Можно вымогать деньги даже за "липовое" изнасилование.

«Все случилось по любви»

В редакцию обратилась 58-летняя Лидия Червинская, мама 22-летнего Игоря, попавшего осенью прошлого года в криминальную историю.

— Нас с мужем среди ночи разбудил телефонный звонок, — рассказывает Лидия Григорьевна. — Местный участковый сообщил, что наш 22-летний сын Игорь изнасиловал молоденькую местную учительницу. Игоря дома не было, расспросить некого, поэтому я прямо в ночной рубашке побежала к ней. Дашу мы знали, она нравилась Игорю — частенько заезжал к девушке домой, подвозил на машине. Со слов милиционера выходило, что в этот раз сын будто с ума сошел: выломал двери, разбил окна, вломился в чужой дом и поиздевался над хозяйкой, у девушки сильная психологическая травма. Однако смотрю, двери на месте, окна целы, а Даша стоит у зеркала и поправляет волосы — ни истерики, ни даже слез.

— Статья «изнасилование» — серьезная, поэтому я сразу стал искать сына, — вступает в разговор Федор Иванович, отец парня. — Игорь у нас видный, красивый, многие девушки в селе по нему сохнут, зачем их насиловать? Мы с женой десять лет в Москве на стройках отпахали, чтобы трем своим детям дать образование. Игорь — самый младший, серьезный, работящий, я им гордился. Что могло произойти? Оказалось, в тот вечер они с Юрой, другом, возвращались со дня рождения приятеля и заехали к Даше Гольцовой. Та открыла им, впустила в дом. Правда, у нее как раз был другой воздыхатель, Виктор. Поэтому в хату парней не звала, общались на веранде — сюда вынесла им чай. Юра потом рассказал, что Даша с Игорем уединились в уголке на веранде, стали целоваться, он из деликатности вышел. Ждал-ждал, но парочка все ворковала да ворковала, поэтому нарушил их интим и попросил Игорька отвезти его домой. На глазах у друга Игорь подхватил учительницу на руки и понес в машину — она не только не сопротивлялась, еще слегка и приобняла ухажера. Позже, в суде, Дарья утверждала обратное: это были насильственные действия. Хотя ее гость Виктор, находившийся все это время буквально за дверью, под присягой дал показания, что если б Даша позвала на помощь, он немедленно вышел и защитил бы хозяйку.

— Юрий рассказал суду, что всю дорогу до его дома Игорь, управляя машиной, нет-нет, и останавливался, чтобы целовать девушку, та не возражала, смеялась, шутила, — подчеркивает Лидия Григорьевна. — Юра, выходя из авто, попросил друга проводить его до калитки, так как выпил в тот вечер лишнего. Даша осталась в машине одна. Если чувствовала опасность, почему не воспользовалась моментом и не убежала? В суде пострадавшая дала показания, будто водитель закрыл ее в салоне на замок. Но дело в том, что иномарка у нас старая, ключ зажигания не вынимается из замка, зафиксировать дверцы с улицы невозможно — внешнее запирающее устройство не предусмотрено и не устанавливалось. К тому же сын клянется, что секс с Дашей был по взаимному согласию. Вернее, как он выразился — «все случилось по любви». Но что для него любовь, то для 23-летней учительницы насилие. Нашу машину тут же изъяли в качестве вещественного доказательства, ведь «преступление» произошло в салоне, по дороге домой. Даша в суде заявила, что насильник ей угрожал. На вопрос адвоката, как именно, ответила: «Повторял — ты рано или поздно будешь моей.

— Без признаков преодоления сопротивления изнасилования нет, — уверена известный херсонский адвокат Ирина Бакарасьева (она проводит юридическую защиту Игоря). — Медосмотр показал, что на теле молодой женщины отсутствуют физические признаки, подтверждающие, что она подвергалась насильственным действиям. На теле Игоря тоже ни царапин, ни ссадин. Во времена Ветхозаветного права в сходной ситуации бездействие женщины приравнивалось к поощрению преступления, поэтому наказание распространялось на обе стороны — насильник и жертва подвергались смертной казни. С тех пор мир сильно изменился, но термин «провокационное поведение» осталось в Уголовном кодексе. Зачем Дарья пустила в дом хмельного парня, заигрывала, целовалась с ним? Гольцова старше своего обидчика на целый год — ей 23, хотя уже к совершеннолетию любая девушка должна усвоить, что безопасных катаний ночью в машине с выпившим мужчиной не бывает. Обвинение потерпевшей, может, и не лживое, но явно корыстное: она соглашалась забрать заявление из милиции в обмен на 15 тысяч гривен. Родители обвиняемого передали Дарье под расписку эту сумму. Деньги пострадавшая взяла, но своего обещания не выполнила и продолжает добиваться, чтобы Игоря упекли за решетку.

