса. Немного погодя внесли еще почти по пять тысяч рублей каждый из-за подъема курса уе, конечно, в евро, который на червонец дороже бакса, хотя в интернете можно было прочитать про оплату в долларах. Еще мы ездили в Москву из родного Ростова-на-Дону за получением визы в американском посольстве, заплатив пять тысяч рублей за билеты, плюс расходы на питание и прочее, всего набежало на червонец. После, когда отправились в столицу снова за свои кровные пять штук деревянных по прежнему, чтобы лететь в Америку, мы добирались до аэропорта в Шереметьево в электричке, билеты до которого обошлись на двоих за полчаса езды более семисот рублей. Плюс все те же расходы на питание и прочие услуги. Но когда вернулись и нам нужно было добраться до первой станции метро, чтобы с него начать старт в родные пенаты, то оказалось, что кавказцы с азиатами давно освоили этот вид бизнеса, они быстро довезли нас до него на небольшом автобусе, содрав с каждого по семьдесят рублей. Но не почти восемьсот целковых, как делало это государство, ставшее нам мачехой. Короче, гуляй Россия, не плач Европа, а у русских самая, самая, самая шикарная… в которую ныряют все, кому ни лень. Но мы в связи со знаменательным событием как-то запамятовали и про это, и про то, и про третье обстоятельство, как про многие другие, потом давшие о себе знать не совсем приятными неожиданностями.

В инструкции было написано, что добираться мы должны на шатлах компании Грэй Лайн, отходящих от всех терминалов к главным гостиницам в центре города и делающих остановки на дороге между 23 и 63 стрит. На одной из них находился наш отель, билет до него стоил 16 баксов, бронировать места нужно было у Гроунд Транспортатион Деск. Мы хотя и прочитали сообщение, представления не имели кто такой транспортный гроунд деск и где его искать, шатлов - маршруток, ассоциировавшихся у нас поначалу с американскими космическими челноками, не увидели, поэтому, побродив вокруг да около вернулись в терминал. Служащие аэропорта, когда показали им прайс лист с названием отеля, однозначно указали на негра, сразу потащившего нас через дорогу вглубь какого-то двора с припаркованным там автомобилем вишневого цвета. Мы сообразили, что у американцев тоже существует подобие круговой поруки, и что это всего лишь частное такси, и попросили назвать цену за нашу доставку, оказалось, что с носа негр затребовал по сорок девять долларов, то есть, без двух баксов сотню. Мы замахали руками, потому что были не так богаты, подались обратно к аэропорту в сопровождении этого негра, не перестававшего доказывать свою правоту. Наконец тот, видя нашу неуступчивость, снизил цену на червонец с носа, но и здесь мы не согласились, тогда он передал нас другому негру водителю, сбавившему цену еще на пятерку с носа. Черные водители стали передавать нас друг другу, каждый раз снижая проезд на копейки, пока один из них не кивнул молча головой и не распахнул перед нами двери вместительного пикапа, уже с гражданами внутри. Было видно, что все услуги для прилетевших пассажиров делают негры - подносят багаж, катят коляски с инвалидами, подвозят до отелей - захватившие этот вид бизнеса, как в России азиаты и кавказцы рынки, маршрутки и места, где можно заработать живые деньги, кинуть доверчивых и даже ограбить их. На побережье Черного моря например в Лазаревском, такси и почти все магазины с развлекательными центрами и пляжами оказались в руках армян, чеченцев и местных адыгов, не преминувших взвинтить цены на все до предела и заставивших местных русских водил жаться по углам, продавщиц работать на них за гроши, оплодотворяя их по совместительству прямо на рабочих местах. И везде тишина как на том кладбище, где стоят покойники с косами.

Справедливости ради нужно обмолвиться, что после возвращения из поездки по Штатам, я случайно встретился с армянином, прожившим в Америке восемь с половиной лет и дополнившим полученные мною сведения об этой стране новыми фактами. Вдруг отметил для себя, что от армянина из материнской Армении, чаще наглого и с отсутствием совести к людям других национальностей, не осталось практически ничего. Я разговаривал с человеком абсолютно вежливым, для которого стремление помочь собеседнику разобраться в жизни другого народа и правдивое отображение незнакомой ему действительности стоят на первом месте. Он рассказал, что до кризиса в 2008 году получал от хозяина, у которого работал, четыре с половиной тысячи долларов, этого с лихвой хватало заплатить одну тысячу за съемную квартиру, на нормальное питание с посещением культурных центров и отсылать некую сумму домой, семье и родителям. Но после кризиса ему начали платить две с пловиной тысячи долларов, как большинству американцев, выкинутых из съемных квартир, начавших продавать дома, стреляться и вешаться. Денег перестало хватать даже на личные нужды, не говоря о помощи близким и оплате однокомнатной квартиры, которая в отличии от представления русских состояла из кухни, прихожей, зала и спальни, общий метраж был за семьдесят метров. Мне было интересно вести с ним диалог, вернувшимся в Россию из-за банковских махинаций американских рокфеллеров с дюпонами и гейтсами, накрывших кризисом не только Америку, но весь мир, расстались мы с ним, абсолютно незнакомые друг с другом, как добрые товарищи. Это послужило точком к мысли, что американский котел не такой страшный, если в нем переплавляются в лучшую сторону нации, тысячелетиями проповедующие сидение на шее у других народов, неприятие и насилие к другим людям, не похожим на себя.

