Как «встать с колен», не разбив себе голову.

Иногда я спрашиваю у студентов, кому могут принадлежать вот эти, сказанные в 1935 году, слова: «Нужна тотальная диктатура... диктатура художников... диктатура одного-единственного художника... чтобы уничтожить привычки, уничтожить очарование, уничтожить историю и всю остальную кучу хлама…»
Мне отвечают: так мог изъясняться кто-то из идеологов фашистской Германии. И всегда великое недоумение читаю на юношеских лицах, когда сообщаю, что о «диктатуре одного-единственного художника» мечтал самый культовый художник либерального интернационала Пабло Пикассо.
До недавнего времени принято было считать, что наиболее устойчивым способом национального выживания является так называемая «шведская модель социализма», где нация представляет симбиоз капитала и труда. Именно «шведскую модель» положили безмятежному и склонному к энтузиазму советскому народу в мышеловку, которая сначала была названа «перестройкой», а затем «шоковой терапией».
Но когда мышеловка захлопнулась, выяснилось, что приманка была не первой свежести. 

Ни развитая экономика, ни вроде бы предельно эффективная система социальной защиты, оказывается, не защищают от вымирания. Французы, немцы и англичане стали вдруг исчезать с лица земли. И уже появились в Западной Европе столицы, где коренное население стремительно превращается в национальное меньшинство.
Однако есть иные модели социального благополучия. Это богатейшие арабские страны, где социальное развитие основывается на принципах Корана, уравнивающего в правах всех мусульман и принуждающего шейхов выплачивать солидную ренту всем гражданам. И бывшие бедуины, получая образование в лучших университетах Европы, обзаводясь дорогими автомобилями и компьютерами, вымирать не торопятся. 
Понять истинную причину нашего вымирания можно, лишь выяснив, что общего между Россией и вымирающим «золотым миллиардом». А общее одно: все вымирающие живут в модернизированной культурной среде. 
Человек – единственное живое существо, поведение которого определяется в большей степени не унаследованными инстинктами, а опытом. Именно культура является для человека тем исходным материалом, из которого он формируется.
Национальную культурную среду мы называем традиционной, и она является сакральной. «Так положено», - говорит себе сформированный сакральной культурной средой юноша на каком-нибудь тихоокеанском острове и принимает, как должное, обряд инициации, а в Ереване, не задумываясь, уступает старшим своё место в общественном транспорте. Сакральные культуры не предоставляют альтернативы. 
И, напротив, в основе модернизированной культуры всегда лежит поведенческий выбор. Поэтому модернизированные культуры обречены на вечный самораспад. Ведь если можно нарушить один запрет, то, значит, можно нарушить и всякий иной. 
Это значит, что модернизированные культурные сообщества не могут удержаться в «шведской модели» социального комфорта. Ведь сам этот комфорт достигнут инерцией христианской морали. И сегодня католик, публично заявивший, что однополые браки греховны, не может претендовать на ответственную должность. Но если он придерживается противоположных взглядов, то карьере его ничто не мешает. 
И уже потихоньку сворачивается бесплатное медицинское обслуживание в «шведской» Германии, уже и в США налог на крупные доходы снизился до 35%, при том, что в 1970-е годы он держался на уровне 70%. Призрак социал-дарвинизма перестал быть призраком и побрёл по «цивилизованному» миру.
Будь россияне и граждане «цивилизованных» стран сакральными культурными типами, социал-дарвинизм вызвал бы у них адекватную защитную реакцию. Но для того и создавалась альтернативная культура, чтобы сформированный ею модернизированный культурный тип оказался не способным заботиться об общественной пользе и отстаивать собственные права. Да, французские фермеры в ответ на «отмену субсидий в сельском хозяйстве» всё еще могут вывалить в центре Парижа кучу коровьего дерьма, но на те битвы, где для общего блага надо рисковать жизнью, они уже не способны.