Объективности ради нужно заметить: у женщины есть право отказаться от секса в самую последнюю секунду, даже если до этого все было по обоюдному согласию. А иначе «любовь» подпадает под уголовную статью. В США у слабого пола прав еще больше: дамы могут объявить себя изнасилованными в ходе полового акта, если что-то им не понравилось, а мужчина тотчас не прекратил действия. Украинские мачо в этом смысле необразованны, и зачастую женское «нет» воспринимают как «да». Если села в авто к парню, значит, на все готова — это, конечно, пещерные взгляды. Даже если Дарья и собиралась заняться чем-то таким, но передумала — ее право. Игорь на суде подтвердил, что слышал от девушки слово «нет», но посчитал, что партнерша «кокетничает, ломается». Другое дело, что девушка приняла сатисфакцию от обидчика, причем немалую сумму. Тогда почему продолжает его преследовать?

«Раз не решил вопрос, то хоть деньги верни»

И все же история о сексуальном скандале в степной глубинке не стоила бы внимания, если б вокруг нее не разгорелись нешуточные милицейские страсти. Понимая, в каких непростых отношениях с законом оказался 22-летний парень, местные стражи порядка тотчас засуетились: начали с его родителей требовать деньги за непривлечение к уголовной ответственности.

— Игоря поначалу бросили в изолятор временного содержания на трое суток, — рассказывает Федор Иванович. — Следователь мне объяснил, что собирается со дня на день вести подозреваемого в суд для принятия решения о мере пресечения на период расследования. Оставят сына за решеткой или отпустят под подписку о невыезде? Это зависит от того, втолковывал мне страж порядка, какую позицию займет Гольцова. «Нужно с ней уладить вопрос», — посоветовал. Через пару дней он сообщил, что девушка просит 50 тысяч гривен, но «удалось уломать» потерпевшую — сошлись на 15. Мы спешно собрали деньги, помчались к Дарье. Та была в отъезде, за сто километров от дома. «Придется вам туда ехать», — направлял наши действия следак. Находим наконец Гольцову, а тут новая закавыка: мы привезли оговоренную сумму не в гривнах, а в долларах (1800 у. е.). — Дашу это поставило в тупик. При мне она связывается со следователем и консультируется, можно ли брать валюту. Получив добро, в обмен на деньги тут же вручает мне заранее подготовленную расписку такого содержания: «Прошу припинити розгляд кримінальної справи стосовно Ігоря Червінського за фактом згвалтування ним мене у зв’язку з тим, що моральні збитки відшкодовані мені повною мірою, а тому претензій матеріального, морального та будь-якого іншого характеру до нього не маю. Цивільний позов заявляти не буду. Заява написана власноручно 26 грудня 2010 року».

Не успели Червинские отдать 15 тысяч девушке, как с них стали вымогать деньги уже милиционеры.

— При нашей следующей встрече, — вспоминает Федор Иванович, — следователь говорит: «Да, Гольцова к вашему сыну претензий не имеет, но от этого преступление не перестало быть преступлением, правда? Суд не согласился выпустить его на подписку о невыезде, придется Игорю месяцев 6—8 сидеть — аж до приговора. Но вы сами понимаете, какое отношение у зеков к насильникам. Статья у Игоря в этом смысле — не позавидуешь! Боюсь, его там «опустят».

Естественно, родители Христом-Богом стали умолять правоохранителя не губить парня. «Это решаю не я, а начальник следствия», — вздохнул тот и отвел Федора Ивановича к своему руководству.

— Владислав Бондарь, начальник следственного отдела РОВД, был очень занят, а потому немногословен и деловит, — продолжает Червинский. — Говорю ему: мол, пришел посоветоваться насчет адвоката для сына. «Какой адвокат? Тут я все решаю», — вспылил в ответ. Кстати, по настоятельной «просьбе» следователя Игорю пришлось написать заявление, что на период расследования он отказывается от своего права иметь защитника. Потом Бондарь поднялся и молча направился к выходу, я за ним. Уже на улице бросил мне через плечо: «Садись ко мне в машину — отъедем, поговорим». Остановился в тихом месте у лесопосадки, выключил свой мобильный телефон и потребовал, чтобы я сделал то же самое. «Готовь десять тысяч долларов», — тихо сказал. «О, это очень большая сумма, где же взять?» — пришел я в ужас. «У тебя есть три дня, решай», — пожал плечами. «А если сначала пять? У знакомых фермеров попробую занять», — интересуюсь. Он резко так: «Никаких если. Или-или». Сошлись на том, что я сначала принесу 1,5 тысячи долларов, и он обеспечит изменение меры пресечения — Игоря на период расследования и суда отпустят домой. Я деньги принес, но результат нулевой — из ИВС сына не выпускают. Более того, Бондарь уехал на какие-то курсы, на мои звонки не отвечал. Пришлось в район, как на работу, ездить: сяду возле милиции и жду. Когда, наконец, начальник следствия вернулся, то сделал вид, будто первый раз меня видит — спрятался в РОВД и ни чичирк! Все-таки я выследил его, подхожу со словами: «Раз ничего не порешал, то хоть деньги верни». Он давай оправдываться: «Обстоятельства изменились, дело забирают в область, в следственное управление — что тут можно сделать?! Но не переживай: у меня в областном следствии работает друг, бывший однокурсник. Уже говорил с ним, завтра вернем вам машину, надо еще 2,5 тыс. долларов. Когда отдашь мне все 10, тогда будет хороший результат — зачем хлопцу судимость?! Это ведь и не изнасилование вовсе, а так… полуизнасилование. Она взрослая, они до этого встречались, он был влюблен и хотел ее удержать. Взяла деньги и ладно, зачем ей суд?».