Тем временем негр подхватил сумки и под требования подтвердить сумму в шестнадцать долларов молча закивал головой, занятый своими мыслями и расталкиванием багажа по местам. И мы влезли в салон, пристроившись между нерусскими пассажирами, хотя и белокожими в основном. Я стал глазеть в широкие окна машины, похожей на нашу маршрутку, но более высокой и с багажником сзади, закрывавшимся на две половинки двери. За стеклами проносился невзрачный пейзаж из старых одно-трехэтажных домов с пустырями между ними, с буграми, поросшими буйной растительностью, с железной дорогой поверх них. Он напоминал пригороды Батайска или Таганрога, только цветные вывески на домах были американские и частенько встречались обвисшие на флагштоках флаги с полосами и со звездами. Это была нескрываемая от мира масонская символика с четко отмеченными буквально в каждом символе тринадцатью моисеевыми коленами ввиде звезд, продольных и поперечных полос, как на том долларе ввиде цифр и звезд например над головой белого орла, цифрой тринадцать по всей поверхности купюры, размером по ширине в 6, 66 сотых, и так далее. Число 13 было мистическим, его почитали с древнейших времен египтяне, индийцы, китайцы, не говоря о шумерах, халдеях и вавилонцах. Иуда тоже присутствовал за столом на тайной вечере во главе с Христом тринадцатым членом. Дизайн для доллара делал в 1920 х годах никому неизвестный Сергей Макроновский, эмигрант из тогдашней России, прибывший в Америку в числе многих искателей счастья. Сейчас проскальзывает в некоторых изданиях не для широкого круга читателей информация о том, что под этим именем скрывался Николай Константинович Рерих, знаменитый эзотерик, художник и масон, учитель не менее активной в этом плане Блаватской с ее «Тайной доктриной» в четырех томах из более десятка книг, написанных ею в том же ключе. Он разместил на оборотной стороне купюры Великую Печать – государственную эмблему США – с надписью на латыни Новус Ордо Секлорум, что означает в переводе Новый Мировой Порядок. Этот Новый Порядок неуклонно внедряется по всему миру с помощью поддерживаемого народом правительства США, в котором большинство членов евреи. Где силой, где обманом, где подкупом, ведь для достижения цели любые средства хороши. Николай Рерих окончил дни в возрасте 73 лет в Индии, несмотря на неоднократные предложения Сталина вернуться на родину, его доктрину, обозначенную знаком ввиде заключенных в круг трех шаров, каждый из которых имеет свое значение, продолжил предлагать миру сын Святослав, не забывавший в течении долгого времени приезжать в Россию, на родину предков. В общем, куда ни кинь, везде просматривается русский след, контролируемый конечно правительством Англии, настоящим хозяином Америки и всего мира, попавшем под влияние масонов еще при Елизавете Первой, заимевшей писарем молодого еврея Сесила из богатой семьи Сесилов, потом вовсе упавшей с ним в одну кровать. И хотя деньги в отличие от половых оргий не пахнут, к ним тянутся тоже все.

А с коленами израилевыми, как с самими евреями, за века произошли метаморфозы похлеще апулеевых, но ортодоксы из этой нации фанатично продолжают трескаться лбами в течении почти двух тысяч лет об остатки стены храма в Иерусалиме, символа их веры, разрушенного Титом, римским императором, в семидесятом году новой эры.