Зато цивилизации с сакральным типом культуры демонстрируют готовность сражаться насмерть за свое право не деградировать и сохранять свою способность к выживанию. 
Всё дело в том, что с утратой сакральной культуры общество утрачивает ту иммунную систему, которая позволяет ему на любые испытания реагировать самым верным способом: выживать. Сакральная культура формирует именно тот культурный тип, который использует уже готовый, тысячелетиями совершенствовавшийся опыт выживания. Если мать вручает своей дочке не Барби, а обычную (традиционную) куклу, то дочка её становится по отношению к этой кукле матерью, она её кормит, нянчит, подражая собственной матери… 
Стоит обратить внимание и на «жидкообразное» состояние модернизированного общества. Но в то же самое время сакральные общества образуют своего рода «кристаллическую решётку», устойчивую к любым внешним воздействиям, устраняющую различия между частным и общим.
Модернизированная культура если и создавалась людьми ущербными (а кто же ещё согласится на роль Сорокина и Ерофеева, на роль бунтующего против «здравого смысла» Пикассо), то все же не спонтанно, а под руководством интернационального агитпропа. Например, в своё время по инициативе Римского клуба (вот уж не Сорокины там заправляют) для выбраковывания социально активной части молодежи была реализована СМИ-программа по созданию и развитию наркокультуры. Кроме того, немалые деньги были вложены в сексуальные и прочие «революции». И даже если предположить, что ведущие некоторых наших телепрограмм являются идиотами по рождению, а не по профессии, это уже ничего не меняет. 
А теперь представим, что мировая финансово-политическая элита абсолютно бескорыстна. То есть, некие умные дяди вместо сакральной культуры пытаются создать культуру более соответствующую вызовам современного общества. Но ведь классические элементы заново не создашь. Кто даже за деньги какого-нибудь Сороса вот так запросто станет Гомером, Шекспиром, Пушкиным, Моцартом, Чайковским, Свиридовым, Рафаэлем, Саврасовым? Может, Жванецкий с Пелевиным?..
Сколько бы мы не надували щеки относительно вдруг озарившего нас понимания своих национальных интересов и необходимости «вставания России с колен», всё это будет подобно камуфляжу, позволяющему российской власти ускользнуть от решения ключевой проблемы национальной безопасности – возвращения России в ту культурную среду, которая, как показал опыт даже развитых стран, только и является пригодной для человеческого обитания и выживания. Опять же, только сакральная русская культурная среда может быть притягательной для других народов России, и особенно для мусульман, религиозное сознание которых стремительно возрождается. Не может же, в самом деле, правоверный мусульманин ощутить потребность в единстве с олицетворением мирового шайтана.
Я всегда спрашиваю у студентов: может ли постиндустриальное информационное общество быть тоталитарным? И все они, как революционные матросы, уверенные, что всё новое лучше старого, отвечают, не задумываясь: не может! И я им начинаю объяснять, что если информация становится товаром, а средства её распространения являются чьей-то собственностью, то, как минимум, ни о какой демократии речи идти не может. И, значит, без специальной санкции Гамлет уже никогда не сразит убийцу своего отца, у короля Лира все дочери будут одинаковы, а Ромео и Джульетта никогда не полюбят друг друга. 
«А что же делать?» - спрашивают студенты. И я поясняю им, что хотя человек уже создал ядерные бомбы, взорвав которые можно уничтожить жизнь на всей планете, но пока ещё никому не позволено приобретать такие бомбы в частную собственность. А значит, одумавшись и представив масштаб угрозы, можно не позволить частным лицам владеть телеканалами и иными СМИ. 
...Но уже не важно, что мы говорим друг другу о текущей жизни. Модернизированное общество – это когда все люди теряют индивидуальные черты и перестают сопереживать друг другу. И любые знания, любые личные представления превращаются в малую часть того множества, в котором, как на мусорной свалке, всё теряет свой изначальный смысл и предназначение.

Николай Дорошенко