«Ты можешь просто не проснуться»

— Мы отдали все, что у нас было, и начали занимать, — у Лидии Григорьевны нервно дергается бровь и дрожат руки. — Тут добрые люди советуют: «Из вас высосут 10 тысяч, а сын все равно будет сидеть. Лучше обратитесь в их же, ментовский, отдел внутренней безопасности». Еще и телефончик дали. Муж позвонил, встретился с сыщиками, написал соответствующее заявление и получил от них диктофон — все последующие разговоры с Бондарем он записывал.

— Мне сказали, что необходимо время на подготовку спецоперации, — вспоминает Червинский. — Я давай тянуть время: Бондарь наяривает по телефону двадцать раз на день. «Нет пока нужной суммы, ищу», — я ему. А он матом: «Люди ждут, я сказал им, что ты мой дядя родной, в какое положение ставишь?». Звонил даже ночью, мы трубку не снимали. Наконец, сообщил, что в соседнем селе произошла кража, завтра он туда выезжает и заглянет к нам. Передаю информацию в область. В наш двор наехало милиции с самого утра, ждут. «Ну что? — прямо от калитки интересуется, появившись, Бондарь. — Приготовил?». Пока, объясняю, есть только 6 тысяч гривен, еще 6 будет через два дня. «Черт с тобой, давай!» — махнул рукой. Завожу милиционера в баньку, где были установлены видеокамеры. Начальник следствия действует очень осторожно: деньги считает, не снимая кожаных перчаток. Потом что-то его настораживает, внезапно сует гривны в карман и бежит к калитке. Там вымогателя в засаде уже ждут оперативники, завязывается драка. Бондарь сражался рьяно — пытаясь вырваться и убежать, двум своим коллегам нанес телесные повреждения: одному выломал палец, другому рассек висок. Позже, когда его все-таки повязали и увезли, кто-то позвонил мне и пригрозил: мол, за такую подлость однажды утром можно не проснуться. И точно, вскоре во двор бросили зажигательную смесь, среди ночи стали гореть ворота, огонь грозил переброситься на хозпостройки, хату. «А будешь знать, как с ментами воевать», — в сердцах говорил я сам себе.

Сейчас Бондаря судят. В Бериславском районном суде уже состоялось несколько заседаний, подсудимый свою вину полностью отрицает.

— На первые заседания он, находясь на подписке о невыезде, даже не являлся, — итожит Федор Иванович. — Сейчас вместе со своим адвокатом попытается ввести суд в заблуждение: придумали версию, будто у нас с ним были какие-то общие дела, причем весьма запутанные, — я ему вроде задолжал какие-то деньги. Чушь! Что же касается следователя, подчиненного Бондаря, взявшего на себя роль посредника в наших переговорах с Дарьей о передаче ей 15 тысяч, то им тоже занялся отдел внутренней безопасности областного УВД. Недавно я получил оттуда ответ, что материалы проверки направлены для принятия решения в областную прокуратуру.

Самого же Игоря Червинского тем временем осудили. Суд первой инстанции приговорил парня к условному сроку наказания, однако потерпевшая обжаловала приговор — она настаивает, чтобы насильник сел за решетку. Впоследствии Апелляционный суд Херсонской области приговорил Дашиного кавалера к четырем годам реального лишения свободы.

— Ситуация мне совершенно непонятная, — говорит адвокат Ирина Бакарасьева. — Зачем тогда брала деньги? Зачем писала расписку, что никаких претензий к моему подзащитному не имеет? Суду свои действия она объяснила так: даже не думала о закрытии дела, но раз следователь попросил взять деньги и написать расписку, то она послушалась. У девушки высшее образование, разве не понимала, что делает? Вместе с милиционерами «выдоила» родителей парня, как только могла, — уже одно это должно было насторожить судей Апелляционного суда. Я настаивала не на смягчении наказания своему подзащитному, а на его невиновности. На днях мы написали кассационную жалобу. К сожалению, в нашей стране мужчин за преступления, придуманные женщинами, сажают довольно часто. С подобных «маньяков» люди в погонах, понимая всю шаткость обвинений против них, еще и откупные сбивают. Любовь, в самом деле, порой бывает очень зла…

Людмила ТРИБУШНАЯ — специально для «НД».

P. S. Имена и фамилии фигурантов уголовного дела, а также их родственников изменены по этическим соображениям.