Я видел их монотонные поклоны в течении нескольких часов стояния у щербатой стены недалеко от нового Храма Господня, установленного на вершине горы Голгофы, бывшей Голой горы, с дорогой к нему, мощеной камнем, по которой шел на казнь Христос с крестом на спине. Видел хасидов, заросших черным волосом и с косичками на головах, одетых в пестрые национальные накидки с кипами или странными неуклюжими кубическими уборами на головах, читавших огромные древние книги на арамейском скорее всего языке, не забывавших одновременно пристально коситься по сторонам, чтобы вовремя уличить террориста. А может для того, чтобы дать глазам отдохнуть. Нет, скорее, первое мнение вернее. Так-же, как не перестают они насчитывать в рядах нации тринадцать колен, десять из которых уничтожил ассирийский царь Саргон Второй еще в 702-705 гг. до новой эры. Одинадцатым были хазары, разгромленные русским князем Святославом Игоревичем в 964-965 годах новой эры. Эти колена исчезли с лица земли, даже следов от них, несмотря на тщетные попытки отыскать, не нашлось. На земле остались два колена, Вениаминова и Иудина, оба иудейские, после чего их мудрецы собрались на шабад и приняли решение называть себя евреями, хотя последние, составлявшие одиннадцать колен, были как раз уничтожены. Об этом нам позже рассказал один из гидов, добавив, что все нынешние евреи – это чистой воды иудеи. Остается после этого констатировать, что таким фанатизмом не обладает ни один народ в мире, неукротимые чеченцы тоже не могут этим похвастаться, разве что исполнением ими в веках кровной мести.

Дома за окнами выстроились в две линии, они начали напоминать узковатую улицу, идущую вверх и расширявшуюся в стороны. Мы облегченно вздохнули, кажется, негр вез нас не за город, чтобы отобрать там последние пожитки, а в цивилизованное место, люди в салоне продолжали или молчать или негромко переговаривались на жирноватом американском языке. Наконец водитель проехал вдоль невысокого моста на трех быках с гремящими по нему угловатыми и голубоватыми вагонами метро, и остановился на другой стороне широкой дороги, бежавшей под этот мост. Махнув нам и пожилой какой-то паре рукой, выскочил из кабины, выставил из багажника вещи пары на тротуар и, получив деньги, обыденно кинул сэнкью, мэм, розоватой старухе в платье послевоенного покроя, взялся за наши пожитки. Потом небрежно указал на противоположную сторону шоссе, на трехэтажное желтое здание с надписью над входом и на фасаде с правой стороны вверху Ла Куинта, дав понять, что мы приехали. Людмила вытащила из сумочки три десятки и протянула ему, но афроамериканец замахал руками, доказывая, что проезд стоит дороже. Я снова показал ему прайс-лист с суммой проезда в шестнадцать долларов, напомнил жестами, что он согласился довезти нас до места за эту сумму. Но это только завело негра еще больше, заставив зажестикулировать агрессивнее, он был худощавый, но высокий и жилистый. Как мы потом убедились, абсолютное большинство афроамериканцев были высокими и мощными, с буграми мускулов, рвущих на них рубахи. Я встал в позу, не собираясь даже на американской земле переплачивать за проезд, вспомнилось, как в Египте подобный диалог с бедуином, совавшим мне в руки какие-то тряпки, едва не закончился между нами потасовкой. Людмила не переставала доказывать свое и шофер, видя нашу сплоченность, вдруг замолчал и отошел немного в сторону, бормоча что-то себе под нос. Людмила посветлела лицом и сообщила, что он, кажется, не хочет брать с нас ни копейки, пожала плечами, типа, да и хрен с ним, а я подержал ее ухмылкой. Она собралась засунуть баксы в кошелек, чтобы подхватить вещи и направиться к отелю, когда водила снова заблажил, затем ринулся к машине и открыл дверь нараспашку, указывая на крупную надпись с внутренней стороны. Я сумел увидеть только цифру двадцать и знак процентов, но моя половина не зря работала учителем, она сообщила, что двадцать процентов у местного бомбилы составляет надбавка за перевозку. В глазах у меня появился вопрос, мол, сколько тогда он хочет у нас отобрать за провоз, длившийся не больше получаса, я готовился уже встать как в Египте в позу, но Людмила вытащила деньги и развернула их перед негром, уповая на его порядочность. Тот, заметив в ее руках пятидесятидолларовую купюру, всплеснул руками и осклабился, указав на нее, получив желаемое, резво пробежал к кабине и захлопнул дверцу. И пикап так-же резво покатил дальше, к удивлению не обдав нас, как наши маршрутки, вонючим облаком отработанных газов. Позже я задавал вопрос гидам по этому поводу, мол, почему на дорогах Америки столько машин, а воздух чистый и не слышно ни визга тормозов, ни грохота со скрежетом остальных деталей. На что получил снисходительный ответ, объясняющий, что американцы не разбавляют горючее черте чем, не выезжают со двора с дырявыми выхлопными трубами и следят за своей машиной как за своим телом.

Мы перешли дорогу и вошли в просторный холл отеля с мозаичными полами и высокими лепными потолками, уставленный добротными диваном с креслами, крепкими столиками из ценных пород дерева с шикарными занавесками на окнах. На противоположной стороне холла вели к лестнице с деревянными перилами три высоких каменных ступеньки с толстой ковровой красноватого цвета дорожкой на них. Налево возвышался деревянным барьером ресепшн, за которым крутилась темноволосая круглолицая мулатка с настоящей, а не приклеенной, хотя немного дежурной улыбкой на лице. Мы направились к ней, Людмила протянула наш прайс лист с другими документами и через несколько минут, получив разъяснения на вопрос по поводу нахождения столовой или кафе с шведским столом, поднимались по каменной лестнице к лифту, чтобы без остановок добраться до… второго этажа. Ключом служила магнитная карточка, теперь применяемая везде, с которой мы справились не сразу, оказалось что вставив в зазор в замке, ее нужно было чуть задержать, затем резко выдернуть. Эта проблема преследовала нас в отелях по всей Америке, она была в этом плане первой из остальных. Наконец дверь из породистого дерева открылась и мы прошли внутрь просторного помещения с прихожей с вешалками и зеркалом на стене на одной стороне, и с дверью в совмещенный санузел на другой. В комнате размером не меньше тридцати пяти – сорока квадратных метров стояли справа перпендикулярно к стене две огромные высокие кровати с пятью подушками на каждой, наверное, трехспальные, если судить по ширине. Они были заправлены с такой тщательностью и по особому, как об этом рассказывал в своих выступлениях по телеку Михаил Задорнов, что даже уцепиться было не за что. Точно так-же, как рассказывал юморист, мы за всю поездку старались не залезть сразу под всегда свежие одеяла с простынями и там затихнуть дохлыми мышами до наступления утра, а с силой выдернуть их, заткнутых под тяжелый матрац не иначе с помощью деревянной лопаты, и только потом раскинуться на шикарном пространстве вдоль и поперек, принимая любимые с детства позы. Возле стены слева стояли стол со светильником на нем, крепко сбитый табурет, небольшой комод с библией в верхнем ящике и тумба с теливизором на ней и небольшим креслом сбоку. Потолки были метра три с лишним, на все помещение горели только две лампочки - вверху и светильник на столе, ни настенных бра, ни напольных торшеров, как это принято в Европе или в Египте. Экономия света была присуща всем американским отелям, в которых нас размещали, как и плохо работающие телевизоры с неручными – дикими пультами к ним, как незакрывающиеся окна, такие же, вдобавок скрипучие, двери в ванную комнату, дикий душ, могущий обдать кипятком или ледяными струями, и вечная проблема с кранами, текшими без нашего участия. На это было поначалу странно смотреть, тем более, в стране победившего капитализма, и только не жадная роскошь вокруг в остальном, начиная от меблировки и кончая просторами апартаментов с кроватями, невиданными нами доселе, мешала отматюгать американцев по русски. И еще нас донимал беспрестанный шум с улиц, схожий с натужным гулом, не столь сильный, но и не слабый не только в больших городах, но даже в маленьких тысяч на двадцать-тридцать населения. Америка честно работала, оттого людей на улицах и возле загородных домовладений мы за время поездки практически не встречали, американцы или возились в крохотных приусадебных участках, или ехали в машинах даже в магазины, расположенные в сотне метров от их дома. Они практически разучились ходить, набирая без движений лишний вес. Зато мебель, особенно кровати, везде была шикарной, из хорошего дерева, чаще тридцатых годов с ручной отделкой, а просторы комнат, как я уже писал, позволяли ощущать себя белыми людьми. Широкое окно в нашем номере было занавешено плотными шторами с жалюзями под ними, из-за него доносился гул улицы с не столь оживленным движением, как например в нашем Ростове. Мы разобрали вещи и по очереди заспешили в ванную комнату, чтобы смыть с себя дорожную усталость.

Первый день был свободным от мероприятий, он считался акклиматизационным, завтрак не полагался тоже, самолетные ланчи успели отыграть свое и переместиться из желудков в кишечники, уплотнившись там до нежелания покидать утробу. Мы думали, что запоры будут не постоянные и связаны они скорее всего с разницей во времени, оказалось, они начали беспокоить нас именно с этого момента и до конца поездки по Штатам, продолжаясь по приезде домой еще в течении нескольких дней. Стоял по местному времени полдень, то есть, мы практически догнали хвост уходящего дня, потому что вылетели из Москвы почти в 11 часов утра, а прилетели в Нью-Йорк 12.20, прохлаждаясь в воздухе девять часов тридцать пять минут, хотя разница в поясах составляла меньше, восемь часов. Поэтому переоделись и отправились искать какой-нибудь продуктовый магазин, чтобы вечером было чем перекусить. И тут выяснилось, что Россия не хотела нас ни за что отпускать, потому что в первом же магазине, куда заскочили, нас встретили русской речью сами хозяева, муж и жена средних лет, оказавшиеся евреями. Ну, блин, воистину земля круглая.

 Продолжение следует.